Барбара Дэн - Серенада любви
– Был трудный день, старина? – спросил Робби Харрис.
– Ужасный.
Харрис с любопытством разглядывал высокого шотландца, стоявшего у него в конторе. Брюс подбоченился, выражение лица у него было мрачное. Явно назревал шторм.
– За время твоего отсутствия, Брюс, здесь много чего случилось, – сказал Робби.
– Похоже на то. – Брюс кивнул. – Насколько я понимаю, это ты помог моей жене найти «Изабеллу» и снабдил ее всем необходимым, чтобы добраться до Галифакса.
– Всегда готов помочь старинному другу, – усмехнулся Робби.
Харрис знает больше, чем говорит, подумал Брюс, стараясь разгадать причину блеска выцветших голубых глаз приятеля.
– Что еще натворила моя жена?
– У тебя дома… э-э-э… гости.
– Гости? – Проклятие! Неужели Лидия поселила у него своих родственников? – И я должен возвращаться в таком виде? – Он указал на свою потрепанную одежду.
Робби прищелкнул языком.
– Принарядить тебя слегка, конечно, не помешало бы.
– Но где я могу в такой час принять ванну и постричься? – простонал Брюс, поскольку цирюльник давно закончил свою работу.
– Можешь заехать ко мне, – предложил Робби. – У нас еще остались кое-какие твои вещи, и, уверен, миссис Харрис найдет для тебя новую бритву.
Поскольку Брюс не мог появиться в доме, где есть посторонние, в таком виде, ему пришлось согласиться.
– Тогда поехали. Я хочу вовремя успеть домой.
– Конечно, старина, конечно. – Харрис начал запирать двери. – Идем. Мы быстренько приведем тебя в божеский вид.
Брюс помылся, подстриг бакенбарды, и настроение у него улучшилось. Чему немало способствовал увесистый кусок стейка, приготовленного миссис Харрис, и пирога с ливером, а также дети Харриса, ловившие каждое слово «настоящего героя», сидевшего с ними за одним столом.
В бодром расположении духа он сел на лошадь, которую дал ему Робби, и покинул Оушен-авеню, готовый сразиться с львицей в ее берлоге. Когда Брюс подъехал к дому, тот был ярко освещен огнями. Из открытых окон на веранде доносились смех и музыка. Жена, видимо, не теряла времени и пригласила в гости соседей, чтобы отметить его возвращение домой.
Тронутый столь ярким свидетельством нежного внимания жены, Брюс поднялся по ступенькам крыльца и вошел в холл, ожидая увидеть вечеринку. Но вместо этого обнаружил, что его дом превращен в полевой госпиталь! Стоя в дверях гостиной, он обозревал ряды коек с десятком раненых на разных стадиях выздоровления, за которыми ухаживали молодые женщины в строгих платьях с передниками.
Все помещение пропахло лекарствами и щелочным мылом, хотя представившаяся его глазам картина была мирной и спокойной. В одном углу играли в шахматы, в другом сидячие раненые развлекались беседой с сиделками и друг с другом.
В столовой несколько ходячих больных собрались у пианино, которое он сам поставил здесь в день свадьбы. Они пели популярные баллады и патриотические гимны.
Брюс все еще молча обозревал сцену, когда его заметила Пруденс Хармс.
– Капитан Макгрегор! – воскликнула она. – Добро пожаловать домой, сэр! – Приподнявшись на цыпочках, она чмокнула его в щеку.
– Мисс Хармс, что здесь происходит?
– А вы не знаете? – удивилась она. – Миссис Макгрегор пригласила больных и раненых моряков в свой дом для выздоровления.
– И как давно все это продолжается? – спросил он, позволив девушке проводить его в библиотеку, где его взору предстала аналогичная картина.
– Многие месяцы, – ответила Пруденс. – Наверху тоже есть пациенты.
– Наверху?
– Дамы, работающие волонтерами, проживают на третьем этаже.
– Понятно. Спасибо, что показали мне дом, мисс Хармс, – промолвил он, с трудом сохраняя самообладание. – Думаю, что увидел достаточно.
Он снова огляделся вокруг, уверенный, что человек в лодке, на которую обрушилась приливная волна, вряд ли почувствовал бы себя хуже.
Переваривая последний сюрприз жены, он тяжело поднимался по ступенькам. Где нашла она время и энергию на его спасение, когда вокруг творится такое? Уезжая в декабре, он надеялся, что в доме у нее всегда найдется работа. Но ничего подобного себе не представлял.
Достигнув хозяйской спальни, он приложил ухо к двери. В комнате стояла тишина. Брюс улыбнулся, думая о ее деликатном состоянии. Бедняжка нуждалась в отдыхе. Он юркнет в постель и не станет ее беспокоить. А утром сделает ей выговор.
Однако Лидии в постели не было.
Брюс зажег свет и обвел взглядом массивную кровать. На аккуратном стеганом покрывале лежал оставленный специально для него новый бархатный мужской халат, тапочки и записка. Гадая, что за сюрприз его ждет, Брюс поднес записку к свету и прочел следующее:
«Мой возлюбленный Брюс!
Приходи ко мне на крышу дома, где нам никто не помешает.
Лидия».
Брюс схватил халат, выбежал в коридор и, перепрыгивая через ступеньки, поднялся на третий этаж. Под тяжестью его тела лестница застонала, когда до выхода на крышу оставались последние ступеньки. Просунув голову в дверь, он увидел ночное небо. Из-за падающего из дома света видны были лишь самые яркие звезды.
В первое мгновение он усомнился, туда ли попал. Но тут услышал шорох надушенного женского платья и обернулся. Дверь за его спиной закрылась, и лязгнул засов, отрезая ему путь к отступлению.
Мягкие руки обвили его шею, и Брюс ощутил у своих губ ее губы.
– Лидия? – прошептал он.
– Не узнаешь собственную жену? – пошутила она.
– Это и есть твое тайное прибежище? – хмыкнул он. – Остальной «замок», похоже, в осаде, – Взяв ее руки в свои, он поднес к губам кончики ее пальцев. – Я прочел твою записку и сразу прибежал. Спасибо за тапочки и халат. Они очень красивые.
– Надень халат, Брюс, – попросила она, расстегивая его рубашку. Он позволил ей снять с себя чистую рубаху и облачился в бордовый бархат. Она провела руками по его могучим плечам, разглаживая ткань, и отступила с довольной улыбкой. – О, Брюс, он словно на тебя сшит!
– Но как ты угадала размер? – удивился Брюс.
Редкая белошвейка не всплескивала в досаде руками после попытки подогнать вещь человеку его роста и комплекции.
– У меня оставались кое-какие твои вещи, которые я использовала для выкройки, – пояснила она и добавила, подмигнув: – Но зачастую мне приходилось полагаться на собственную память. – С этими словами Лидия продемонстрировала, сколько ее ладошек умещается от основания его шеи до талии, и приподнялась на цыпочки. – Видишь? – Она озорно улыбнулась.
– Похоже, ты измерила меня с удивительной точностью. – Брюс тоже улыбнулся.
– Я сшила тебе новый гардероб. Завтра покажу. Жилеты, сюртуки, рубашки разных цветов. И конечно, брюки, очень удобные. Еще я связала тебе два шерстяных свитера.
