Джо Гудмэн - Все, что я желал
Саут молча поглядывал на кухарку. Было очевидно, что она не склонна вступать в беседу. Наконец, пытаясь привлечь ее внимание, он громко хмыкнул и сделал вид, что не заметил ее сурового взгляда.
– Вас что-то насмешило? - спросила миссис Гувер.
Саут пожал плечами.
– Нет-нет, ничего… Просто я подумал, что вы очень уж ловко здесь управляетесь.
Кухарка промолчала и повернулась к печи. Вынув из нее только что испеченный кекс, она подержала его в руках, словно не знала, что с ним делать, а потом протянула Сауту.
– Вот вам. Он согреет вас изнутри.
– Благодарю вас, - проговорил он скрипучим голосом и откашлялся. - Это очень мило с вашей стороны.
Миссис Гувер поджала губы - она с подозрением относилась к любой лести.
– У вас просто замечательные кексы, - заметил Саут.
Кухарка смерила его высокомерным взглядом и отвернулась к печи.
– Мне кажется, - продолжал Саут, - что наша добрейшая графиня не ценит вас по достоинству.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ей следовало бы принять меры и обеспечить вам должную помощь на кухне, - отвечал Саут. - Тогда вы могли бы не отвлекаться на мелочи. - Он откусил кусок кекса и пробормотал: - Действительно, очень вкусно. Никогда не ел ничего подобного.
Тут миссис Гувер наконец не выдержала и улыбнулась. Саут же, приободрившись, откусил от кекса еще кусок и вновь заговорил:
– Да, удивительные кексы. Пища богов…
– Это любимые кексы его милости. - Кухарка снова улыбнулась. - Я часто пекла их для него, когда он был мальчиком. А сегодня подумала, что и сейчас они ему придутся по вкусу.
– Не сомневаюсь, что он оценит ваши усилия, - сказал Саут. Заметив, что кухарка с беспокойством поглядывает на котелок с супом, он спросил: - А как насчет леди Маргрейв? Вы ведь и ей стараетесь угодить? Для нее вы, наверное, готовите что-нибудь особенное?
– Этот суп - для нее. - Кухарка кивнула на котелок. - В последнее время она очень мало ест.
– Ей нездоровится? - спросил Саут.
Миссис Гувер пожала плечами и, понизив голос, проговорила:
– Боюсь, что у нее снова приступ меланхолии.
– Значит, она подвержена таким приступам?
Кухарка кивнула.
– Со смерти мужа. И это… - Миссис Гувер внезапно умолкла; очевидно, она поняла, что и так сказала слишком много.
Саут доел кекс и снова принялся помешивать бульон.
– А доктора здесь нет? - спросил он, немного помолчав.
Кухарка медлила с ответом. Наконец сказала:
– За ней ухаживает его милость. Он не согласился бы ни на что другое.
Саут откашлялся и пробормотал:
– Говорят, меланхолия не возникает просто так. Для нее должны быть особые причины. Наверное, так и случилось с леди Маргрейв.
Кухарка нахмурилась.
– Вы о чем? Какие могут быть причины?
– Ну… Может, слуги ей не угодили? Не зря же в последние дни уволили половину штата.
Миссис Гувер пристально посмотрела на него и проговорила:
– Не знаю, что вы вбили себе в голову, но дело в том, что на увольнении слуг настаивал его милость.
Тут кухарка снова нахмурилась и отвернулась. И Саут понял, что больше не вытащит из нее ни слова. Причем ему показалось, что она искренне беспокоится за графиню.
Об Индии же он и на сей раз ничего не узнал. Впрочем, виконт на это и рассчитывал. Он провел в Марлхейвене уже несколько дней, и у него сложилось впечатление, что слуги и не подозревают о ее присутствии в поместье. Возможно, Маргрейв где-то прятал ее А может быть… Мысль о том, что ее уже нет в Марлхейвене, приводила виконта в ужас.
Леди Маргрейв, направлявшаяся в комнаты Индии, шла с высоко поднятой головой; как всегда, она держалась с необыкновенным достоинством. Граф, шедший следом за матерью, уже у самой двери обогнал ее и вытащил из кармана ключ. Открыв дверь, он сделал шаг в сторону, и леди Маргрейв переступила порог.
Индия, сидевшая в кресле, тотчас же поднялась на ноги и проговорила:
– Добрый вечер, леди Маргрейв. Добрый вечер, милорд.
Граф прикрыл за собой дверь и сказал:
– Сегодня вечером матушка выразила желание разделить твое одиночество, Дини. И я сказал ей, что она может немного побыть с тобой. Ты рада?
Индия кивнула:
– Да, очень рада, милорд.
Маргрейв с улыбкой взглянул на мать.
– Вот видите, матушка? Разве я не говорил, что ей это понравится? - Граф посмотрел на Индию. - Она боялась, что ты сердишься. Думала, что ты винишь ее за то, что оказалась здесь.
– Я никогда не сердилась на графиню, милорд. Да-да, миледи, я никогда на вас не сердилась. Хорошо, что вы пришли. Думаю, мы посидим в другой комнате. Там вам будет удобно. У меня есть вышивка, над которой вы начали работать в ваш последний приезд. Возможно, вам захочется продолжить работу…
Леди Маргрейв кивнула. Индия подошла к ней и взяла ее под руку.
– Сюда, миледи. - Посмотрев на Маргрейва, она спросила: - Не уделите ли мне минуту, милорд?
– Да, конечно. - Он внимательно посмотрел на нее. Затем отвел взгляд в сторону и сказал: - Знаешь, Индия, сегодня вечером ты выглядишь просто замечательно.
Она пожала плечами и проговорила:
– Ваша мать нездорова, милорд, и это бросается в глаза.
Маргрейв приподнял бровь.
– Моя мать? Ты хотела поговорить о ней?
– Вы только вредите ей своим опием. Боюсь, вы сведете ее в могилу, если не дадите передышку.
– Видимо, о тебе того же не скажешь. С тобой все будет в порядке, если давать опий с осторожностью. Верно, Индия? - Граф провел ладонью по ее щеке. - Уверяю тебя, мне лучше знать, как поступать с матушкой. А теперь иди к ней, побудь с ней часок-другой. Потом я вернусь. Сегодня мы поработаем над новой картиной. Знаешь, у меня появились кое-какие идеи, и, возможно, ты их одобришь.
Индия лишь отчаянным усилием воли сохранила самообладание. Молча кивнув, она покосилась на графиню, сидевшую у камина.
– Что ж, иди к ней, - сказал Маргрейв. - Она ждет ебя с нетерпением.
Он направился к двери, и Индия с облегчением вздохнула. Вернувшись к леди Маргрейв, она увидела, что та так и не сделала ни одного стежка. Опустившись на колени рядом с графиней, Индия положила руку ей на плечо и спросила:
– Может, мне начать вместо вас? А вы посмотрите, как это делаю, и потом…
– Ты лишилась остатков здравого смысла, моя дорогая, - перебила графиня. - Неужели мне теперь придется думать за нас обеих?
Индия в недоумении захлопала глазами. Леди Маргрейв едва заметно улыбнулась и проговорила:
– Ты, конечно же, подумала, что я уже ни на что не пособна, не так ли? Надеюсь, мне удалось убедить в этом и сына. Но должна заметить, я считала тебя более проницательной. - Графиня снова улыбнулась и отложила пяльцы в сторону. - Ты знаешь, я не люблю рукоделие. И никогда не любила. Я заметила, что на меня это занятие действует со всем не так, как на других женщин. Оно вызывает у меня не умиротворение, а беспокойство.
