Шелли Такер - Не удержать в оковах сердце
— Будь спокойна, от меня он ничего не узнает, — заверил Николас. — Я не собираюсь вмешиваться в твою жизнь, Клэрис. Извини, что причиняю тебе неудобства, но я подумал, что нам будет разумнее убраться с улицы, пока меня не изрешетили пулями. Обо мне, как ты знаешь, сейчас во всех газетах пишут.
— И не впервые. — Ее голос стал мягче. Правда, перемена была столь незначительной, что человек, не знавший ее так, как он, мог бы этого не заметить — В том-то и беда. Во всей Англии для тебя не найдется безопасного места. Особенно в Лондоне. Даже здесь. Он поднял бровь.
— Значит, моя судьба тебе все еще не совсем безразлична?
Она тигрицей набросилась на него:
— Выкинь это из своей безмозглой башки, Броган. Сейчас я хочу того же, чего хотела шесть лет назад — я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни. Причем чем скорее, тем лучше.
— Мы исчезнем, как только будет готово судно. А теперь я хотел бы поговорить с Ману. — Он повернулся и пошел по коридору. — Судя по твоему хорошему настроению, он прибыл раньше меня.
Я правильно понял?
— Он наверху. — Захватив подсвечник, она последовала за ним. — Он прибыл сегодня утром.
— А почему ты не сказала мне об этом? Николас не мог не заметить богатое убранство дома, блестящие мраморные полы. Несмотря на вечные словесные перепалки с Клэрис и многочисленные раны, которые они нанесли друг другу в прошлом, он был искренне рад тому, что она нашла наконец счастье, к которому всегда стремилась.
— Слуг ты, наверное, отпустила на выходной?
— Служанку. Я могу позволить себе только одну служанку. Моя экономка умудряется работать за десятерых. Но ты прав, я отпустила ее отдохнуть. — Она сверкнула на него глазами, оглянувшись через плечо. — А все потому, что третий этаж моего дома превратился в гостиницу для скрывающихся от закона преступников.
Они поднялись на третий этаж. На верхней площадке лестницы она повернула за угол и отступила в сторону.
В коридоре, сидя перед дверью, спал Ману.
Николас в полном недоумении посмотрел на него сверху вниз. Клэрис бесцеремонно растолкала его носком туфельки.
— Проспись, Ману. Блудный пират вернулся. Не совсем проснувшийся Ману протер глаза и поднялся на ноги.
— Капитан, наконец-то. Рад вас видеть. — Голос его звучал как-то странно, как будто он был либо измучен до предела, либо пьян. — Мы уже начали беспокоиться.
— Ты начал беспокоиться, — поправила его Клэрис, сунув подсвечник в руки Николаса. — А теперь прошу извинить, я сыта по горло воспоминаниями о добрых старых временах. Я вас, парни, оставлю, чтобы вы решили между собой свои дела. — Она повернулась и стала спускаться по лестнице.
— О чем это она? Какие дела? — спросил Николас, переводя взгляд с удаляющейся спины Клэрис на Ману. — Что происходит? С тобой все в порядке?
— Все хорошо, просто превосходно, — сказал Ману, потирая виски, как будто у него болела голова.
Николас подождал минуту-другую.
— Ну? — теряя терпение, произнес он, не дождавшись, когда Ману заговорит. — Что случилось? Ты сделал с вымогателем то, что нужно.
— Да, капитан. Я это сделал. Следуйте за мной. — И Ману повел его по коридору в соседнюю комнату.
Войдя в комнату, он взял пакет со стола возле двери.
Николас вздохнул с облегчением. Это был тот самый пакет, который он сам послал из Америки. Адрес написан его рукой, и марки об уплате гербовых сборов Южной Каролины на месте. Край пакета намок от крови.
Николас с чувством облегчения закрыл глаза и покачал головой. Все кончено. Наконец-то.
— Значит, ты его убил?
Ману не ответил, и Николас, насторожившись, открыл глаза. Его друг молчал, переминаясь с ноги на ногу. У Николаса шевельнулось дурное предчувствие.
— Не вздумай говорить мне, что ты снова не подчинился моему приказанию.
Ману сокрушенно вздохнул.
— Да, — произнес он наконец.
— Черт побери, Ману. Ты…
— Позвольте мне объяснить, капитан…
— Объяснить что? — сердито воскликнул Николас. — Почему, черт побери, ты его не убил? А если он еще жив, то где….
— Сейчас вы все поймете, капитан. Я… гм-м… хотел сначала объяснить, но.. — Он вполголоса выругался. — Может быть, вам лучше увидеть своими глазами…
— Увидеть что?
Ману повел его по коридору к двери той комнаты, возле которой только что дремал.
— Крепитесь, капитан. Вас ждет большая неожиданность. — И он распахнул дверь.
Пакет выскользнул из рук Николаса и упал на пол. «Неожиданность» — это было слишком мягко сказано. Он испытал настоящее потрясение.
Сердце у него бешено заколотилось, в ушах зашумело.
На кровати в дальнем углу комнаты сидела, удивленно глядя на него, Саманта. Саманта Делафилд.
Прошло несколько секунд, прежде чем комната перестала кружиться у него перед глазами и он понял, что это действительно Саманта. Здесь, в этом доме.
Да, это она, связанная и с кляпом во рту, а золотисто-янтарные глаза мечут молнии от ярости.
Внезапно Николаса охватила радость. Сердце у него билось так гулко, что он с трудом дышал. Он и не подозревал, какую глубокую рану в его душе оставило расставание с ней. Только теперь, увидев ее снова, он понял это.
— Что, черт возьми, она здесь делает? — взволнованно спросил он, когда к нему вернулась способность говорить.
— За пакетом пришла она.
Николас, ничего не понимая, растерянно смотрел то на сидящую на кровати Саманту, то на Ману. Ему казалось, что все это ему снится и что Ману говорит с ним на каком-то иностранном языке, которого он не понимает. Невероятно. Этого не может быть. Он покачал головой, не в силах поверить происходящему.
— Она ведь находилась в Мерсисайде. Она не может иметь ничего общего с…
— За пакетом пришла она, капитан. Я уже собрался исполнить ваш приказ, но она повернулась как раз в тот момент, когда я подходил сзади. И как только я увидел ее лицо… — Он беспомощно пожал плечами. — Она точно подходила под описание девушки — той, в которую вы… гм-м… с которой вы были вместе.
Николас едва понимал, что говорит его друг. Ему казалось, что пол уходит из-под его ног. Неужели она в сговоре с его врагом? С самого начала?
Неужели ее не случайно поместили ночью в камеру рядом с ним? Этого не может быть, думал он, в ярости глядя ей в глаза и презирая себя за то, что подозрения раздирают ему душу. Прошу тебя, Господи, только не это!
— Я спросил, как ее зовут, но она отказалась назвать имя, — продолжал Ману, — а потом начала скандалить, и я подумал, возьму-ка я лучше ее с собой. Я не знал, то ли она сама и есть вымогательница, то ли только его подручная, поэтому подумал: лучше пусть будет на глазах. Хотя бы до вашего возвращения, пока вы не решите, что с ней делать дальше.
