Марта Хикс - Волшебная река
Индия подозревала, что рана в сердце О'Брайена заживет весьма нескоро, если это вообще когда-нибудь произойдет. Однако Коннору лучше не знать об этом.
– Не забывай, что он должен встретить настоящую невесту в день своего тридцатилетия, – бодрым тоном проговорила Индия.
– Ему придется ждать четыре года.
– Это не вечность.
– Эй, вы. Хватит болтать. – Мэтт встал возле носилок. – Мы должны уложить Антуанетту в постель. И мне не терпится обнять жену и сына.
– Давайте положим Антуанетту в домике, где находится кухня. – Индия улыбнулась. – Я позабочусь о ней, пока все спят.
Мэтт согласился.
– Взялись, майор.
Коннор передал Индии поводья Отважного.
– Помнишь Рок-Айленд? – прошептал он, усмехаясь. От его дыхания у нее зашевелились волосы на затылке. – Ты сказала, что меньше всего хотела бы привезти в Плезант-Хилл такого мужчину, как я.
– Ты это запомнил?
– Да. На самом деле я буду последним мужчиной, которого ты представишь бабушке. – Он коснулся языком уха Индии, и она затрепетала. – Первым и последним.
– Можешь не сомневаться.
– Перестаньте! – сказал Мэтт. – Вы мучаете человека, истосковавшегося по любви.
Коннор провел кончиком пальца по губе Индии.
– Долг зовет.
Мужчины взяли носилки и начали подниматься по тропинке к вершине холма, где находились жилые строения. Индия, держа в руках поводья Отважного, чуть отстала.
Она вдыхала запахи реки, магнолий, трав. Буйство ароматов наполнило ее радостью и печалью. Наконец она дома. Скоро увидит бабушку Мейбл, Персию, Америку, Кетфиш, Оноре, кроху Стоунуола… милого Зика.
Но сейчас ей не меньше, чем Отважному, хотелось порадоваться тому, что ее ноги касаются земли. Земли Маршаллов.
Столько событий произошло с момента, когда она уехала отсюда. Тогда ей и в голову не приходило, что она вернется сюда с мужчиной, которого сможет назвать своим.
– Ты только представь себе – янки, родившийся на Юге, – произнесла она, обращаясь к Отважному. – Кто мог подумать? Я также не предполагала, что Союз будет разыскивать меня, словно преступницу. Я могла и не попасть домой. Могла оказаться на виселице. Как мне повезло! Магия Тессы навредила Антуанетте и Берку: девушка не воспользовалась своим шансом – я же не упустила своего.
Она усмехнулась и потянула Отважного за собой, чтобы догнать человека, ставшего ее Аладдином.
В последние месяцы Коннор О'Брайен по-разному представлял себе плантацию Плезант-Хилл. В конце концов он остановился на мрачной картине. Запущенный дом с восемью – десятью комнатами. Уцелевшие Маршаллы роются в заброшенном саду, пытаясь отыскать в земле турнепс.
Пока Индия ухаживала за Антуанеттой, Коннор, прислонившись плечом к стене маленького домика, оглядывал окрестности, освещенные первыми лучами солнца.
Индия сказала правду, когда они ехали в товарном вагоне. Содержание этой фермы требовало больших средств.
Коннор отошел от домика. Ему хотелось осмотреть места, где выросла Индия. Название «Плезант-Хилл» – Живописный Холм – не давало даже отдаленного представления о здешних красотах. Повсюду высились поросшие мхом раскидистые дубы. Магнолии, мирты, олеандры и азалии обступали огромную лужайку шириной с Миссисипи, тянувшуюся по склону холма к реке. К северу от Франсисвилла тянулась тенистая, вымощенная булыжником дорога. Не требовалось особой фантазии, чтобы представить позолоченные кареты, катившие к родовому гнезду Маршаллов.
Коннор был поражен. Трехэтажное кирпичное здание, два крыла которого смотрели на восток, было не просто домом, стоящим на холме на берегу Миссисипи, а настоящим дворцом.
Пятнадцать мраморных ступеней вели к главному входу с глубоким портиком. Дюжина коринфских колонн поддерживала карниз. Черепичная крыша была увенчана башенкой. Под карнизом вдоль каждого этажа тянулись веранды. Плезант-Хилл отнюдь не напоминал руины.
Конечно, Индия не лгала, рассказывая о финансовом положении семьи, но внешний вид особняка производил впечатление. Конечно, война коснулась Плезант-Хилла, сомневаться в этом не приходилось. Однако… чьими-то стараниями это имение держалось на плаву.
Коннор О'Брайен был человеком непьющим и некурящим – не вследствие пуританских наклонностей, а просто потому что никогда не нуждался в спиртном и табаке, считая, что эти дурные привычки помешали бы исполнению воинского долга. Однако сейчас он охотно отхлебнул бы лучшего виски из запасов Берка.
Индия Маршалл родилась в богатой семье.
В богатой южной семье.
Как отреагируют ее родные на появление человека, которого Индия привезла с собой? Южанин, служащий в армии Союза… Возможно, старый Зик подготовил почву для вторжения Синих Мундиров, но янки по имени Коннор был беден и не имел шансов разбогатеть.
Коннор глянул в сторону кухни. За этими стенами его возлюбленная ухаживала за пострадавшей девушкой. Точно так же Индия ухаживала за несчастными узниками Рок-Айленда. Без жалоб. Словно не знала другой жизни. Она ни разу не пожаловалась на лишения – разве что в товарном вагоне.
Ее брат также не был склонен сравнивать свое нынешнее положение с тем, в котором находился прежде. Коннор не слышал от Маршаллов ни единого хвастливого слова.
Коннор усмехнулся. Индия говорила о предках-арабах. Должно быть, кто-то из Маршаллов потер руки о волшебную лампу и попросил у нее золотые горы. Возможно, именно таким образом появилось наследство, полученное Уинстоном Маршаллом-старшим.
Продолжая осмотр, Коннор направился к баракам для рабов. Подойдя к ним, он увидел выходящую из дома надсмотрщика полную чернокожую женщину с белым тюрбаном на голове.
Она была в красном клетчатом платье и в фартуке. Под мышкой негритянка держала копченого цыпленка, в другой руке – корзинку с яйцами. Женщина что-то напевала.
– Эй, масса, вы кто такой? – спросила она дружелюбно.
– Майор Коннор О'Брайен. – Он коснулся рукой шляпы и остановился возле негритянки. – А вы что здесь делаете, матушка? – спросил Коннор, начиная догадываться, каким образом выжило это имение. Маршаллы каким-то образом сохранили своих рабов, что было возмутительно. – Вы разве не знаете, что вас освободили?
Женщина опустила на землю корзинку, положила в нее цыпленка и наконец ответила:
– Во-первых, никакая я вам не матушка. Я – Делия.
Никто не способен поставить человека на место быстрее уверенной в себе черной женщины-южанки; Делия не была исключением. Несомненно, она оставила следы на задницах многих белых детей и полудюжины собственных.
– Я – повар. Я – не рабыня. Я нанялась работать здесь, как только вы, янки, обобрали нас подчистую. К тому же, – продолжила она, – что такое рабство? Все рабы, даже вы. Не смотрите на меня так, янки. Вы служите массе Линкольну, а я готовлю завтрак славной девушке, которая вернулась домой. Всем нам хочется кушать. Все мы должны работать. Все мы – рабы.
