Жюльетта Бенцони - Рубин королевы
Секретарь ушел, а Альдо еще долго сидел в кресле у письменного стола, глядя, как играет свет на прекрасном ожерелье Джулии Фарнезе. Он чувствовал, как в нем нарастает необычайное возбуждение, лишающее способности ясно мыслить. Внутренний голос нашептывал ему, что кабошон Кледермана не может быть не чем иным, кроме как рубином Хуаны Безумной, и все же он никак не мог понять, почему человек в черных очках отправился продавать камень швейцарскому банкиру, вместо того чтобы отдать его охваченным нетерпением заказчикам. Может быть, он вообразил, что после смерти сообщника может расправить крылья и попытаться сколотить состояние для себя лично? Это объяснение было единственно возможным, и, по всей видимости, мелкий бандит проявил удивительное легкомыслие... Но, в конце концов, это его дело, а главная забота Альдо сейчас – уговорить Кледермана уступить ему драгоценный камень, если только это действительно тот самый.
Углубившись в размышления, князь не услышал, как отворилась дверь, и заметил вошедшую Анельку лишь тогда, когда она встала прямо перед ним. Он тотчас поднялся, чтобы поздороваться с ней:
– Вы лучше себя чувствуете сегодня утром?
В первый раз за последние три недели она была одета, причесана и явно не так бледна.
– Кажется, меня уже больше не будет тошнить, – рассеянно произнесла она.
Ее внимание было приковано к ожерелью, которое Альдо только что выпустил из рук: она схватила его с вожделением, какого муж никогда прежде у нее не замечал. Даже легкий румянец появился на ее щеках.
– Какое чудо!.. Незачем и спрашивать, не подарите ли вы его мне? Я никогда бы не поверила, что вы можете быть настолько скупым мужем...
Мягко, но решительно Альдо отнял у нее драгоценность и положил обратно в футляр:
– Во-первых, я вам не муж, а во-вторых, это ожерелье уже продано.
– Как я предполагаю, Морицу Кледерману? Я видела, как он выходил отсюда.
– Вы прекрасно знаете, что я не желаю обсуждать с вами свои дела. Вы хотели поговорить со мной?
– И да и нет. Мне хотелось бы знать, зачем приходил сюда Кледерман. Он был моим другом, вам это известно?
– Он был главным образом другом несчастного Эрика Фэррэлса.
Молодая женщина отмахнулась, давая понять, что не видит разницы.
– Так, значит, эти великолепные камни будет носить прекрасная Дианора? Жизнь и в самом деле полна несправедливостей.
– Не вижу, каким образом это может относиться к вам. Мне кажется, у вас нет недостатка в украшениях? Фэррэлс буквально засыпал вас драгоценностями. А сейчас, если вы позволите, мы закончим этот разговор... пустой разговор. У меня много дел, но, раз уж вы здесь, я воспользуюсь этим для того, чтобы с вами проститься: я не буду обедать дома, а вечером уезжаю...
Внезапно это прелестное, безмятежное лицо запылало гневом, и Анелька, схватив руку Альдо, сдавила ее с невероятной силой:
– Вы едете в Цюрих, не так ли?
– У меня нет никаких причин это скрывать. Я уже сказал вам: у меня дела с Кледерманом.
– Возьмите меня с собой! Это будет только справедливо, мне очень хочется поехать в Швейцарию.
Альдо довольно грубо вырвал руку:
– Вы можете поехать туда в любое время. Но только не со мной!
– Почему?
У Морозини вырвался тяжелый вздох:
– Не заводите все время одну и ту же ссору! Наше положение – признаю, очень неприятное, – таково, каким его создали вы. Так живите своей жизнью и предоставьте мне жить своей! А, Ги, как вы кстати, – прибавил он, обернувшись к своему поверенному, который в эту минуту со своей обычной скромностью вошел в кабинет.
Анелька повернулась спиной и, не прибавив ни слова, вышла из комнаты. Она унесла с собой такой груз обиды и злобы, что Альдо показалось, будто воздух внезапно посвежел.
Остаток дня он провел, занимаясь текущими делами с Ги, затем велел Дзаккарии приготовить чемодан – чемодан с двойным дном, которым он всегда пользовался, когда приходилось перевозить ценные предметы, – после чего отправился утешать Чечину, совершенно убитую известием о предстоящем отъезде своего любимца. Она перекрестила его, потом с жаром обняла.
– Береги себя! – попросила она. – С некоторых пор я очень беспокоюсь, стоит только тебе выйти за дверь...
– Совершенно напрасно, а на этот раз ты и вовсе должна быть довольна: я еду вместе с отцом... Мины. Мы направляемся к нему в Цюрих, но я, разумеется, остановлюсь в гостинице. Как видишь, тебе не о чем тревожиться.
– Если бы этот господин был только отцом нашей дорогой Мины, я бы не переживала, но он еще и муж... этой...
Кухарка, никак не могла заставить себя произнести имя Дианоры, которую ненавидела еще с тех времен, когда та была любовницей Альдо. Морозини рассмеялся:
– Что ты выдумала? Вспомнила старую историю! Дианора не так глупа: она нашла себе очень богатого мужа и крепко держится за него. Спи спокойно и хорошенько ухаживай за господином Бюто!
– Можно подумать, я без твоих наставлений этого не сделала бы! – проворчала Чечина, передернув пухлыми плечами.
Приехав на вокзал, Альдо увидел свежие афиши театра «Ле Фениче», извещавшие о предстоящих представлениях «Отелло» с участием Иды Нажи, и решил, насколько возможно, затянуть свое пребывание в Швейцарии. Цюрихскому банкиру никогда в жизни не догадаться, какую услугу он оказывает Альдо, беря его с собой! И Морозини сел в поезд рядом с Морицем Кледерманом еще охотнее, чем рассчитывал. Хоть этого он избежит!
Вечером, когда поезд уже подходил к Инсбруку, а дворец Морозини погружался в сон, Чечина набросила на голову черный шарф. Она изо всех сил старалась избегать взгляда супруга, курившего последнюю сигарету, раскладывая пасьянс.
– Тебе не кажется, что уже поздновато для того, чтобы выходить из дома? А если хозяйка тебя спросит?
– Скажешь, что я пошла помолиться!
– В Сан Поло?
– Вот именно, в Сан Поло! Он – апостол язычников, и если кто-то и может заставить раскаяться эту девку, которая свалилась нам на голову, так он один. А еще он имеет некоторое отношение к исцелению слепых...
Дзаккария поднял лицо от карт и улыбнулся жене:
– Ну, тогда кланяйся ему от меня...
10
КОЛЛЕКЦИЯ КЛЕДЕРМАНА
Оказавшись в Цюрихе и впервые увидев жилище банкира, Морозини понял, почему Лиза всегда предпочитала жить в Венеции либо в одной из резиденций своей бабушки: Там, конечно, тоже были дворцы, но дворцы, соразмерные с человеком, не давящие его своими размерами. Банк размещался в настоящем храме Неоренессанса, изобиловавшем коринфскими колоннами и кариатидами. Собственно дом располагался на берегу озера, в местности, называемой Goldkuste – Золотой берег, – огромный дворец в итальянском стиле, напоминавший виллу Сербеллони на берегу озера Комо, но только с гораздо большим количеством архитектурных украшений. Вся эта пышность подавляла, и надо было обладать неумеренным влечением к роскоши бывшей Дианоры Вендрамин, чтобы чувствовать себя здесь непринужденно. Зрелище несколько скрашивали великолепный парк с фонтанами, спускавшийся к прозрачным водам озера, и величественная панорама снежных горных вершин. Так или иначе Морозини, бросив первый взгляд на это показное величие, подумал, что ни при каких обстоятельствах не хотел бы здесь жить. Банкир доставил его в отель, посоветовав немного отдохнуть перед ужином.
