Виктория Александер - Список женихов
Теперь ему нет дела до ее наследства. Он готов провести остаток дней своих, рисуя картины под чужим именем, пытаясь чинить древнюю крышу или выбиваясь из сил, чтобы наскрести приданое для сестер, только бы Джиллиан осталась с ним навсегда.
Он тяжело вздохнул и снова посмотрел на портрет. Он ее любит. Он никогда «е любил до сих пор и вряд ли полюбит еще раз. Но как ему жениться на женщине, которая любит другого?
Нет, это невозможно! Гордость не позволит ему сделать это. И сердце тоже. Все было так просто, пока не вмешалась любовь. Проклятая любовь!
Жизнь сыграла с ним злую шутку. Он, никогда и не помышлявший о любви, попался в ее сети и не мог освободиться. Это было единственное, чего он хотел от Джиллиан.
И единственное, чего теперь не мог получить.
Глава 19
Прошло уже три дня с тех пор, как Джиллиан соблазнила Туссена — то есть Ричарда, — но до сих пор ни от того, ни от другого она не дождалась ни слова. В первый день она ожидала, что Ричард бурей ворвется к ней в дом и обрушит на нее гнев из-за ее скандального поведения, и была к этому готова.
На второй день она решила, что он явится к ней как ни в чем не бывало, и это тоже может быть весьма интересным. Теперь она размышляла о другом: что, если он настолько ошеломлен происшедшим между ними, что не знает, как поступить?
Джиллиан удовлетворенно улыбнулась и докончила письмо, лежавшее перед ней на столе. Ричард должен получить свой шанс, поскольку будущее у нее в руках. К тому же у нее есть законный повод потребовать его присутствия. Она запечатала письмо и небрежно написала адрес на отдельном листке.
Женский смех прозвенел в прихожей за закрытыми дверями. Затем послышался лай собаки, сопровождаемый негодующим голосом. В любую минуту в комнату может явиться Уилкинс, требуя возврата к привычной для него атмосфере спокойствия и благопристойности. Дом Джиллиан, разумеется, не приспособлен для такого количества гостей, и после их приезда так и кажется, что он развалится от шума и суеты. Тем не менее сама Джиллиан радовалась гостям, невзирая на недовольство Уилкинса.
Бабушка могла бы осудить ее за это, но могла и похвалить. Вопреки собственным частым утверждениям, что ее потомки достаточно обеспечены, чтобы вести вполне самостоятельный образ жизни, вдовствующая герцогиня не чуралась вмешательства в их жизнь, если считала это нужным. А в данном случае она, видимо, именно так и считала.
Неожиданно дверь распахнулась, и появился Уилкинс с видом столь агрессивным, какого Джиллиан ни разу не наблюдала за все годы его службы дворецким.
— Миледи, я вынужден настаивать, чтобы вы немедленно приняли меры, иначе мне придется взять дело в свои руки.
— Что бы это ни было, Уилкинс, оно может подождать. Сейчас мне нужно, чтобы вы доставили это письмо для лорда Шелбрука его поверенному и настоятельно попросили переслать его немедленно. Если можно, то прямо с утра или по крайней мере не позже полудня.
Кустистые брови Уилкинса сошлись на переносице.
— Но как же быть с…
— Я позабочусь об этом сама. — Джиллиан встала, взяла письмо и листок с адресом и вручила дворецкому. — Адрес указан отдельно. Скажите поверенному лорда Шелбрука, что, если письмо будет доставлено с должной скоростью, это будет по достоинству оценено вдовствующей герцогиней Роксборо… нет, герцогом Роксборо, и принято во внимание в будущем.
— Миледи! — Уилкинс в изумлении вытаращил глаза. — Ваш батюшка ничего не знает об этом.
— Нет, но мог бы узнать. — Джиллиан почувствовала укол совести. Никогда прежде она не использовала в своих интересах влияние семьи, но в положении, когда это было бы необходимо, она никогда прежде не бывала. — И я уверена, что отец не стал бы возражать. — Она махнула рукой в сторону двери. — Так что отправляйтесь.
Дворецкий напыжился с видом незаслуженно обиженного верного слуги семьи и пробурчал:
— Как прикажете. — Развернулся и промаршировал к выходу, сердито бормоча что-то по пути. — Просто безобразие. Полон дом женщин. — Он распахнул дверь. — Да еще и собака!
Вслед за этим высказыванием дверь захлопнулась. Джиллиан покачала головой и улыбнулась. Уилкинсу это будет нелегко, но ему придется привыкнуть к тому, что, если все пойдет как она надеется, ничто в ее жизни не останется прежним. Если повезет, Ричард появится здесь через несколько часов, а ей предстоит еще многое успеть.
Странно, что у нее не осталось ни малейшего сомнения в том, что Ричард любит ее. Он не сказал об этом вслух и, быть может, никогда не скажет, но Джиллиан знала это лучше, чем что бы то ни было в своей жизни.
Она открыла верхний ящик письменного стола и достала миниатюру, нарисованную Ричардом. Она должна была все понять в ту самую минуту, когда впервые взглянула на этот очень личный подарок, даже если бы сомневалась прежде, что он сам сделал его.
Не ее душу он передал в крохотном изображении, а свою собственную.
Ричард взялся за дверной молоток у входа в дом Джиллиан и постучал как можно осторожнее. И все же звук разнесся по всему дому, эхом отдавшись у Ричарда в мозгу. Он вздрогнул и стиснул зубы от боли. Вполне заслуженной, заработанной в результате его целенаправленного усилия истребить до последней капли все спиртное, какое нашлось в доме. Однако от понимания причины легче не было.
Прошло три долгих дня с той ночи, когда Джиллиан побывала у него в студии. Он хотел бы появиться у нее раньше, но не имел представления, что скажет ей, и не был уверен, что захочет ее выслушать. Однако в своем письме Джиллиан настаивала на встрече, настаивала твердо, и Ричард не мог более откладывать неизбежное. Без сомнения, она намерена была порвать с ним из-за Туссена.
Дверь отворилась с легким скрипом, который Ричард обычно даже не замечал, но сегодня этот звук полоснул по его нервам словно холодное, безжалостное лезвие бритвы.
В дверном проеме появился Уилкинс, глядя на Ричарда столь неодобрительно, словно тот был виновен во всех бедах мира.
— Добрый день, милорд.
— Уилкинс, — произнес Ричард, кивнув в знак приветствия.
Все с тем же недовольным лицом Уилкинс посторонился и пропустил Ричарда в дом.
Свет в прихожей был не столь ярким, как послеполуденное солнце, и Ричард был чертовски рад некоторому облегчению рези в глазах. Он прищурился и разглядел на середине лестницы определенно знакомую фигуру с книжкой в одной руке и яблоком в другой.
Он покачал головой, поморщился и пригляделся к видению.
— Марианна?
— О, привет, Ричард, — ответила та рассеянно, бросила последний взгляд на книгу и, захлопнув ее, обратилась к брату: — Мы тут тебя заждались.
