Карен Робардс - Запретная любовь
– Я не могу заснуть, – ответила Меган. Затем, повернувшись к Стэнтону, сказала: – Чарльз, вы не могли бы ненадолго оставить нас? Мне необходимо поговорить с Джастином.
– Да, разумеется, – поспешно кивнул Чарльз.
Поставив на столик свой бокал рядом с бокалом графа, Чарльз направился к двери, поглядывая, однако, на Меган. И то выражение, которое он заметил на ее лице, заставило Стэнтона удовлетворенно улыбнуться. У двери секретарь обернулся и пристально посмотрел на графа.
– Скажи ей то, что говорил мне, – проговорил он вполголоса.
Затем Стэнтон вышел из розовой гостиной и тихо прикрыл за собой дверь.
Джастин перевел настороженный взгляд на жену. Затем, не говоря ни слова, сунул руки в карманы и стал покачиваться с каблуков на носки. Воцарилась гнетущая тишина, но граф, похоже, не выказывал ни малейшего желания беседовать с женой. Меган поняла: если она хочет, чтобы их отношения наладились, ей необходимо первой сделать шаг к примирению. Теперь-то молодая женщина знала: любовь не терпит гордости. И сейчас, глядя на мужа, который стоял перед ней с видом нашкодившего мальчишки, ожидающего наказания, Меган осознала, что любит этого человека больше всего на свете.
– Ты не мог бы сесть? – сказала она наконец. – Нам надо поговорить.
Меган уселась на стул, с которого только что встал Чарльз. Казалось, этот хрупкий стульчик предназначен именно для ее изящной фигурки.
Джастин неожиданно расхохотался.
– А помнишь, еще совсем недавно я говорил тебе то же самое? – пробормотал он, и не думая садиться.
На лицо Меган легла тень – она прекрасно помнила, когда ее муж произнес эти роковые слова – в тот вечер, когда она упала со скалы.
Заметив, как изменилось лицо жены, Джастин смутился. Наконец снова уселся на свое место.
– Говори то, что хочешь сказать, – пробормотал он, глядя на жену усталыми глазами. – Я понимаю, что заслуживаю осуждения. Все произошло только из-за меня – с самого начала. Но знай: нет таких слов, какие ты хотела бы сказать мне и которых я бы сам не говорил себе. Я осудил себя собственным судом.
– Джа-астин! – с укоризной воскликнула Меган.
Больше всего на свете ей сейчас хотелось подбежать к нему, обвить его шею руками и никогда – никогда! – не отпускать от себя. Но Меган понимала, что муж пока не готов принять ее любовь. Им еще многое предстояло обсудить.
– В случившемся я виновата не меньше, чем ты, – продолжала Меган. – Ты действительно считаешь, что соблазнил меня, а, дорогой? Но если это пришло тебе в голову, мой любимый, то знай: еще ни одна женщина так страстно не желала быть соблазненной, как я. Сколько ночей я лежала без сна, представляя себе нашу близость! Но никакие грезы не были столь же прекрасны, как реальность! Воспоминанием о нашей первой ночи я буду дорожить до конца дней! Мне было так хорошо с тобой, Джастин! Неужели ты думаешь, я не понимаю, что ни с кем не испытала бы подобного блаженства? Когда лорд Айвор целовал меня и… Дональд… – При упоминании этих имен в глазах графа Уэстона промелькнуло недоброе выражение, но Меган решительно продолжала говорить, понимая, что лишь полная откровенность может решить все проблемы, стеной вставшие между ними. – Так вот, мой дорогой, когда они целовали меня, меня передергивало от отвращения. Ты единственный мужчина, которого я желала, кроме тебя, мне никто не нужен, поверь!
– Но ты же хотела выйти замуж за Винспера, – напомнил Джастин. – Ты утверждала, что любишь его.
Меган в отчаянии всплеснула руками.
– Я же говорила это тебе!.. Просто мне казалось, что лишь таким образом я смогу уговорить тебя дать мне разрешение на замужество. И разумеется, я хотела выйти за Дональда только из-за ребенка. Я так любила нашего малыша! Но мне не хотелось, чтобы он был рожден… неподобающим образом, я не желала, чтобы ребенок всю жизнь стыдился своего происхождения и носил, клеймо незаконнорожденного. Ведь тогда мне и в голову не приходило, что ты можешь жениться на мне. Я считала, что Дональд – мой единственный шанс. Но даже еще до твоего возвращения я была рада, что ты не позволил мне обвенчаться с Винспером. Знаешь, как только ты уехал отсюда, я поняла, что с ним я была бы несчастна. Потому что счастье мне можешь подарить лишь ты, любимый.
– Ты… – нерешительно проговорил граф, – ты действительно говоришь то, что думаешь? – Его глаза потеплели, и Джастин вновь обрел надежду.
– Клянусь тебе, Джастин, – ответила Меган, твердо глядя в глаза мужу. – Я любила только тебя. Веришь ли, я по-прежнему хочу только тебя!
– Я так и не извинился за то, что ударил тебя. Но как только я сделал это, мне захотелось руку себе отрубить! И я сделаю это, если хоть раз позволю себе подобное! Да я покончу с собой, если хоть один волосок по моей вине упадет с твоей головы! – Джастин перешел на шепот, и Меган пришлось наклониться к нему поближе, чтобы расслышать его слова.
Но графа стоило послушать. Губы Меган дрогнули; на глаза ее навернулись слезы.
– Дорогой… – На сей раз она уже не думала о том, готов ли он принять ее любовь.
Склонившись над мужем, Меган обняла его широкие плечи, крепко прижимая к себе. На мгновение тело графа напряглось. Потом он обхватил жену за талию и усадил к себе на колени; сам же уткнулся лицом в ямочку на ее изящной шейке. К горлу Меган подступил ком; она с нежностью поглаживала мужа по жестким курчавым волосам.
– Прошу тебя, – прошептал он, легонько целуя ее в шею, – прошу, не испытывай ко мне ненависти. Я знаю, что заслужил ее, но прошу, моя дорогая, не испытывай ко мне ненависти.
– Джастин… – судорожно сглотнув, проговорила Меган. Ей было трудно найти нужные слова, но ради их будущего необходимо было сделать это. – Джастин, мой дорогой, выслушай меня. Наш ребенок умер, но… тебе не следует обвинять себя в его смерти. Ты не должен был бить меня, а я не должна была убегать от тебя, но даже если бы мы оба не совершили этих глупостей, о которых до сих пор жалеем, то он все равно мог бы не выжить. Дженет сказала, что никто не может знать наверняка, когда именно пуповина обмоталась вокруг шейки ребенка. Не исключено, что это произошло несколько недель назад, и наш сын мог в любое время умереть от удушья. Даже если бы ничего не случилось, если бы роды начались вовремя. Представляешь, Джастин, я могла бы носить его девять месяцев, и он все равно мог умереть по той же причине! Ты слышал, что я говорила?! Ты не больше моего виноват в случившемся, – продолжала Меган. – Мы должны считать его смерть волей Господа. Мы ничего не могли сделать, видит Бог. Но теперь мы просто должны начать все сначала.
– Я не заслуживаю любви такой женщины, как ты, – прохрипел Джастин, поднимая голову и глядя в лицо жене.
