Ли Бристол - Алый восход
Они вернулись к своей работе и снова принялись ловить быков; причем некоторых из них все-таки пришлось клеймить. Воины Красного Волка ежедневно наблюдали за их хижиной, и благодаря этому Джед не чувствовал беспокойства за Элизабет, когда они оставляли ее одну. И все же они старались не удаляться слишком далеко от дома и возвращались на ранчо до наступления темноты. По ночам же по очереди несли вахту, а днем не расставались с ружьями. Джед не сказал Элизабет, что на них напал лорд Хартли. Он полагал, что у нее и так достаточно оснований для беспокойства, и считал, что ей лучше не знать, кто ее враг. В течение следующей недели жизнь на ранчо обрела видимость нормальной, но это была всего лишь видимость. Джед мог бы сравнить эту жизнь с румяным яблоком, изъеденным изнутри червями. Однако Элизабет выполняла всю домашнюю работу со своей обычной расторопностью и неутомимостью. Когда же Дасти сообщил ей, что их враги куда-то уехали, она еще больше приободрилась; ей казалось, что все теперь будет как прежде.
К сожалению, она ошиблась. Теперь Джед, утомленный работой и своими ночными бдениями, даже если и приходил к ней в постель, то почти сразу засыпал. К тому же они очень редко разговаривали. И даже не спорили. Когда же все-таки общались, то произносили самые обычные слова, совершенно бессмысленные. И старались скрывать свои чувства. Они предпочитали не выставлять напоказ глубокие шрамы, которые остались в их душах, и делали вид, что в их жизни ничего не изменилось. Но тот благословенный день на склоне холма, когда жизнь была такой прекрасной, – тот день тускнел в их памяти, и воспоминания о нем уже не казались такими яркими.
Как-то раз они сидели в хижине за ужином. Элизабет поставила на стол горшок с рагу и повернулась, чтобы взять поджаренные ломти кукурузного хлеба.
– Пахнет отлично, мэм, – тотчас же прокомментировал Дасти.
Рио усмехнулся:
– Она быстро учится. Верно? Скоро вам не потребуется такой опытный повар, как я.
Скунс загоготал:
– Опытный повар? Неужели это ты про себя? Вытянув под столом ноги, Джед смотрел на Элизабет, склонившуюся над очагом. От жара щеки ее раскраснелись, а выбившиеся из прически пряди делали ее еще более женственной. Однако ему казалось, что жена похудела. Может, только казалось? Джед пытался убедить себя в том, что Элизабет вполне здорова.
– На этой неделе, наверное, закончим клеймить скот. – пробормотал он, окинув взглядом друзей. – Думаю, что когда мы отделим молодняк от более взрослых…
Они все услышали топот копыт. Джед первым вскочил на ноги. Схватив ружье, он бросился к прикрытой двери. Его жена в ужасе вскрикнула и уронила на пол тарелку, которую собиралась поставить на стол. Скунс, Дасти и Рио выскочили из-за стола и, подбежав к Элизабет, закрыли ее. У всех троих в руках появились пистолеты.
Из-за двери послышался хрипловатый голос:
– Дружище, положи эту гнусную штуку, пока она не выстрелила. Неужели надо непременно дырявить своих гостей?
Джед улыбнулся и, отложив ружье, вышел из хижины.
– Рад видеть тебя, Сэм Хьюстон! Что ты делаешь в здешних лесах? Тебя вышибли из Штатов?
– Гораздо хуже. Мои друзья техасцы выбрали меня на высокий пост, – спешившись, ответил Сэм.
Тут к двери подбежала Элизабет. Она с радостной улыбкой смотрела на гостя. Генерал Хьюстон был в куртке из оленьей кожи, в широкополой шляпе и в сапогах для верховой езды. На ремне его болталась кобура с пистолетом. Но в остальном, по мнению Элизабет, он ничем не отличался от прежнего Сэма Хьюстона.
– Генерал Хьюстон! – воскликнула она, подбегая к гостю. – Какой приятный сюрприз!
Бросив поводья на коновязь, Сэм в изумлении уставился на Элизабет. Сначала она подумала, что генерал не ожидал увидеть ее здесь, поэтому и удивился; но тотчас же поняла: он поражен произошедшими в ней переменами.
И действительно, Элизабет Коулмен, которую Сэм Хьюстон знал в Алабаме, была безупречно причесанной цветущей красавицей в шелках и кринолине. Женщина же, которую он сейчас увидел, имела мало общего с той юной леди.
Ее волосы, выбившиеся из тугого узла на затылке, свисали на плечи влажными от пота прядями. Нос был усыпан веснушками, оттого что она много времени проводила под солнцем без шляпки или чепчика. А рука, которую она протянула ему, была огрубевшей, и кожа на ней шелушилась. При техасской жаре было немыслимо носить семь нижних юбок; к тому же она не смогла бы содержать их в чистоте. Поэтому Элизабет давно отказалась от кринолина и носила всего одну муслиновую нижнюю юбку. Кроме того, она сильно похудела; под глазами ее залегли лиловые тени, а лицо утратило прежний цвет. Так что не было ничего удивительного в том, что мистера Хьюстона ошеломил ее вид. Но он, сделав над собой усилие, поцеловал ее руку и с улыбкой проговорил:
– Миссис Филдинг, вы выглядите прелестно. И я необыкновенно рад снова увидеть вас. Ваше общество искупает все тяготы моего путешествия.
Элизабет заставила себя улыбнуться в ответ на эту вопиющую ложь.
– Кстати, примите мои запоздалые поздравления, миссис Филдинг, по поводу вашей свадьбы, – продолжал Сэм. – А вы, сэр, – он повернулся к Джеду, – самый удачливый человек, какого я знаю. Ну… может быть, после меня, – добавил он, снова обращаясь к Элизабет. – Рад сообщить вам, что я попросил мисс Маргарет стать моей женой и она, оказав мне честь, приняла мое предложение. Весной мы собираемся пожениться.
Забыв о своем замешательстве, Элизабет в восторге воскликнула:
– О, генерал Хьюстон! Я так счастлива за вас обоих! – Она схватила Сэма за руки; глаза ее сияли. – Но я хочу узнать все подробности! О… мистер Хьюстон, прошу вас, заходите. Мы как раз садились ужинать. Правда, у нас на ужин… – Она потупилась. – У нас все очень скромно. Сэм весело рассмеялся:
– Если это не жилистая говядина, то я с радостью приму ваше приглашение, миссис Филдинг.
Сэм вел себя как настоящий джентльмен и за ужином старался побольше говорить о том, что могло бы заинтересовать Элизабет. Он передал ей поздравления от отца и рассказал об алабамских новостях, о новейших модах и о том, кто и как устраивал званые вечера в последнее время. Поведал также о рождениях, браках, помолвках и о многом другом.
Элизабет слушала с величайшим вниманием и почти не прикасалась к еде. Несколько раз она перехватывала взгляд Джеда – он смотрел на жену с каким-то странным выражением на лице, однако Элизабет не придавала этому значения.
Когда она поднялась со своего места, чтобы подать на стол пирог с дикими ягодами, Джед, повернувшись к гостю, спросил:
– Так что же привело тебя сюда? Сэм усмехнулся:
– Видите ли, пока я бездельничал и разъезжал по штату Теннесси, мои добрые техасцы избрали меня в палату представителей, и сейчас я держу путь в Остин.
