София Каспари - Лагуна фламинго
Запыхавшись, толстушка отступила. Что-то вытекло у Эстеллы из носа и закапало на белый воротник.
Изольда опять придвинулась к ней, и Эстелла почувствовала запах ее пота.
— И не смей никому об этом рассказывать! — прошипела она.
После этого Изольда и Альма с гордым видом удалились.
Глава 17
Увидев этого красавчика, Мейзи словно очнулась от глубокого сна. Некоторое время ей нравилось изображать из себя милую женушку, но теперь с этим было покончено. Она оглянулась через плечо и убедилась, что юноша все еще смотрит на нее из окна кабинета. Мейзи знала, какое воздействие способны оказывать ее движения. Ее подруги не раз говорили об этом. Некоторые даже утверждали, хоть и не в полный голос, что она унаследовала свой дар от прабабки-куртизанки.
Встав, женщина приспустила халат, подняла руки и принялась укладывать волосы в узел, а затем резко повернулась. Юноша не успел отвести взгляд. Он смотрел на ее полуобнаженную грудь и ничего не мог с собой поделать. Мейзи улыбнулась ему.
Чуть позже, собравшись с духом, юноша вышел из кабинета Лоренса в патио.
— Как тебя зовут? — как ни в чем не бывало осведомилась Мейзи.
— Диего. Я… э… я работаю у вашего мужа.
— Я знаю. Сколько тебе лет?
— Э… Двадцать.
Мейзи не сомневалась в том, что он солгал. Этому мальчику было не больше семнадцати. Ее муж говорил об этом с ее отцом, сомневаясь, стоит ли брать на работу такого молодого секретаря. Но Мейзи не стала спорить с Диего.
— Мы еще с тобой не разговаривали, верно?
— Э… нет.
Мейзи встала к нему вполоборота, глядя через плечо.
— Пойдем.
Она приняла решение мгновенно. Лоренса не было дома, служанки были чем-то заняты, да к тому же они остались верны хозяйке.
Пройдя через патио, Мейзи отвела Диего в ванную. На скамье у стены лежал матрас, тут Мейзи иногда наслаждалась массажем.
— Положи матрас на пол, — приказала она.
Потрясенный юноша повиновался.
— Ложись.
Мейзи подумала, уж не девственник ли он. Незамысловатый, хоть и неплохой секс с Лоренсом ей наскучил, и теперь Мейзи не терпелось выяснить, насколько искусен ее новый любовник. После недолгой прелюдии она в позе наездницы уселась на Диего, собираясь принять в себя его член, но юноша попытался ее остановить.
— Ваш муж…
— Твой муж, — поправила она его.
— Что, если он вернется домой?
Ничего не сказав, Мейзи приподнялась и начала умело ласкать его член.
Диего едва сдержал стон. И все же юноша по-прежнему был настороже. Не звучат ли в патио шаги? Не раздается ли голос Лоренса? Да, точно… Его начальник вернулся… Сейчас он войдет сюда и… «Мне конец… Я…»
— Ах… — застонал Диего.
Мейзи скользнула ниже и принялась ласкать его языком, сводя юношу с ума. Его тело изогнулось от напряжения. Мейзи начала мастурбировать и, доведя себя до оргазма, ввела в себя его член. На этот раз Диего не сопротивлялся.
Мейзи решила, что у него все-таки был опыт, но небольшой. Диего осмелел. Он решительно сжал ее грудь, приподнялся и начал целовать шею, уши и декольте. Мейзи кончила во второй раз. Впервые за долгое время она чувствовала себя полностью удовлетворенной.
После секса они улеглись на матрасе, перевернувшись на спину. Мейзи предложила Диего сигару, и тот с наслаждением закурил.
— Что не так? — улыбнулась она, видя, что мальчишка все еще тревожится.
— Твой муж! — выпалил он. — Что, если он об этом узнает?
— Не узнает.
— Но… но… — пролепетал Диего. — Слуги…
— Это мои слуги, из дома моего отца. Они знают, кому подчиняться.
Изумленный Диего молчал. Наконец юноша рассмеялся.
— Весьма хитроумно, сеньора Шмидт.
— Мейзи. — Женщина обворожительно улыбнулась. — Зови меня Мейзи. Так называют меня все мои друзья.
Глава 18
— Прогуляйтесь с нами, Аннелия. — Эдуард взял Мину под руку, вопросительно глядя на ее мать.
Женщина с улыбкой покачала головой.
— Простите, я не могу оставить работу. Что тогда подумают о вас люди? Это же вы меня сюда устроили.
— А если я… — начал Эдуард.
Но Аннелия решительно покачала головой.
— Вы и так многое сделали для нас, Эдуард. Я не хочу гневить судьбу. Хорошо проведите время, ладно? Вот и все, о чем я вас прошу.
Мать Мины обеими руками поправила передник. Лицо ее дочери оставалось невозмутимым. Мина говорила, что ей нравится проводить время с Эдуардом. Он был веселым, вежливым и приятным собеседником. «Эдуард хороший человек, — подумала Аннелия. — Он сделает мою дочь счастливой, а я помогу им, чем смогу. Если будет счастлива Мина, то буду счастлива и я. Нужно действовать осторожно, нельзя на нее давить». Помахав им рукой, женщина вернулась в дом.
Мина действительно сразу поняла, чем может быть полезен им Эдуард. И Аннелия была этому рада.
Еще раз оглянувшись, она увидела, как Мина и ее спутник садятся в карету, которая должна была отвезти их в Трес-де-Фебреро. Этот парк, основанный в честь свержения диктатора Хуана Мануэля де Росаса, слыл любимым местом отдыха у жителей Буэнос-Айреса. Посмотрев вслед карете, Аннелия вернулась в кухню, где ее ждала гора немытой посуды.
Эдуард оплатил счета Мины и Аннелии в кабаке, ничего не попросив взамен. Он даже устроил их на новую работу, прежде чем вернуться в Ла-Дульче. Дела в имении требуют его присутствия, объяснил он и обещал вскоре вновь навестить мать и дочь. Аннелия решила, что это отговорка, но Эдуард вернулся в Буэнос-Айрес, как и обещал. Он с восторгом рассказывал Мине и ее матери о Ла-Дульче, об изменениях в имении, об овцах и о коровах. «Он хороший человек, — вновь подумала Аннелия. — Я должна позаботиться о том, чтобы отныне не возникло никаких проблем. Может, мне самой и не суждено быть счастливой, но у моей дочери появился шанс. Все это я делаю ради Мины. Она должна стать счастливой».
Теперь Аннелия работала на сеньора Морильо. Тот прекрасно относился к своим подопечным. И к тому же был холост.
Аннелия брала одну тарелку за другой и опускала в воду. Хорошо, что Мина понимала всю серьезность сложившейся ситуации. Важен был каждый шаг.
И только одно тревожило Аннелию: Мина так и не забыла Франка Блума. Приближалось двадцать пятое мая, и в этот день Мина собиралась вновь пойти на площадь и ждать там Франка.
«Забудь его! Что бы ни случилось, он не вернется, — не раз говорила Аннелия дочери. — Забудь прошлое. Теперь у нас новая жизнь». Но Мина не собиралась сдаваться. Она была упрямицей, ее Мина. А ведь девочка оказалась не такой уж фантазеркой. Только в вопросе с Блумом она отказывалась признавать, что детство кончилось и Франка больше не найти.
