Лиз Карлайл - Два маленьких обмана
– Ну ладно, – проговорил Куин по-прежнему резко, однако желание спорить у него, похоже, прошло. Он раскрыл ладонь, и камень с цепочкой сквозь его пальцы соскользнул Вивиане на колени. – Но сейчас я говорю не о «может быть». Я говорю об уверенности. Я хочу участвовать в судьбе своего ребенка. Я хочу быть Серилии отцом. Я дам тебе время, Вивиана, самой привыкнуть к этой мысли.
Вивиана подняла изогнутую бровь:
– Как же ты добр. Куин коротко кивнул:
– А сейчас я на время попрощаюсь. Завтра пришли за мной, когда Серилия проснется. Я хочу навестить ее.
Вивиана неохотно кивнула:
– Я пришлю кого-нибудь, si.
И прежде чем она успела еще что-нибудь добавить, Куин, хлопнув дверью, вышел.
Глава 15
Леди Элис и цыганское проклятие
Куин вернулся в Арлингтон-Парк в возбужденном состоянии. Он не заметил, что дождь прекратился, а ветер затих. Он не чувствовал наступившего жгучего холода. Он не оценил неожиданную благоговейную тишину святой ночи, опустившейся на землю.
Сейчас он мог думать только о Вивиане, о ее предательстве не только по отношению к нему, но и к Серилии. Его сжигали гнев и горькое осознание утраты. Но ему хватало ума понимать, что он рискует, балансируя на острие ножа между своей обидой за Серилию и ненавистью к Вивиане.
Куин ее ненавидел, потому что она не любила его. После долгих девяти лет страданий неужели все свелось к чему-то такому примитивному и мелкому? Более благородный человек признался бы в этом и, вероятно, удалился. Но Куин не был таким. Его терзала жажда мести. Его чувство к Вивиане никогда не умрет, а только станет еще мучительнее.
Куин передал свою лошадь конюху и молча поднялся по ступеням в дом. В свой очень большой и пустой дом.
Через несколько часов Элис нашла Куина в его личной гостиной. Он сидел у камина и пил бренди. Элис тихонько постучала в дверь и вошла, не ожидая разрешения. Куин обернулся и сердито посмотрел на сестру. Элис была уже в ночной рубашке с накинутым поверх нее капотом. Ее распущенные длинные волосы, в свете лампы отливавшие бронзой, напомнили Куину о Серилии. Господи, да как же он до сих пор не замечал этого сходства?
– Это что, Элис, новая мода заходить к джентльменам в их спальни? – спросил он.
Элис без приглашения уселась в кресло напротив, как в детстве, поджимая под себя ногу.
– А это не твоя спальня, – ответила она. – Ты не выходил к обеду. Мама беспокоилась.
– А ты – нет? – Куин выдавил из себя улыбку.
– Немножко, – призналась Элис. – К великому неудовольствию мамы, ты оказался более решительным, чем она ожидала.
Куин смущенно улыбнулся. Элис, конечно, имела в виду то, что он заставил мать уступить, когда речь зашла о Генри Херндоне. Куин задумчиво вертел в руке бокал с остатками бренди. Возможно, ему следовало высказаться раньше. Возможно, ему следовало встать на защиту Элис еще в те времена, когда его родители устраивали ее брак с Джоном вопреки воле дочери.
Но тогда Куин не осмелился вмешаться, как и не осмелился рассказать родителям о Вивиане. Чего им всем стоила его трусость! Элис прожила десять лет с человеком, которого не любила, тоскуя о том, кого обожала. Вивиана была вынуждена выйти замуж за того, кого не только не любила, но и к кому питала отвращение, по крайней мере так Куину казалось. А Серилия... ах, Серилия! Ей, вероятно, пришлось заплатить самую дорогую цену.
– Куин? – позвал словно издалека голос сестры. – Куин, тебе нехорошо?
– Со мной все более или менее в порядке. – Куин залпом осушил свой бокал. – Просто я устал.
Элис внимательно посмотрела на брата:
– Я тебе не верю. Что случилось после того, как ты привез Серилию домой? Ты сам не свой. Это... это как-то связано с Вивианой?
Куин не осмеливался взглянуть на сестру.
– Хватит об этом, Элис, – резким тоном проговорил он. – Не вмешивайся в мои дела.
В какую-то минуту Куин едва не решился рассказать все сестре. Беда в том, подумал он, глядя на огонь, что от сочувствия Элис ему станет еще тяжелее. Куин чувствовал себя как ребенок, который упал и ждет, когда старшая сестра поднимет его, стряхнет пыль с его одежды и успокоит. Но сейчас Элис не могла ему помочь. Никто не мог. Его гнев на Вивиану Алессандри превосходил только отвращение к самому себе.
Элис почувствовала настроение брата и постаралась перевести разговор на другое:
– Ты принял горячую ванну? И что-нибудь поел? Ты же знаешь, надо поесть. Даже отважные герои, Куин, должны заботиться о себе.
– Миссис Прейтер прислала миску супа. – Куин оторвал взгляд от камина и взглянул на Элис. – Я всю жизнь издевался над своим телом, моя дорогая, – закалял его в адском пламени, можно сказать, так что повредить мне может только нечто большее, чем долгая прогулка под проливным дождем. Но в этом нет ничего героического.
Элис, подперев подбородок рукой, смотрела, как брат вынимает пробку из графина.
– Празднуем заранее? – спросила она неодобрительно. Куин удивленно приподнял бровь:
– Что мы должны праздновать?
Элис с некоторой обидой посмотрела на брата:
– О, всего лишь мою свадьбу! Надеюсь, у тебя завтра утром не будет болеть голова, когда ты будешь отдавать меня Генри. А если будет, не подавай вида, Куин. И не смей портить мне церемонию, слышишь?
Куин неловко поставил графин на место. Господи! Завтра Элис выходит замуж?!
– Куин, сегодня канун Рождества, – продолжила Элис. – Я знаю, ты не обращаешь внимания на то, что делают или говорят другие. – Она опустила руку в карман пеньюара и извлекла из него небольшой сверток. – Вот, у меня есть для тебя рождественский подарок. Я попросила Генри привезти его из Лондона, но, вероятно, напрасно беспокоилась.
– Да, тебе не стоило беспокоиться, – согласился Куин, беря сверток в руку. – Но все равно спасибо, Элис. Прости, что я забыл о завтрашнем дне.
Элис сменила гнев на милость.
– Открой, – предложила она.
Куин поднял крышку маленькой коробочки. В ней лежала серебряная, с узорами, спичечница, на которой был выгравирован их семейный герб. Куин аккуратно приоткрыл ее. Она была заполнена спичками.
– Это новые, с более слабым запахом, – объяснила Элис. – Такие можно найти, знаешь ли, только в Лондоне и Париже. Мне о них рассказала Вивиана. По сравнению с этой твоя старая выглядит не так привлекательно, правда?
Куин через силу улыбнулся:
– У нее была тяжелая жизнь. Как и у ее хозяина. Мне очень нравится моя новая спичечница, Элис. Спасибо.
Элис, довольная собой, откинулась на спинку кресла.
– У меня тоже есть что-то для тебя, Элли, – сказал Куин, вставая и подходя к столу. Он вернулся с плоским футляром из инкрустированного розового дерева. – Это и рождественский, и свадебный подарок, если можно так сказать. Я когда увидел его, мне... мне захотелось, чтобы у тебя в день свадьбы было что-то особенное.
