Никола Корник - Сладкий грех
Она увидела отсвет понимания в глазах Арланда и подтолкнула его к кровати. Схватив свой отделанный лебяжьим пухом халатик, она подбежала к шкафу и, выхватив оттуда какую-то одежду Эвана, разбросала ее по полу вперемешку с собственной, как будто ее срывали в приступе страсти, не терпящей промедления. После этого Лотта поспешила к двери. Хорошо, что волосы в беспорядке — появление Арланда подняло ее с постели. Быстрый взгляд в зеркало убедил, что она выглядит достаточно растрепанно, то, что надо, чтобы сбить с толку преследователей. Лотта вновь окинула оценивающим взглядом шелковый халат и прозрачную ночную рубашку под ним. О да, есть чему сбить с толку кого угодно.
Внизу уже толпились солдаты. Марджери стояла со свечой в руке и выглядела маленькой и испуганной.
Лотта подошла к перилам лестницы и остановилась.
— Что здесь происходит? — властно, как и полагается представителям герцогской фамилии Пализеров, произнесла она.
Группа вооруженных людей внизу остановилась, замерев. Все подняли головы вверх и уставились на нее. Лотта демонстрировала свое негодование. В доме без ее ведома вооруженные люди. Прелестный маленький столик с цветами, стоявший внизу возле двери, оказался перевернут, гобелен сорван со стены. Громкие голоса доносились из гостиной, по дому раздавался грохот сапог.
— Солдаты, мадам! — с дрожью в голосе произнесла Марджери. — Они говорят, что в нашем доме укрывается сбежавший заключенный, — доложила она, бросив на Лотту извиняющийся взгляд. — Нас всех могли убить прямо в наших кроватях, мадам?
— Что за ерунда! — беззаботно ответила Лотта, спускаясь вниз по лестнице. — Как тебе в голову пришла такая чепуха?
Лотта повернулась к солдатам, которые смотрели на нее во все глаза с выражением похоти или удивления, но никто не остался равнодушен.
— Или ты считаешь, что нас насмерть затопчет толпа головорезов? Что же, очень может быть.
Ее взгляд упал на офицера, видимо возглавлявшего операцию, худенького и светловолосого, совсем еще юного.
— Лейтенант, объясните, что это за вторжение?
— Извините за беспокойство, мадам, — ответил покрасневший лейтенант. — Ваша горничная права — мы ищем беглого заключенного. Его видели неподалеку от вашего дома. У меня приказ схватить его.
— Ах, как драматично, — произнесла она. — А мне казалось, что в Вонтедже никогда не происходит ничего интересного. Тем не менее не стоит искать его за моими гобеленами. Это ручная работа и стоит кучу денег. Вы были бы очень добры, приказав своим людям проявлять большее уважение к моей собственности.
— Конечно, мадам, — сказал лейтенант, краснея еще гуще. — Поосторожнее там, — рявкнул он на одного из своих людей, который чуть было не упал, запнувшись, увлекая за собой книжную полку. Лейтенант вновь повернулся к Лотте: — Разрешите осмотреть верхний этаж, мадам?
— Ну, если вы считаете, что это необходимо, — с выражением скуки, ответила Лотта. — Но у меня будет к вам маленькая просьба, лейтенант. Может быть, вы не станете устраивать обыск в моей комнате? Я была бы крайне благодарна вам за это. Уверяю, никто не входил туда без моего разрешения.
Лейтенант остался непреклонен.
— Мадам, у меня приказ обыскать весь дом, не делая исключений. Любой может забраться через окно и спрятаться где-нибудь, пока вы спите. Это необходимо для вашей же собственной безопасности.
Лотта слегка коснулась его руки, и лейтенант послушно умолк.
— Едва ли можно говорить о том, что я спала, лейтенант, — очень искренне произнесла Лотта. — Стоит пояснить?
Прошло некоторое время, пока лейтенант сумел переварить сказанное. Наконец, в его глазах блеснуло понимание. Лотта подивилась, так ли давно он и впрямь покинул стены школы. Так или иначе, но просветление наступило, и он густо покраснел. Лотта испугалась, как бы его не хватил удар.
— О! — выдохнул он, окинув взглядом ее фигуру в полупрозрачной ночной рубашке и теряя самообладание, срочно перевел его на картину в дальнем конце комнаты. — Насколько мне известно, — сказал он, — лорд Сен-Северин вместе с остальными пленными находится под стражей в «Медведе», мадам.
— Так и есть, — согласилась Лотта. Она простодушно взглянула ему в глаза. — У меня сегодня другой гость. Знаете ли, мне так одиноко, — сказала она с каким-то неопределенным жестом. — А знаете, как это говорится… Мужчина, который пренебрегает своей любовницей, открывает вакансию…
— Мадам! — воскликнул лейтенант, сделав огромные глаза.
Лотта не могла понять, что потрясло его больше: мысль о том, что она с такой легкостью изменяет своему покровителю, или ужас от того, что человек, подобный Эвану Райдеру, известному дуэлянту, мог сделать со своим соперником.
— Кто мог решиться… — пробормотал он.
— Никаких вопросов, лейтенант, — попросила Лотта, коснувшись пальцем его губ и поманив его за собой наверх. — Несомненно, я провожу вас наверх, но умоляю вас, не побеспокойте моего… друга. Он еще очень молод, принадлежит к хорошей фамилии, что живет по соседству и… — немного поколебавшись, продолжала она, — может произойти грандиозный скандал, если его инкогнито будет открыто. Я думаю, вам не захочется быть замешанным в этом.
— Разумеется, нет, — пылко согласился лейтенант.
Лотта видела, что его мысль заработала, лихорадочно перебирая все возможные кандидатуры по соседству.
Лотта отступила назад и стала подниматься вверх по лестнице, приглашая следовать за ней. Скоро он уже стоял перед дверью в комнату Лотты с выражением человека, на долю которого выпала миссия, совершенно лишенная смысла.
Лотта тихонько постучала в дверь спальни.
— Вы уже проснулись, мой дорогой? — шепотом спросила она, в то время как лейтенант мялся и краснел рядом с ней.
Ответа не последовало.
— Боюсь, он слишком изнурен, — созналась Лотта.
Казалось, лейтенант совершенно ослабел от тех образов, которые воображение услужливо подсовывало ему.
Лотта толкнула дверь спальни, чувствуя, как сердце уходит в пятки, и пропустила лейтенанта в комнату.
Арланд сделал все так, как надо. Лотта с облегчением перевела дыхание. Он спрятал свою тюремную одежду, а сам растянулся на большой кровати. Смятые покрывала оставляли открытыми лишь одно на удивление широкое плечо, часть руки и большую ступню, торчащую из-под простыней. Он лежал на животе с повернутым в сторону лицом, будто глубоко и крепко спал, тихонько похрапывая. Когда Лотта вошла в сопровождении лейтенанта в комнату, он сонно задвигался и вздохнул.
— Бедный мальчик, — посочувствовала она, обращаясь к лейтенанту и поднимая свечу повыше, чтобы лучше осветить комнату. — Он так устал. Сами видите, здесь больше никого нет, сэр.
