Кэрил Уилсон - Сегодня и всегда
– Но ты не посмеешь, – нерешительно начала она, хорошо понимая значение этого взгляда.
– Посмею, – ухмыльнулся он.
Он наклонился, поймал ее губы и запечатлел на них поцелуй. Она отвернулась, когда он начал раздеваться.
Она безуспешно попыталась оттолкнуть его, но он осыпал поцелуями ее шею и спину, и в ней вспыхнуло желание.
– Когда ты исчезла, я чуть было не сошел с ума от гнева и страха за тебя. – Он провел пальцем по ее подбородку, она застонала.
– Пусти! – Она попыталась отстраниться от него, но он притянул ее к себе и прижал к своим бедрам.
– Иди к черту! – закричала она.
– Ага! К черту, но только вместе с тобой. Тебе трудно доверять, но я очень хочу тебя.
Вспыхнувшее в глубине ее желание нарастало. Бороться с этим было невозможно.
– Я не хочу…
– Врешь! Ты хочешь. – Он погладил ее между ногами. – Хочешь, – убежденно добавил он.
Его дыхание обволакивало ее теплыми волнами, его ласки обволакивали ее, как паутина обволакивает беспомощную муху. Наконец она ощутила знакомое напряжение внутри себя и… не могла больше сопротивляться.
Он поцеловал ее в шею.
– Ты стала еще чувствительнее к моим прикосновениям, чем раньше. – Его пальцы скользили по ее телу, вызывая тот ответ, которого он искал.
Он вел ее туда, где их поджидали дьяволы, вел до тех пор, пока ее тело в припадке сладостного напряжения не погрузилось в вихрь такого восторга, что он мог слышать лишь гортанные стоны наслаждения, слетавшие с ее губ.
– Ты такой спокойный, – сказала она позже, проводя пальцем по шраму на его щеке.
– Да я вот думаю… То, что происходит между нами, это уже слишком… хорошо.
– Не задавайся, – проговорила она, касаясь губами его груди.
Он поднялся, добавил дров в камин, бросил ей ночную сорочку.
– На! В таком состояний ты далеко не уйдешь. – Он натянул брюки. – Пойду, раздобуду тебе примочку. Трудно поверить, что балерина может быть такой неуклюжей.
– Как там Шарлотта, Брэнд? – спросила она, когда он взял ее на руки и понес в гостиную.
– Она в Нью-Йорке, но как она туда попала, я не знаю.
У Кортни подпрыгнуло сердце. Итак, Шарлотта ничего ему не сказала.
– Я знаю, как она туда попала.
Брэндэн повернулся к ней.
– Как?
– Сначала пообещай мне, что не будешь на меня сердиться.
Он помрачнел и холодным тоном повторил свой вопрос: «Как?»
– Шарлотта вышла замуж за лейтенанта Уайкэма.
– Это мне известно.
– Ну вот, когда войска двинулись на форт Самтер… – Она замолчала, чтобы собраться с духом продолжить рассказ, видя его явно нарастающий гнев. – Когда они двинулись на Самтер, Шарлотта испугалась за лейтенанта, и мы решили каждые две недели плавать туда по ночам на ялике.
– Куда?! Ты хочешь сказать, что ты и Шарлотта пересекали залив и плавали в Самтер?
Она кивнула.
– Не вдвоем. С нами были еще люди.
– Ты сумасшедшая. Да знаешь ли ты, как опасны такие вояжи!
– Да, знаю. Узнала.
– Что ты имеешь в виду?
– Однажды ночью наш ялик столкнулся с патрульной лодкой, и его разнесло в щепки. Меня слегка ушибло, и после недолгого лечения меня выслали на Север, как и Шарлотту. Так я оказалась в Бостоне.
Он долго сидел молча и размышлял. Его ответ не был для нее неожиданным.
– Именно по этой причине я хотел отправить тебя в Англию. У меня не получается уберечь тебя от неприятностей. Тебя так и тянет ввязаться в смертельно опасную авантюру, рискуя погибнуть ни за грош.
– Ты прав, Брэндэн, но я должна была все тебе рассказать. – Затем она рассказала, как она вытянула нужные сведения из Джордана Купера и передала их федеральным властям. – Я думаю, что все-таки извлекла урок из всего происшедшего, – сказала она в заключение, – я обещаю тебе, что больше ничего подобного, опасного для меня, делать не буду. Он недоверчиво посмотрел на нее.
– А как ребенок Шарлотты? – спросила она.
– По словам твоего дяди Эзры, она еще не родила. Почему же она ничего не рассказала?
– Возможно, по той же причине, что и я, когда колебалась, рассказывать тебе или нет. Она, наверное, решила, что открыла ополченцам свое подлинное лицо.
– Да, пожалуй, ей неизвестно, что тебя уже нет в Чарлстоне, – согласился Брэндэн, – ты должна быть благодарна мне, что я спрятал тебя здесь. Обещаю тебе, что следующие несколько недель будут самыми спокойными в твоей жизни.
Она протянула ему свою руку.
– Давай жить мирно, без лжи и недоговоренностей, Брэндэн, начнем жизнь заново.
– А почему бы и нет? – воскликнул он, беря ее руку в свою, – хотя очевидно, что вся страна настроена на войну, для заключения мира между нами это время ничем не хуже любого другого.
Бежали дни, и Кортни стала замечать, что между ними стала возникать особая близость, не имеющая ничего общего с физическим влечением. Когда зажила лодыжка, она стала сопровождать его к морю, где наблюдала, как он ловит рыбу, помогала ему выкапывать моллюсков. Иногда они выходили на ялике в море. Он сидел на веслах, рубашка его обычно была расстегнута до пояса, брюки закатаны до колен, и при виде этого у Кортни начинало учащенно биться сердце.
Она не заботилась о белизне своей кожи и вскоре сильно загорела.
– Чарлстонское общество будет шокировано, увидев тебя такой. Ты похожа на цыганку, – сказал он однажды, загружая котел дневным уловом омаров.
– Я никогда не чувствовала себя так хорошо, – ответила она, кидая в котел несколько щепоток шафрана.
Он обхватил ее своими сильными руками, и у нее екнуло сердце. Было удивительно, что они могли жить вместе так тихо и мирно. Он был добр и внимателен, а их близость приносила радость обоим. Как он мог подумать, что она добровольно бросила его? – удивлялась Кортни.
Они занимались любовью везде. И на берегу, где крохотные волны поспешно пробегали по их телам, подобно песчаным крабам, и под деревьями в просветах полуденного солнца, и в ледяной воде океана. И это была любовь, настоящая, восхитительная любовь.
Произошло то, что предсказывала Кэтлин. Она была уверена в этом. Между ними росло взаимное доверие и уважение. Прошлое осталось позади. Впереди была новая жизнь. В их маленьком мирке не было ни войны, ни печали. Была только любовь.
Однажды, после его возвращения из еженедельной поездки в Бостон, она заметила на его лице грусть, которую он безуспешно пытался скрыть. Она, однако, не хотела расспрашивать его, чтобы не нарушить хрупкое равновесие их отношений. После обеда он наполнил водой медный чан.
Наблюдая за тем, как он смывает дорожную пыль, она думала о своих чувствах к нему. Она любит его. Наконец она призналась в этом самой себе.
И они отныне всегда будут жить счастливо.
