Шеннон Дрейк - Нечестивец
Уже стемнело, когда они подъехали к внешним воротам. Пока экипаж мчался по аллее, она слышала, как в лесу воют волки, предвещая наступление ночи. Копыта лошадей заклацали по навесному мосту.
У парадного входа она раскланялась с Корвином и поспешила в замок. Из холла она сразу же направилась в комнату к Алексу — Тристан с Ральфом, как и положено, были на посту. Играли в шахматы. Она перевела дух.
— Как он? — спросила она.
— Просыпается время от времени. Выпил капельку чаю, немного бульона. Думаю, поправляется, — сказал Тристан.
— Бульон принесла она, — добавил Ральф.
— Но мы его как следует понюхали, а потом и попробовали, — пояснил Тристан. — Пока не померли!
Камилла нахмурилась. Слишком уж усердно они исполняли свой долг. Вряд ли Эвелин Прайор решится отравить кого-то в доме графа!
— Я останусь с ним, если вам надо… отлучиться, — сказала она. Им здесь делать нечего. Теперь, когда Тристан здоров, они могут покинуть замок. Она, может, и настояла бы на этом, но как же оставить Алекса?
Мужчины выжидательно смотрели на нее, пока она размышляла, как поступила бы сейчас, если бы не Алекс. Тристан будет рад, если они возвратятся домой. Но… хотелось ли ей самой возвращаться туда?
Пожертвовать собой ради благородного джентльмена, добивающегося правды во что бы то ни стало, — это одна сторона дела. Но с другой стороны, все обернулось гораздо серьезнее, когда он объявил об их помолвке — не спросив ее согласия. Тем более что… она любила его.
— Мы можем немного прогуляться, — предложил Тристан Ральфу.
— Погулять — это хорошо, — согласился Ральф. — Вот только волки…
— Что ж, волки по двору не бродят. Мы не станем уходить за мост. Потом вернемся. И я снова отдеру тебя, Ральф!
— Хм! — вознегодовал Ральф и посмотрел на Камиллу. — Когда я выигрываю, у сэра Тристана внезапно начинает дергаться нога. Да так, что опрокидывает доску.
— Тристан, надеюсь, ты уступил Ральфу в той игре? — спросила она.
Тристан виновато улыбнулся:
— Да, та игра была за Ральфом! Ну что, пойдем? Посмотрим, как эта старая Железная Дева[3] попробует нас остановить!
— Пусть себе пробует! — усмехнулся Ральф.
Они ушли, но у Камиллы осталось ощущение, что, если им придется столкнуться в холле с Эвелин Прайор, они поспешат обратно в свои норы.
Она присела на кровать рядом с Алексом: на лице краска жизни, пульс сильный. Пока она держала его запястье, он открыл глаза и слабо улыбнулся:
— Камилла.
— Я здесь. Как вы себя чувствуете?
— Получше. — Он заворочался, пытаясь сесть.
Камилла взяла его за плечи, осторожно помогая ему приподняться на подушках.
— Алекс, вас укусила кобра. Надо отлежаться в постели.
— Камилла… — Похоже, ему было трудно говорить.
— Я здесь.
Он покачал головой:
— Мы… нам надо уходить. Всем нам. Вам, мне, Тристану и его Ральфу. Я… не могу остаться. Не могу оставаться здесь.
— Алекс, вы обязательно поправитесь.
Молодой человек покачал головой:
— Он снова попробует убить меня.
— Кто?
— Граф Карлайл.
Его хриплый голос сорвался и так задрожал, что у Камиллы похолодели руки.
— Алекс, Брайан вовсе не хотел убивать вас. Вас укусила кобра.
— Он… он ее выпустил.
— Алекс, я приехала в музей вместе с Брайаном. Он вошел туда со мной.
— Он был там раньше. Я знаю, что он побывал там. — Голос его ослабел, и он неожиданно цепко схватил ее ладонь. — Камилла, в этом все дело, разве вы не понимаете? Он обвиняет нас всех. Его родители умерли, и он винит в этом нас. Всех, кто был в экспедиции. Он хочет, чтобы все мы умерли, один за другим, так чтобы ничего нельзя было доказать — как и с его родителями.
— Алекс, но это сумасшествие!
— Да, сумасшествие.
— Послушайте, Брайан не бывал в музее!
— Бывал. Я знаю, что бывал. И он вознамерился найти способ умертвить всех нас. Потому что они умерли, а мы — еще нет.
— Алекс!..
— Нам надо уходить отсюда, Камилла.
Она вздохнула:
— Алекс, мы не можем уйти. Вы еще очень слабы, и я сама настояла, чтобы вас привезли сюда.
— Он никогда не женится на вас законным браком, вы же понимаете, — сказал Алекс, и его взор затуманился.
«Я понимаю!» — кричал ее внутренний голос.
— Он себе на уме, всегда был такой. Он теперь граф Карлайл, разумеется. Но люди всегда верили ему, верили в него. Он сведет вас с ума своей одержимостью, Камилла. Вам надо понять, осознать это.
— Алекс! Прошу… — Она примолкла, услышав стук в дверь, и пошла открывать.
У порога стояла Эвелин Прайор.
— Так вы, милая, уже вернулись. И ухаживаете за Алексом.
— Да, и останусь подежурить здесь на ночь, миссис Прайор.
— Конечно. Я могу сменить вас на посту, когда вы поедете на воскресную мессу.
— Мессу?
— Милое дитя, мне известно, что вы ревностная католичка и не желаете пропускать мессу. Столько времени посвятили сегодня исповеди… Не замечала раньше, что вы так набожны. Граф, разумеется, посещает англиканскую церковь. Наша вера несколько отличается от вашей.
— За все те часы, что я сегодня посвятила церкви, Господь, надеюсь, простит мне непосещение воскресной мессы. Алекс — мой друг, и я присмотрю за ним.
— Или попросите Тристана.
— Я сама решу, — ответила Камилла.
— Понимаю. Прислать вам ужин сюда?
— Вы очень любезны, — сказала Камилла. — А лорд Стерлинг еще не вернулся в замок?
— Я не видела его.
— Что ж, благодарю.
— Ужин сейчас подадут. — Миссис Прайор окинула Камиллу холодным взглядом, повернулась и вышла.
Камилла подошла к кровати. Но Алекс уже дремал, беспокойно всхрапывая. Она подтащила тяжелое кресло поближе и устроилась в нем поудобнее. Несмотря на бредовые мысли, приходившие ей в голову, усталость взяла свое, и уже через несколько минут она и сама заснула.
* * *
Сэр Джон знал, что к нему постучат. Он потер шишку на затылке, задумался на мгновение и тронул маленький пистолет, лежавший на его канцелярском столе.
Стук повторился настойчивее.
Он сунул пистолет в ящик стола, поверх бумаг — так легче будет его достать.
— Входите, — сказал он, — не заперто.
Посетитель вошел. Дверь закрылась. Через несколько минут раздался приглушенный звук выстрела, и его можно было расслышать на улице, если нарочно прислушиваться.
* * *
Шелби покачал головой, глядя на Брайана Стерлинга. Он делил с ним тяготы службы в Индии — а там приходилось нелегко! Он видел, как граф рисковал своей жизнью, не дожидаясь, что Кто-то ринется в бой вместо него. Он поехал вместе с ним в Каир и был рядом, переживая его безутешное горе. Он служил не за страх — терять ему нечего, — а за совесть, которой обладал и Брайан Стерлинг, прирожденный граф, не кичившийся этим качеством — ни перед кем.
