Джейн Кренц - Любовница

— Но, Маркус, я еще не сделал Юлиане официального предложения!

— Неужели? — Он невозмутимо пожал плечами. — Что ж, теперь все в твоих руках, ибо с моей стороны больше нет никаких возражений.

— Я без промедления поговорю с ней! — с жаром воскликнул Беннет. — Она, несомненно, захочет, чтобы еще до окончания сезона в газетах появилось объявление о нашей помолвке.

— Несомненно. — Маркус отхлебнул еще бренди. До конца сезона оставалось еще полтора месяца.

— Маркус, просто не нахожу слов! — Беннет нервно пробежал пальцами по своим заботливо взлохмаченным кудрям. — Я совершенно не ожидал, что ты так переменишься ко мне!

— Я тоже, — еле слышно проговорил Маркус. Беннет нахмурился:

— Что заставило тебя передумать?

— Я действовал сгоряча, и с тех пор у меня было время строго оценить свои действия. Прости меня.

— Да, конечно, — Беннет смущенно замялся. — Спасибо. Не могу передать, как много это значит для меня! Ты увидишь, Юлиана — очаровательная, тонкая юная леди! Она станет мне превосходной женой!

— Наверное, ты захочешь назначить свадьбу где-то на весну будущего года.

— Будущего года?! — Казалось, Беннет был в замешательстве. — Но это еще так не скоро…

— Мы могли бы ограничиться шестимесячной помолвкой, но меня уверили, что год гораздо более приемлемый срок.

— Ну, если все дело только в этом, то я даже не задумывался о сроках помолвки. Если честно, Маркус, я уже готов был нанять карету, чтобы везти Юлиану в Гретна-Грин!

Маркус едва не поперхнулся бренди.

— Ясно…

— Что с тобой?

— Ничего. — Маркус откашлялся, глубоко вздохнул и сделал еще один глоток. — Гретна-Грин отменяется. Я уверен, миссис Дорчестер захочет устроить пышную свадьбу своей дочери.

— Еще бы! Юлиана ведь такая послушная дочь! Это одна из ее бесчисленных добродетелей.

— Вот в этом я как раз не сомневаюсь.

— Что ж, согласен, — широко улыбнулся явно довольный Беннет. Он выглядел так, словно гора у него свалилась с плеч. — Я обговорю помолвку с Юлианой и сообщу тебе, на каком сроке мы остановились.

— Разумеется. Это всецело зависит от вас. Дайте лишь поверенному Дорчестера достаточно времени, чтобы все обсудить с Беркли.

— Конечно. Должен тебе сказать, Маркус, я просто поражен таким неожиданным поворотом событий.

— Неужели?

— Ты тоже должен признать, что не в твоих правилах менять свое мнение, особенно по таким вопросам. Ведь одно из твоих правил запрещает подобное.

— Возможно, с возрастом я становлюсь умнее.

— Еще менее характерно для тебя приносить извинения.

«Вот и еще одно правило нарушено, и все благодаря тебе, Ифигиния», — подумал Маркус.

— Да, я знаю.

— Не откроешь мне причину такой неожиданной перемены?

— У меня было время все взвесить, и в ходе размышлений я понял, что ошибался.

Беннет недоверчиво посмотрел на старшего брата:

— А как по поводу остального?..

— Чего остального?

— По словам Юлианы, ты не только грозил лишить меня наследства, если я осмелюсь жениться против твоей воли, но и объявил о собственном намерении вступить в брак. — Беннет с любопытством прищурился:

— Это тоже блеф?

— Нет.

Его лицо озарилось радостью.

— Очень рад!

— Неужели?

— Конечно. Я уже сто лет твержу: тебе пора жениться. Сколько раз я предупреждал, что если будешь продолжать в том же духе, то вскоре сам превратишься в механического человека.

— Я очень надеюсь избежать подобного финала.

— И что же? — снова спросил Беннет. — Кто она?

— Я пока не готов сделать официальное объявление о помолвке. Существует целый ряд формальностей, требующих соблюдения.

— Да-да, понимаю. — Беннет нетерпеливо взмахнул рукой. — Уж если есть столько формальностей, отдаляющих мою свадьбу, то могу себе представить, сколько их в твоем случае! Все-таки в твоих руках судьба титула!

— Да.

— Но мне-то ты можешь довериться, Маркус! Я же твой брат, — улыбнулся Беннет. — Это крошка Чамлей?

— Нет.

— Элизабет Андерсон?

— Ни в коем случае.

— Дай-ка подумать. — Беннет забарабанил пальцами по каминной доске. — Все, знаю — это дочка Хэндерсонов! Вот только как ее зовут… вспомнил, Шарлотта!

— Я решил взять в жены Ифигинию Брайт.

Беннет открыл рот от удивления:

— Ты сошел с ума.

Маркус нахмурился:

— Но ты ни словом не обмолвишься об этом до тех пор, пока я не позволю тебе, ясно? До поры до времени все должно храниться в тайне.

Беннет еще несколько раз открывал и закрывал рот, прежде чем обрел способность говорить.

— Черт бы тебя побрал, Маркус, ты шутишь!

— Я абсолютно серьезен.

— Но она твоя любовница!

— Она женщина, с которой я хочу обвенчаться, и, кажется, я уже предупреждал тебя, что не потерплю неуважительного отношения к ней.

— Но ты же граф Мастерс! — Беннет возмущенно стукнул ладонью по каминной доске. — Одно дело — завести интрижку с особой, подобной миссис Брайт, но совсем другое — жениться на ней!

— Назови мне хоть одну вескую причину, по которой я не могу жениться на ней! — потребовал Маркус.

— Одну?! Да я назову тебе целую дюжину! Мужчина твоего положения должен жениться на юной леди, а не на зрелой женщине… На леди из хорошей семьи. Невинной. Незапятнанной. Нетронутой. Твоя невеста должна быть достойной уважения девушкой — девственницей, грубо говоря, а не искушенной вдовой, состоявшей с тобой в связи.

— Ифигиния Брайт полностью подходит мне. — Маркус положил локти на ручки кресла и сцепил пальцы. — Она из хорошей семьи. Достойна всяческого уважения. И с каждым, осмелившимся оспаривать это, я с удовольствием продолжу беседу на дуэльных пистолетах.

— Проклятие, брат, но ты не можешь говорить это всерьез!

— Твои возражения против моего брака я нахожу столь же вздорными, сколь ты в свое время нашел мои.

— Но это совершенно другое дело!

— Нет, не другое.

— Господи, да она просто околдовала тебя!

— Ты так считаешь? — Маркус задумался. — Нет, я человек науки и не верю в колдовство.

Беннет возмущенно, вспыхнул:

— Я никогда не поверил бы в это, если бы не услышал собственными ушами!

— Доверяй тому, что видишь и слышишь! Такова, мой дорогой брат, одна из первых заповедей научного исследования. А посему, услышав о моем твердом намерении жениться, ты должен поверить в это. Прошу тебя только хранить все в секрете.

— Ты просто спятил, Маркус. Ты унаследовал титул, на тебя возложен долг и высокая ответственность. Ты не имеешь права позволить страстям управлять твоими поступками!

Маркус улыбнулся:

— Что-что? А ну-ка повтори! Очевидно, я ослышался… Не может быть, чтобы мой брат — восторженный певец мятежного романтизма — советовал мне отступить перед собственной страстью!