Андреа Кейн - Эхо в тумане

Больше всего сбивало с толку ее отчаяние в этой, самой последней записи.

Она не испытывала отчаяния в тот вечер, по крайней мере в момент, когда пришла. Напротив, она казалась воплощением соблазна. Пока не наступил конец.

Трентон все еще живо представлял, как она приблизилась к нему — великолепная актриса. Ее изумрудные умоляющие глаза увлажнились от слез, тщательно выбранное шелковое платье обрисовывало каждый изгиб ее тела. О, как она клялась, что любит его и только его, что в ее жизни никого больше не было.

Несколько недель назад он почувствовал бы отвращение, но в тот вечер им руководила одна злость. Только двумя часами ранее он, наконец, узнал всю глубину ее вероломства и готов был теперь задушить ее голыми руками. Мало того что она играла и все еще продолжала играть с ним, но, когда этот натиск не дал никого результата, она стала распускать в свете слухи, будто бы Трентон погубил ее, лишил невинности, обещая на ней жениться. Это тоже не принесло успеха. Тогда она пошла дальше, открыв жадному до сплетен высшему свету страшную тайну, что Трентон — сумасшедший, что он ревнив и неуравновешен, что это человек, которого следует опасаться и в делах, и в дружбе.

Постепенно слухи достигли своей цели, и начались перешептывания. Перешептывания вскоре переросли в сомнения, сомнения — в нежелание продолжать с ним отношения со стороны не только друзей, но и деловых партнеров.

Здоровье Ричарда Кингсли стало резко ухудшаться, когда его опасения подтвердились.

Обострила ситуацию сама королева Виктория. Давно поддерживая дружеские отношения с Ричардом Кингсли, она сочла необходимым сообщить Трентону о причинах, вызвавших ухудшение здоровья его отца и все возрастающей изоляции его семьи в обществе. Несмотря на свое недоверие к обвинению Ванессы, она настоятельно рекомендовала поскорее уладить это неприятное дело, иначе уважаемое имя их семьи будет навсегда запятнано.

Ее слова попали в цель. Трентон рассвирепел. Он не позволит какой-то шлюхе причинять боль людям, которых любит, погубить их репутацию. Он должен немедленно остановить ее.

Трентон срочно послал записку с требованием, чтобы Ванесса встретилась с ним у реки Арун. Шагая взад-вперед по поросшему травой берегу, он ждал, напиваясь до полного забвения.

К приходу Ванессы Трентон был пьян и кипел от злости. Он увидел перед собой не прекрасную, соблазнительную женщину, а продажную тварь, разрушающую его жизнь и здоровье отца. Он с негодованием принялся обличать ее, перечисляя все грехи — начиная от ее сексуальных проделок и кончая пагубными сплетнями и злобной ложью. Ванесса прикинулась самой невинностью, и Трентон рассвирепел. Схватив ее за плечи, он принялся ее яростно трясти, испытывая искушение силой вырвать у нее правду, а затем выбросить из своей жизни.

Не видя другого выхода. Ванесса стала умолять и клясться, что никогда не хотела причинять ему боль или обманывать его, а только желала заставить его понять, как сильно она его любит.

Трентона ее слова не тронули.

Тогда, отбросив мольбы, впавшая в ярость Ванесса стала угрожать, что, если он не женится на ней, она так опорочит имя Кингсли, что ни одна женщина не захочет даже приблизиться к нему.

Трентона словно оглушило. Почти утратив способности рассуждать здраво, он с силой стиснул ее руку, прорычав, что она медленно убивает его отца. Ванесса рассмеялась в ответ. Внутри Трентона словно что-то сломалось. Он с яростью толкнул ее на песок, пригрозив отомстить. Она поднялась и набросилась на него с истерической бранью, его пальцы сомкнулись вокруг ее горла, он горел желанием задушить ее. Но вместо этого толкнул ее еще сильнее, так что она отлетела в плещущиеся у берега волны и он увидел, как вода устремилась к ее ногам.

Он грозил убить ее.

Но, Бог свидетель, он не убивал ее.

Как же тогда она погибла?

Интуиция подсказывала ему, что такая бесчувственная тварь, как Ванесса, любившая только себя, никогда не решилась бы на самоубийство. Если только не была одержима манией и сама не поверила в свою собственную ложь. Неужели она действительно переступила порог безумия.

Он переплел пальцы и опустил на них лоб. Для него уже не имели значения ни ее смерть, ни причины, вызвавшие ее. Непоправимый вред был нанесен.

Но теперь появилась Ариана.

Что он мог ей сказать? Что презирал ее сестру, что не убивал ее, но часто хотел это сделать. Что та Ванесса, которую он знал, была или абсолютно бессовестной, или слишком порочной.

И неужели ему придется своей доброй жене, еще не оправившейся от удара, рассказать всю правду о Бакстере. О дневнике и о том, как он перешел из рук Бакстера к нему?

Поверит ли она ему? А если даже поверит, не предпочтет ли отвратительной правде благословенное неведение?

Я люблю тебя, Трентон… Ты действительно замечательный человек… Я верю тебе.

Трентон резко поднял голову.

Ариана верила ему, невзирая на все те испытания, через которые ей уже пришлось пройти. Ему уже нет необходимости искать подходящий ответ.

Схватив дневник, Трентон вышел из комнаты и, миновав холл, решительно направился к комнате жены.

— Да?

Ариана причесывалась у туалетного столика. Увидев, как лицо ее невольно озарилось радостью, он почувствовал укол вины. Это был первый случай, когда он разыскал ее с момента их возвращения в Броддингтон, кроме, разумеется, ночей, когда он искал забвения, погрузившись в эту удивительную женщину, любившую его.

Закрыв дверь, Трентон бросил дневник на кровать:

— Мы с Ванессой никогда не были любовниками.

Ариана медленно положила щетку.

— Понятно. — Она встала и подошла к нему. — Я рада.

— Ты веришь мне?

— Если ты говоришь мне, что вы с Ванессой не были любовниками, то да, я верю тебе.

— Несмотря на то, что ты прочла в дневнике?

Ариана откинула голову и посмотрела ему в лицо.

— Слова Ванессы не могут изменить моего мнения о тебе, сложившегося за этот месяц. Ты принципиальный человек, обладающий высокой нравственностью. Думаю, обольщение не является для тебя развлечением.

— Я уже говорил тебе, что я не герой, Ариана, — предостерегающе заметил он. — И не всегда вел себя благородно по отношению к женщинам. Мне случалось… Твоя сестра не была одной из них.

В глазах Арианы промелькнула веселая искра.

— Я узнала об этом от Дастина. К тому же не забывай, что я испытала твою… сноровку, что называется, из первых рук. Так что, уверяю тебя, меня совсем не удивляет, что я далеко не первая женщина у тебя в постели.

Трентон смотрел на нее, не улыбаясь.

— Было время, когда меня очень тянуло к Ванессе. Если бы я случайно не открыл правду, все могло бы сложиться совсем по-другому.