Патриция Поттер - Непокорный
— Но ты же нашла, — парировал он с детской логикой. Мэри Джо вздохнула.
— Он скоро покинет нас, — сказала она. Слова больно ранили, но ей нужно было произнести их. Для самой себя, если не для Джеффа. — Пора тебе начать самому отвечать за свои поступки. Ты ведь моя опора, — добавила она, смягчившись.
— Я просто думал, что ему понадобится помощь…
— Я знаю, что ты думал, — сказала она. — Но он сам никогда не ушел бы, если бы не был уверен в своих силах. Как бы ты себя чувствовал, если бы взялся за дело, а кто-то тайно пытался помочь тебе, хотя ты и не нуждался ни в чьей помощи?
— Я хотел увидеть индейцев, — сказал мальчик после секундного раздумья.
— Ну что ж, это тебе удалось, — сказала она с едва заметной улыбкой.
— Мне они нравятся, — чуть ли не с вызовом заявил мальчик.
— Мне тоже, — сказала она. — Они спасли тебе жизнь, и я всегда буду им благодарна.
— Никакие они не дикари. — Он был полон решимости.
— Да, — согласилась она, сожалея теперь, что когда-то произносила это слово в присутствии сына.
Но не только она, все так говорили. Кроме Уэйда. Горло сжалось от чувства вины, впредь она воздержится от поспешных выводов.
Прежде чем Мэри Джо успела что-то добавить, вошла Шавна с кувшином в руке. Она налила какую-то жидкость в глиняную чашку, которую Мэри Джо заметила вчера, и опустилась рядом с Джеффом, принуждая его выпить. Он скорчил рожицу, но сделал несколько глотков. Мэри Джо увидела, как лицо его расслабилось, маленькие складки вокруг рта, свидетельствовавшие о боли, разгладились. Он как всегда бесшабашно улыбнулся, правда, на этот раз чуть смущенно, и закрыл глаза.
Мэри Джо просто смотрела на него какое-то время, думая о превращении, которое сейчас происходило, о коварном переходе от детства к юности. В глубине души она боялась того времени, когда этот переход будет завершен. Джефф все еще был для нее ребенком, малышом, а ему так хотелось стать кем-то другим. Она не была уверена, что сумеет смириться с этим.
Тут она почувствовала присутствие Уэйда, и ей внезапно показалось, будто она парит в воздухе.
— Он скоро поправится, — сказал Уэйд.
— Я знаю. Благодаря тебе и…
— Друзьям, — просто произнес он.
— Друзьям, — повторила она, глядя в затравленные глаза, с надеждой услышать нечто другое, а не всего лишь дружеский тон.
Но его лицо было как всегда непроницаемо.
— Я хочу, чтобы ты посмотрела лошадей, — попросил Уэйд.
Для этого он сюда и приехал. Или нет? Быть может, он бежал от нее, от Джеффа, от того, что происходило между ними? Узнает ли она когда-нибудь правду?
Ей мучительно хотелось взять его за руку, но он направился к рощице, предоставив ей возможность решать самой, следовать за ним или нет. Она гордо выпрямилась. Умолять его она не станет. Сумеет изобразить равнодушие не хуже его.
Тогда почему все ее тело изнывает по нему? Чувствует ли он хотя бы крупицу ее тоски? По его напряженной спине понять было невозможно.
Глава 19
Уэйду казалось, что еще немного — и он разорвется на множество кусков. Ему невыносимо хотелось дотронуться до Мэри Джо, притянуть ее к себе и заявить, что она его навсегда. Ему понадобилось огромное усилие воли, чтобы удержаться от такого поступка.
Он старательно скрывал свои чувства, когда вел ее туда, где паслись двадцать принадлежавших ему лошадей, которых он отделил от общего табуна. Он знал каждую из них: это были низкорослые горные лошадки, выращенные от диких скакунов, потомков лошадей, завезенных испанцами сотни лет назад. Теперь они ему не нужны. С одной недействующей рукой он не мог угнать их в горы, как планировал раньше. Лошади составляли его богатство, когда он женился на Чивите, а если бы с ним что-нибудь случилось, они послужили бы для ее престижа и благосостояния. Они обеспечили бы ей место в племени, позволили бы ей легко найти хорошего мужа. Теперь эти животные ничего для него не значили, разве что могли пригодиться Мэри Джо и Манчесу. Это был его прощальный подарок обоим. Он уже больше не гордился своим табуном, как сам себя уверял, раздавленный гневом и отчаянием последних месяцев.
Уэйд услышал, как Мэри Джо восторженно вскрикнула. Обернулся и увидел, с каким удовольствием она рассматривает крепких, быстрых животных. Она хорошо разбиралась в лошадях, что было неудивительно, все-таки она родом из Техаса, дочь владельца ранчо, жена рейнджера, а благополучие тех и других зависит от хороших животных.
Мэри Джо погладила по шее одного скакуна, самого лучшего из них. Это был серый конь, на котором он вчера отправился искать Джеффа. Быстрое умное животное, с ловкостью передвигавшееся по горным тропам. Мэри Джо повернулась и поймала взгляд Уэйда.
— На этом ты ездил?
Уэйд кивнул.
Она принялась ходить от одной лошади к другой, оглаживая их бока.
— Прекрасные животные.
— Выбери себе десять, — сказал он. Она стушевалась под его взглядом.
— Я не могу себе этого позволить.
— Нет, можешь, — возразил он. — Потому что ты уже сполна расплатилась. Спасла мне жизнь. Хотя не стойле этого делать.
— Нет. Возьму только одну, — сказала она. — И еще трех по тридцать долларов за каждую.
— Значит, моя жизнь оценивается в одну лошадь? — съязвил он. — Это даже меньше, чем я предполагал.
Ее удивил этот легкий укол.
— Я не могу, — с несчастным видом повторила Мэри Джо.
Вновь она упиралась, ему уже приходилось сталкивать с ее упрямством.
— Десять или ни одной, — невозмутимо заявил он. — Они понадобятся тебе все, даже больше, если хочешь, чтобы «Круг Д» выстоял. Остальные пойдут Манчесу. Там, куда я собираюсь, они мне не понадобятся.
Он заметил, что она подавила вздох, прежде чем заговорить.
— И где же это?
— Там, где я не смогу никому навредить.
— Ты покинешь Манчеса? Он кивнул.
— Если шериф узнает правду обо мне и тех старателях Манчесу и его соплеменникам придется отвечать вместе меня.
— Ты мог бы рассказать шерифу правду о том, что произошло, — в отчаянии предложила она.
На его лице снова появилась сардоническая полуулыбка от шутливого настроения не осталось и следа.
Трое белых убиты в отместку за индианку и ее отпрыска-полукровку? В глазах цивилизованного общества это вряд ли будет выглядеть справедливым. Гниды порождают только вшей, как любят поговаривать в армии. Можно даже сказать, что те старатели послужили на благо общества, черт возьми. — Она передернулась от такой горечи, но он не обратил на нее внимания. — Давай выбирай.
— Выбери сам, — попросила она. — Но я настаиваю на оплате.
— Вы спасли мне жизнь, леди, — сказал он. — Я в не оплатном долгу.
