Джослин Келли - Любовь-целительница
Чайна отпрыгнула в сторону, но он смог поймать ее и повернуть лицом к себе. Когда она попробовала вырваться, он ударил ее по лицу. Боль сотрясла ей голову. Она услышала, как закричал Александр, но словно на далеком расстоянии. Она пришла в себя, когда упала на землю. Во рту ощущался соленый вкус крови, лицо горело. Она сделала попытку встать.
Сквайр схватил ее за руку и резко поставил на ноги. Он развернул ее лицом к Александру. По выражению лица Александра она поняла, что к ее виску был приставлен пистолет.
Чайна в ярости ударила сквайра локтем в живот. Он хрюкнул и обхватил ее за шею, с силой прижав к себе. Она попыталась снова ударить его, но едва смогла шевельнуться. Силы покинули ее, она с трудом могла дышать.
– Отпусти ее и можешь убить меня, – сказал Александр.
– Нет! – выкрикнула она, но крик был заглушён громовым воплем, донесшимся со скалы поверх деревьев.
– Gloriae cupidous! – снова раздался клич.
Это был Квинт, призывающий покрыть боевой славой себя и своих союзников. Над поляной сверкнула молния, загрохотал оглушительный гром.
Сквайр вздрогнул от грохота и отдернул руку от Чайны. Он что-то пробормотал, озираясь в ужасе вокруг, когда послышался новый удар грома. Он повернулся, чтобы бежать, но споткнулся и упал на усыпанную камнями землю. Он больше не шевелился. Было видно, как кровь сочится из раны в его спутанных волосах и стекает по брови.
Чайна опустилась на колени и приложила пальцы к его шее. Пульс был слабый, но все же прощупывался. Она вынула пистолет из его безжизненной руки, а Александр повернул сквайра на бок. Затем он перевязал своим галстуком ему лоб. Его руки Александр связал веревкой, которая оказалась у сквайра в кармане. Чайна не хотела даже думать, для какой цели веревка предназначалась.
– Это должно удержать его от новых преступлений, – сказал Александр, затем понюхал пальцы. – Веревка пахнет дегтем.
– Его семья работает на судоремонтном заводе. Они широко используют деготь.
– Значит, он должен был знать, что деготь дает удушающий дым при горении. – Он встал и вытер руки, после этого заключил Чайну в объятия. Поцелуй был коротким, но многообещающим. Этим поцелуем Александр словно говорил, что они целы и невредимы, а он любит ее.
Они вместе повернулись в ту сторону, где из света возник Квинт. Услышав, что Александр ахнул, она спросила, что с ним случилось.
– Я его вижу! – ответил он. – Ave, Квинт Валериус.
Вскинув руку в приветствии, Квинт ответил:
– Ave, Александр Брэддок, сын моих сыновей.
– Почему он сейчас тебя видит? – спросила Чайна Квинта.
– Потому что я смог спасти ему жизнь с твоей помощью, Чайна, и тем самым разрушил проклятие. Сейчас я хотел бы сделать ему предупреждение.
Чайна перевела взгляд с призрака на Александра, отмечая сходство в их осанке и поразительно голубых глазах. И упрямство, которое погубило одного из них и угрожало гибелью другому.
– Какое предупреждение ты хочешь мне сделать? – спросил Александр.
– Не принимай любовь как данность. Я принял это, и женщина, которая была матерью моего сына, отвернулась от меня. Я не прислушался к своему сердцу, и она ушла к другому. Меня охватила ярость. Я возненавидел ее и себя.
Чайна вложила ладонь в руку Александра, который сказал:
– Я очень хорошо это понимаю.
– Если ты отдашься безумию ревности и ненависти, как это делали мы до тебя, – печально сказал Квинт, – то проклятие вернется. Кажется, ты познал то, чего не познал я, ибо ты смирял свой гнев и не давал ему выплеснуться. – Он посмотрел туда, где на земле лежал сквайр. – Но этот человек считал, что его предали. Нет ничего более болезненного, чем испытать предательство в любви. Когда я вызвал нового возлюбленного моей Виолы на бой, я потерял жизнь, но я уже до этого лишился всего, что по-настоящему было значимо. Она перестала доверять мне. В последние мгновения моей жизни мною овладело безумие, и мне захотелось, чтобы она страдала так же, как я. С последним вздохом я произнес проклятие, которое поразило меня, и моего сына, и сына моего сына на много веков вперед. Я не хочу, чтобы ты допустил такую же ошибку, Александр, с другой Виолой.
– Тебе не следует об этом беспокоиться, – сказал Александр.
Квинт остался по-прежнему печальным.
– Подобно мне, слишком многие мои потомки теряли женщин, которых они любили, и позволяли вселяться в них злобе, которая затем разъедала им тело, мозг и душу.
– Я люблю Чайну, – сказал Александр, сжимая ей руку.
– Это и помогло ей спасти тебя. Если бы ты не открыл ей сердце, ты остался бы пребывать в своем печальном состоянии, ненавидя и отвергая тех, кто верил в твои достоинства. В конечном итоге твоя собственная ненависть свела бы тебя с ума.
– Это ты свел моего отца с ума? – спросил Александр.
– Нет, потому что он никогда меня не видел. Я пытался вступить с ним в контакт, но это было невозможно, как было невозможно мне поговорить с тобой, пока я находился под воздействием проклятия. – Квинт посмотрел в сторону пустоши. – Но мы оба видели великана.
– Того самого, с которым мы встретились? – спросила Чайна. По ее телу прошла дрожь, и она прислонилась к Александру. – И которого я видела в саду вчера вечером?
– Сожалею, – сказал призрак. – Но я вынужден был снова лишить тебя сознания, я не мог позволить ему увидеть тебя. Бог, которому больше не поклоняются, делается злым и мстительным. Если бы я не выкрал тебя, ты умерла бы. – Он содрогнулся. – И все шансы спасти Александра умерли бы вместе с тобой.
– А ты знал, кто это был?
– Это был Митрас, бог римских воинов. Он несет меч и факел подлинного света.
– Я знаю много об этом мече, – нахмурился Александр. – Вид этого античного бога, блуждающего по пустоши, потряс моего отца. Он не смог этого вынести, страшное воспоминание потом возвращалось к нему в каждое полнолуние и преследовало его. Я тоже сойду с ума, ведь я видел Митраса?
– Нет, потому что ты воин.
Александр обнял Чайну за плечи:
– А как обстоят дела с ней?
– Она воин в душе. Она выиграла несколько битв. Она будет в полном порядке, пока ты будешь ее любить. Когда я уйду, Митрас уйдет вместе со мной, поскольку я последний римский воин в этих местах. Aeternum vale.
– Прощай и ты навсегда, – прошептала Чайна, когда призрак исчез. Светящийся шар еще некоторое время был виден, но затем не стало и его. – Requiescat in расе. Пребывай в мире, Квинт Валериус. – Она посмотрела в сторону сквайра, услышав стон, но тот оставался без сознания. Теперь им надо было доставить его к другому магистрату, чтобы отдать под суд. Слезы подступили к ее глазам.
Александр осторожно повернул ее лицом к себе.
