Патриция Мэтьюз - Волны любви
– Я задал тебе вопрос!
– Мне больно, Иезекииль! – Роуз вскрикнула. – Хорошо, я скажу. Я была беременна.
Троуг и так об этом знал. Вдруг он почувствовал неладное.
– Почему ты говоришь была?
– Потому что я сходила к повивальной бабке! Не могла же я родить ребенка, ведь мы с тобой не женаты.
– Я бы женился на тебе, если бы ты сказала, что носишь моего ребенка! – рявкнул Троуг.
Роуз заплакала.
– Дело не только в этом. Я слишком старая, чтобы рожать. Я могла умереть!
Троуга охватила такая ярость, что он с трудом сдержался.
– Какой у тебя был срок? Говори, черт бы тебя побрал! – прошипел он сквозь плотно стиснутые зубы.
– Почти три месяца, – всхлипывая, выдавила Роуз.
– Сын...
Роуз недоуменно уставилась на него:
– Не понимаю...
– Наверняка это был мальчик!
Его сын, который должен был заменить ему Джуда, был мертв. Эта сука убила его! Неистовой ярости стало тесно в груди Троуга, и она вырвалась наружу. Перед глазами встал кроваво-красный туман. Не сознавая, что делает, он навалился на Роуз и сжал ее шею. В глазах Роуз застыл отчаянный ужас, она забилась в конвульсиях. Троуг со всей силой сдавил руками шею, словно желая предотвратить предсмертный крик.
Он все сжимал и сжимал, и все слабее сопротивлялась Роуз, пока, наконец, совсем не затихла. Лицо ее стало пунцовым, язык вывалился изо рта, но Троуг, ничего не замечая, продолжал душите ее. Наконец силы оставили его, и он разжал руки.
Долго сидел он на кровати, обхватив голову руками и прерывисто дыша. Мало-помалу Троуг снова обрел способность здраво мыслить и, вскинув голову, огляделся по сторонам, напряженно прислушиваясь. Он абсолютно не помнил, как душил Роуз, но был уверен, что она не успела закричать. В доме было тихо.
Троуг взглянул на искаженное лицо своей бывшей возлюбленной и злорадно прошептал:
– Больше ты не будешь убивать моих сыновей, сука! Если бы я мог вот так же придушить и Марианну, я бы с радостью отправил в ад и ее!
За последние две недели решимость Троуга во чтобы то ни стало отыскать убийц Джуда несколько поутихла, особенно после того, как он стал подозревать, что Роуз беременна. Но сейчас, когда и второй его сын был убит, он понял, что не успокоится, пока не найдет убийц Джуда.
Теперь надо было решить, что делать дальше. Мысль о побеге Троуг отмел сразу же. Он теперь уважаемый житель Саутгемптона и полноправный партнер известной корабельной фирмы, так что бежать он не станет. Однако с таким трудом завоеванное положение в обществе теперь может рухнуть в один момент, а значит, надо избавиться от тела Роуз, да так, чтобы на самого Троуга не пало ни малейшей тени подозрения. Троугу припомнилось то давнее время, когда он в припадке ярости задушил Энни Робертс. Тогда ему пришлось спасаться бегством, но теперь – ни за что.
Троуг заставил себя ждать, неподвижно сидя на краешке кровати. Он ждал час, два, пока не наступила глубокая ночь. Город уже крепко спал, даже таверны закрылись до утра. Наконец Троуг встал и, подойдя к окну, выглянул на улицу.
Густой туман окутал землю. Отлично! Значит, отнести тело Роуз к пристани и там бросить его в море не составит особого труда. Быть может, течением тело отнесет подальше, и его никогда не найдут. А если и найдут, вряд ли подумают на него.
Подойдя к кровати, Троуг завернул тело в окровавленную простыню и, легко подняв, закинул себе на плечо. Потом осторожно спустился по лестнице и вышел за дверь в густой, белый, как молоко, туман. Вокруг не было ни души.
Троуг пошел по дорожке к воротам и, выйдя на улицу, свернул к пристани.
Он не заметил, что на противоположной стороне улицы за деревом притаился какой-то мужчина. Подождав, пока Троуг скроется в тумане, незнакомец пошел следом, держась на таком расстоянии, чтобы Троуг, даже если и обернется, его не заметил.
Глава 13
Мало-помалу Марианна приходила в себя, однако это ее ничуть не радовало, поскольку вместе с сознанием возвращалась и боль.
Марианна с удовольствием осталась бы в блаженном забытьи, но мешал чей-то навязчивый, скрипучий голос. Кто-то, никак не желая от нее отстать, все говорил и говорил. Марианна раздраженно сказала: «Хватит!» – однако ее собственный голос прозвучал как-то тоненько, совсем по-детски.
– Ну приходите же в себя, миссис Стрит! Откройте глазки. Вот умница! Просыпайтесь, просыпайтесь же! – бубнил назойливый голос, и Марианна наконец открыла глаза.
В склонившемся над ней человеке она узнала доктора Исаака Уайта. О Господи! Ее все-таки угораздило попасть ему в руки. Внезапно ей вспомнилось все – и бешеная скачка, и страшное падение. Марианна, вскрикнув от ужаса, теперь уже окончательно пришла в себя и попыталась встать.
Но доктор Уайт удержал ее, а его обычно суровое лицо тронула слабая улыбка.
– Ну-ну, девочка моя, лежите спокойно. Все будет хорошо. С вами все в порядке, не волнуйтесь.
Когда Марианна попыталась приподняться, живот пронзила такая острая боль, что она вскрикнула. Если все хорошо, почему ей так больно?
– Мне больно! – с ужасом воскликнула она.
Доктор Уайт поцокал языком.
– Ну еще бы, девочка моя, – жизнерадостным голосом проговорил он. – Вы ведь так сильно упали. Все тело в синяках! Но, как я вам уже сказал, все будет хорошо. Все кости целы, ничего не сломано, так что через недельку, в крайнем случае через полторы, встанете на ноги. Вот только...
Голос его дрогнул, и Марианна, несмотря на мучившую ее острую боль, это почувствовала.
– Что только?
– Ребенок, – ласково проговорил доктор Уайт. – Ребенка мне, к сожалению, спасти не удалось. У вас случился выкидыш.
И пока Марианна недоуменно хлопала глазами, продолжал:
– Но ничего, у вас еще будут дети. Вы здоровая, сильная молодая женщина, которой сам Бог велел детей рожать. Держу пари, через годик вы опять забеременеете. А теперь давайте-ка...
Но Марианна его уже не слушала. Из всей фразы доктора она уловила лишь одно: «дети». О каких детях он, черт подери, говорит?
– Доктор, что вы имели в виду, когда сказали, что не смогли спасти ребенка? Какого ребенка?
Доктор, оборвав себя на полуслове, недоуменно глянул на Марианну.
– Вы хотите сказать, что ничего не знали?!
– Чего не знала? – воскликнула Марианна. – Да говорите же вы толком! О чем идет речь?
На лице доктора отразилось замешательство.
– Простите, миссис Стрит, но я был уверен, что вы знаете. Вы были беременны. Срок – примерно три месяца.
Марианна откинулась на подушки, силясь понять. Значит, она была беременна? У нее мог бы быть ребенок?
– Неужели вы и вправду не догадывались? – Доктор Уайт хмыкнул. – Впрочем, ничего удивительного. Все-таки первый ребенок, а вы еще так молоды и неопытны. А скажите-ка мне, миссис Стрит, вы ничего необычного у себя не замечали в последнее время? Быть может... гм... у вас нарушился менструальный цикл? Или произошли еще какие-то физические изменения?
