Жорж Онэ - Серж Панин

Княгиня разговаривала с Сюзанной, глядя на своего мужа, стоявшего против двери и следившего глазами за Жанной.

По знаку Кейроля Марешаль удалился. Секретарь отправился к госпоже Деварен, которая, приехав с Пьером, осталась в кабинете банкира. Среди царившего кругом веселья должно было состояться совещание между главными участниками для решения серьезных вопросов.

Когда Марешаль вошел, госпожа Деварен спросила:

— А Кейроль?

— Он здесь, — ответил секретарь.

Кейроль быстро подошел к госпоже Деварен.

— Ну, что, — спросил он с глубоким душевным беспокойством, — есть у вас новости?

— Пьер приехал из Лондона, — ответила она. — Справедливо все, чего мы страшились. Герцог для обеспечения операции, сделанной вместе с моим зятем, взял на десять миллионов акций «Европейского Кредита».

— Как вы думаете, Герцог совсем убежит? — спросил Марешаль.

— Нет, он много хитрее. Он вернется обратно, так как знает хорошо, что, компрометируя князя, он вместе с тем компрометирует и «Дом Деварен». Поэтому он совершенно спокоен.

— Можно ли спасти одного, не спасая другого? — спросила госпожа Деварен.

— Это невозможно. Герцог так тесно связал свои интересы с интересами князя, что нужно или выпутать из дела их обоих, или оставить их гибнуть вместе.

— Так что же, можно и Герцога в придачу, — сказала холодно госпожа Деварен, — но каким образом это сделать?

— Вот как, — ответил Кейроль. — Акции, взятые Герцогом под расписку князя, были взносом акционеров. Во время переезда «Общества Всемирного Кредита» из прежнего помещения в новое эти бумаги были по ошибке увезены. Достаточно будет заменить их другими бумагами. Я возвращу князю его расписку, и всякий след этого прискорбного дела будет уничтожен.

— Но номера бумаг ведь не будут те же, — сказала госпожа Деварен, привыкшая к мельчайшей аккуратности в делах.

— Можно будет объяснить эту перемену продажей при повышении фондов и новой покупкой при понижении. Акционерам покажут прибыль, и они останутся довольны. Кроме того, я предоставляю себе право обнаружить обман Герцога, оставя в стороне князя Панина, если мои акционеры станут настаивать. Во всяком случае доверьте мне заботу, как поступить с Герцогом. Пожалуй, что причиной разорения было мое глупое и слишком долгое доверие к этому человеку. Ваше дело я хочу сделать своим и сумею заставить возвратить силою то, что отнято обманом. Я отправлюсь сегодня же ночью в Лондон. Есть поезд в час пятьдесят минут, я на нем и поеду. Скорость действия в подобном случае первое условие успеха.

— Благодарю, Кейроль, — сказала госпожа Деварен. — Князь и моя дочь здесь?

— Да. Серж кажется совсем спокойным. У него больше силы воли, чем я предполагал.

— Ах, да что ему за дело до всего этого! — вскричала госпожа Деварен. — Разве он может искренно волноваться? Нет. Он знает хорошо, что я буду продолжать работать, поддерживая его лень и наклонность к роскоши. Я должна буду считать себя счастливой, если, исправленный этим жестоким уроком, он не начнет опять рыться в кассе других, потому что в другой раз я была бы бессильна спасти его, и нам пришлось бы жить в горе и умереть со стыда.

Госпожа Деварен метала молнии глазами, ходя по кабинету большими шагами.

— О, негодяй! — сказала она. — Если когда-нибудь моя дочь перестанет стоять между мной и им!..

Ужасный жест докончил эту фразу.

Кейроль, Марешаль и Пьер переглянулись. Одна и та же страшная мысль пришла им в голову. В припадке гнева эта грозная мать, женщина энергичная и вспыльчивая, была бы способна убить его. Они догадались об этом, и перед их глазами промелькнуло, как призрак, окровавленное лицо Панина.

— Помните, что я говорил вам однажды? — прошептал Марешаль, подойдя к Кейролю, — Видите ли, могут появиться на сцену сыщики, кинжалы и канал Орфано.

— Я предпочел бы ненависть десяти мужчин ненависти подобной женщины, — ответил Кейроль.

— Кейроль, — сказала госпожа Деварен после минутного размышления, — не правда ли, от вас одного зависит операция, на которую вы указали нам сейчас?

— От меня одного.

— Устройте же все скорее, чего бы это ни стоило, Ведь дело не получило огласки?..

— Никто не подозревает этого. Я не говорил об этом пи с одной живой душой, — сказал банкир, — исключая, впрочем, моей жены, — прибавил он наивно, что заставило улыбнуться Пьера. — Но, — продолжал он, — моя жена и я составляем одно.

— Что же она сказала? — спросила госпожа Деварен, пристально смотря на Кейроля.

— Если бы дело касалось меня, то она не была бы более взволнованной. Ведь она так любит всех вас и окружающих вас. Она умоляла меня сделать все на свете, чтобы избавить его от этого безысходного на первый взгляд положения, и даже плакала при этом. Если бы меня не заставила вступиться в дело огромная признательность вам, то я сделал бы все ради ее удовольствия… Я признаюсь, что я был тронут. У ней хорошее сердце!..

Марешаль живо обменялся взглядом с госпожой Деварен. Она подошла к банкиру и, пожав ему руку, сказала:

— Вы, Кейроль, честнейший человек.

— Я это знаю, — ответил, улыбаясь, Кейроль, чтобы скрыть свое волнение, — и вы можете вполне рассчитывать на меня.

В эту минуту на пороге кабинета появилась Мишелина. Через открытую дверь видны были танцующие, и звуки веселой музыки долетали сюда вместе с ярким светом соседних комнат и запахом духов.

— Что же ты тут делаешь, мама? — спросила княгиня. — Мне говорят, что около часу уже, как ты приехала.

— Я разговаривала о делах с этими господами, — ответила госпожа Деварен, всеми силами стараясь скрыть на лице своем следы забот. — А ты, моя дорогая, как чувствуешь себя? Не устала ли?

— Как обыкновенно, — сказала живо Мишелина, следя взглядом позади матери за движением мужа, который старался подойти к Жанне.

— Зачем же ты приехала на этот вечер? Это неблагоразумно!