Элизабет Бойл - Герой моего романа
Ребекка взглянула на свои ноги и обнаружила, что она в одних чулках, затем перевела взгляд на девушку.
Леди Лусинда собиралась занять место матери в обществе даже без помощи с ее стороны или чьей-либо еще.
Они предстали перед группой молодых леди, и леди Лусинда объявила:
— Я хочу всем вам представить мисс Тейт. Очевидно, ее инкогнито уже было раскрыто, и все девушки стали по очереди цитировать полюбившиеся им строки из романов о Дарби.
Я был почти уверен, что ей не удастся спастись, когда она была похищена пиратами южных морей…
И когда во время танца она ждала вестей о своем возлюбленном…
Нет-нет, речь идет о времени, когда лейтенант Трокморпен был осажден тигром, а мисс Дарби отвлекла его с помощью…
Одна из девушек выступила вперед и издала горестный вздох.
— Ах, мисс Тейт, зачем вы позволили ему погибнуть? Лейтенант Трокмортен был идеальным джентльменом, — заявила она.
Все закивали головами в знак согласия.
— Боюсь, дорогие леди, вы были введены в заблуждение, как и сама мисс Дарби, — сказала Ребекка.
— Введены в заблуждение? — спросила одна из молодых леди. — Каким образом?
На Ребекку обрушился град вопросов, и она подняла руку, призывая всех успокоиться.
— Лейтенант Трокмортен был вовсе не таким благородным, как вам хотелось бы думать.
— Не может быть!
— Не могу в это поверить!
— Тем не менее это так. Лейтенант Трокмортен скрывал темную и страшную тайну.
Послышались ахи и охи, а леди Пенелопа Биттлмэн, как позже узнала об этом Ребекка, даже упала в обморок. Ребекке хотелось застонать. Каждую из этих девиц следовало бы посадить на скромный доход и заставить пожить в коттедже в отдаленном уголке Шотландии в течение года, чтобы они обрели хотя бы крупицу здравого смысла, прежде чем позволить им выйти в свет.
— Боюсь, вы никогда не узнаете правды, поскольку леди Тоттли попросила меня не публиковать больше романов о мисс Дарби.
— Нет! — хором запротестовали многие девушки, бросая гневные взгляды на леди Лусинду.
— Но вы должны рассказать нам, мисс Тейт, — взмолилась одна из них. — Потому что не знать — это даже хуже, чем знать, что он умер.
— Если я расскажу вам правду, вы поймете, что не стоит оплакивать Трокмортена и что о нем лучше забыть, потому что он оказался настоящим прохвостом. Трокмортен был уже обручен, когда клялся мисс Дарби в любви.
Услышав это, леди Пенелопа снова упала в обморок. Но никто не обратил на нее внимания.
— Подлец!
— Как он смел!
— Бедная мисс Дарби!
— С ней все в порядке, — успокоила девушек Ребекка. — Она сильная духом. Спаслась от тигров и от пиратов, а также когда случился пожар во дворце принца.
Девушки вытерли слезы и сняли траурные повязки.
— Будь мисс Дарби здесь, она не тратила бы попусту время в бальном зале, где собралось столько достойных женихов.
В следующий же момент девушки бросились к своим матерям, теткам, другим родственницам, прося представить их джентльменам на противоположном конце зала.
Даже леди Пенелопа, оправившись от обморока, взяла под руку молодого джентльмена. Леди Лусинда и лорд Барик заняли место во главе приготовившихся к танцу пар.
Сияя улыбкой, леди Тоттли стояла рядом с маркизой Фантли с таким видом, словно Англия была спасена от невообразимой катастрофы.
К тому моменту, когда музыканты заиграли второй танец, бал в Сетчфилде был назван чудом сезона. И герцог предвкушал, как весь день будет получать награды.
Теперь, когда обязательства Ребекки в Лондоне были выполнены, настало время найти Рейфа и завершить ее пребывание здесь счастливым концом.
— Надеюсь, теперь мы сможем потанцевать, — услышала она голос у себя за спиной.
Она резко обернулась, подумав, что это Рейф, но увидела лорда Пиза. Ребекка постаралась скрыть свое разочарование и, покачав головой, сказала:
— Я предпочла бы пропустить этот танец. На площадке слишком много танцующих.
Пиз засмеялся и показал на стол с прохладительными напитками.
— Может быть, пройдем туда и выпьем пунша?
— Милорд… — начала было она.
— Ну зачем так официально, Ребекка.
— Я польщена вашим вниманием, но поймите, я уже не та девчонка, какой была в Калькутте.
— Да, вы изменились, — сказал он, придвигаясь поближе. — Стали красивой женщиной. — Он сделал паузу и распрямился, приняв театральную позу, точь-в-точь как Трокмортен в романах о Дарби. — Ребекка, я совершил глупость, покинув вас. Разумеется, вы чувствуете себя оскорбленной, но чем я могу заслужить ваше прощение?
— Какое еще прощение? — сказала она, ища глазами Рейфа.
— Прошу вас, давайте забудем о прошлом, дорогая Ребекка. Сделайте меня счастливейшим мужчиной в Англии, выходите за меня замуж.
К несчастью для Ребекки, в этот момент подошла леди Тоттли, чтобы убедиться, что Ребекка «губит свой шанс», и услышала слова Пиза. Не дав Ребекке ответить, она сказала:
— Разумеется, она согласится.
У Ребекки ответ застрял в горле. Тем временем графиня громким голосом объявила:
— Первая помолвка сезона! Ура мисс Тейт, будущей виконтессе Пиз!
— Где он? — крикнул Рейф, ворвавшись в салон леди Тоттли.
Полковник оторвался от чтения и покачал головой. Он сидел в кресле у камина с дневником Ричарда в руках. Мешок лежал рядом, на полу.
— Прошу прощения, что позвал вас сюда, Данверс, — сказал Постхилл. — Но Кокрейн сказал, что видел Китлинга недалеко отсюда, и я подумал, что нелишне предупредить вас об этом, хотя позже выяснилось, что парень ошибся.
Рейф пожал плечами. Кокрейн не мог ошибиться. Он сам этим займется, но сейчас нужно решить другое дело.
— Я хотел бы, сэр, поговорить с вами, так сказать, в приватном порядке.
— В приватном порядке? Звучит серьезно. — Постхилл отложил дневник. — Пока я не нашел никакого упоминания о рубине, так что могу вас выслушать.
Рейф вдруг почувствовал, что лишился дара речи.
— Дело в том, сэр… То есть я хочу сказать… Понимаете ли…
— Да выкладывай, Данверс! Нечего ходить вокруг да около! — Полковник встал. — Ты собираешься жениться на Беке или нет?
Ошеломленный Рейф быстро проговорил:
— Ну да. — И добавил: — Если она согласится за меня выйти.
Полковник усмехнулся:
— Согласится! Но я дам тебе свое благословение лишь при одном условии.
— Каком же?
— Ты отвезешь рубин в Индию, когда мы его найдем. Как бы Ребекка ни протестовала, каким бы дорогим он ни был.
— Она спустит с меня шкуру, — сказал Рейф.
— Скорее всего, — согласился полковник. — Но это лучше, чем обречь себя на проклятие.
Рейф не очень-то верил в неизбежность проклятия, но хотел получить благословение, осознавая, насколько это важно.
