Беверли Кендалл - Неопытная искусительница
Не считая того дня, когда Томас узнал о ее проступке, Мисси никогда не видела его таким сердитым. Черт бы его побрал! Зачем давать обещание поддержать, если не собираешься этого делать?
— Он меня не любит. Ты бы выдал меня за человека, которого вынудили жениться? — поинтересовалась она, выпрямившись на своем сиденье.
— Я бы скорее выдал тебя за отца твоего ребенка, чем допустил, чтобы ты подверглась остракизму со стороны общества. — Томас встал и принялся расхаживать по комнате.
— Видишь ли, я даже не уверена, что беременна. Женщины лишаются чувств по самым разным причинам. С таким же успехом я могла упасть в обморок от голода. У меня несколько недель не было аппетита. — Что было чистой правдой. Она потеряла всякий интерес к еде после разговора с Джеймсом на следующий день после того, как лишилась девственности.
Томас пронзил ее недоверчивым взглядом.
— Ты сказал, что не станешь заставлять меня, — напомнила Мисси, глядя, как он меряет шагами комнату. Развернувшись, Томас двинулся в обратном направлении и остановился у письменного стола красного дерева.
— Ладно. Не буду ни на чем настаивать сейчас, но если выяснится, что ты беременна, обещаю, мы вернемся к этому разговору и я буду менее снисходительным.
Иными словами, он не успокоится, пока не увидит их женатыми.
— Я взяла на себя вину за то, что случилось, и готова отвечать за последствия. Тебе не кажется, учитывая, во что ты превратил лицо Джеймса, что он уже достаточно наказан?
Зеленые глаза Томаса сверкнули как молния, и Мисси испугалась, что он взорвется.
— Ты не единственный член семьи. Ты хоть немного подумала об Эмили и Саре? И о маме?
— Конечно, подумала. Я никогда бы не допустила, чтобы они пострадали. Если понадобится, я уеду.
Томас закрыл глаза и устало вздохнул, покачав головой.
— Мисси. Он погубил тебя и обязан исправить то, что натворил. Он заслужил больше, чем получил. Если бы ты не любила его так сильно, я бы вызвал его на дуэль.
— Дуэли запрещены. Тебя посадили бы в тюрьму или повесили.
— Возможно, но это именно то, что он заслужил, — последовал сухой ответ.
Мисси улыбнулась. Известный своим буйным нравом, особенно в сравнении с Алексом, который олицетворял собой терпение, Томас мог избить Джеймса до потери сознания, но никогда бы не убил.
— В таком случае нам следует радоваться, что до этого не дошло.
Томас раздраженно хмыкнул.
— Пожалуй. Послушай, Мисси, мы никогда не говорили об этом, но я хочу, чтобы ты знала, что я намерен позаботиться о твоем благополучии в брачном договоре. — Он оперся руками о край стола, скрестив ноги. — Ты будешь получать ежемесячное содержание, достаточное, чтобы ты и твои дети, если они появятся, — он бросил выразительный взгляд на ее талию, — могли жить в достатке на протяжении всего брака. Я также предоставлю в твое распоряжение дом в Дочестере. Кроме того, я включил в брачный договор пункт, обязывающий твоего мужа обеспечить тебя удобным экипажем.
Томас явно продумал каждую деталь, но, к сожалению, его жест, при всей его щедрости и заботе, не годился для ее случая.
Прочитав на ее лице удивление, он поспешно добавил:
— То же самое я собираюсь сделать для Эмили и Сары. Я хочу быть уверенным, что у вас всегда будет жилье, которое вы могли бы назвать своим, и достаточно денег, чтобы позаботиться о себе, в случае если вас перестанет устраивать ваш брак.
На глазах Мисси выступили слезы. Она не могла не видеть, что его гнев порожден любовью, и ее обида рассеялась. Поднявшись, она подошла к брату и взяла за руку.
— Спасибо. — В его зеленых глазах светилась нежность, и это был тот ответ, в котором она нуждалась.
Вложив в короткое пожатие всю свою любовь, она отпустила его руку.
— Интересно, как бы Джеймс отнесся к этим требованиям… — задумчиво произнесла она и поспешно добавила: — Если бы я приняла его предложение.
— Не думаю, что он стал бы возражать, — угрюмо отозвался Томас, пробормотав себе под нос: — Если, конечно, желает себе добра.
Но сделал это достаточно громко, чтобы Мисси расслышала каждое слово… и улыбнулась.
Глава 20
Мисси чувствовала себя как старая дева, прислонившись к стенке, словно это была ее единственная опора. Она отклонила третье приглашение на танец, но когда мистер Чепли увлек Клер на танцевальную площадку, оставив ее в одиночестве, решила, что надо менять тактику. Если бы не настойчивость матери, она бы вообще не пошла на бал к леди Лэнгли.
Быстрый взгляд по сторонам показал, что Джеймса нет — пока, — но она не сомневалась, что он явится. В течение трех дней, прошедших после того, как она отказала ему, он появлялся на всех светских событиях, которые она посещала. Он ежедневно бывал в Гайд-парке, перехватывая ее во время утренних прогулок. Даже спонтанная поездка на Бонд-стрит за новой сумкой не обошлась без встречи с Джеймсом. Он был воистину вездесущ! И не желал оставлять ее в покое.
Мисси чувствовала себя загнанной и уязвимой. Каждая встреча, каждый взгляд, каждое прикосновение ослабляли ее решимость. До этого ей не приходилось иметь дело с Джеймсом Радерфордом, преследующим женщину. Если раньше перед ним было трудно устоять — и она доподлинно знала насколько, — то сейчас, когда он использовал всю силу своего обаяния, он был практически неотразим. Джеймс постоянно держал ее на взводе, обостряя ее чувства до предела. Она знала, что он намерен сломить ее упорство, но была не менее решительно настроена сопротивляться.
Скользнув взглядом по бальному залу, она заметила Клер, наслаждавшуюся вальсом. Ее взгляд устремился дальше, пока не остановился на Томасе и Алексе, стоявших у стола с закусками в дальнем конце зала. Когда она в последний раз их видела, они оба танцевали. Во всем зале не было ни одной юной особы, чьи глаза не задержались бы на картине, которую они являли собой, высокие и красивые в своем вечернем облачении. Улыбнувшись, Мисси направилась к популярной паре, обходя зал по периметру.
— Мисси.
Услышав свое имя, донесшееся сзади, Мисси застыла на месте. Хотя Джеймс произнес его достаточно громко, чтобы перекрыть звуки музыки и шум веселья, вкрадчивые нотки, низкие и чувственные, прозвучавшие в его голосе, предназначались ей одной. Она подавила желание сбежать и спрятаться. Если она это сделает, то признает свою уязвимость. Повернувшись, она предстала перед своим мучителем.
В черном вечернем костюме, белых перчатках и ослепительно белом галстуке он казался таким красивым, что у нее перехватило дыхание.
— Мисси, ты изумительно выглядишь, — произнес он, глядя на нее из-под густых ресниц.
