Ферн Майклз - Пленительные объятия
Довольная собой, испанка приосанилась и подошла к Стефану.
— Где вы прячетесь от меня целый вечер, а, дорогой? — спросила она, нежно поглаживая кончиками пальцев ладонь старика. — Я уже устала ждать, когда вы наконец пригласите меня на танец. Идемте же!
— Идемте, идемте! — залепетал тот с выпученными от изумления глазами. — Я просто думал, что вы слишком заняты гостями, чтобы беспокоиться о моей скромной персоне. Но, если честно, я весь вечер ждал именно этой минуты.
Бешено кружась в танце, Сирена заливалась звонким серебристым смехом и с восторгом глядела прямо в лицо своему партнеру. «Он и в самом деле недурен собой, — думала сеньорита Кордес. — Всегда элегантен, весел, обходителен…»
— Как все-таки счастливы замужние женщины, — проговорила Сирена, смиренно потупив очи. — Они отправляются с балов и приемов вместе со своими супругами и проводят ночь вместе.
— Да, брак — такая штука, — явно нервничая, ответил Стефан, — о нем долго можно говорить…
Старик сам не верил своей удаче. Надо вести себя с предельной осторожностью, чтобы не отпугнуть красотку. Черт возьми, она завела речь о замужестве! Да ведь это исполнение всех его желаний, лучшая награда за непрестанно возносимые Богу молитвы!.. Господи Иисусе! Сколько же может стоить Сирена? По самым скромным подсчетам — миллионы! С ума сойти…
— Дорогая, если бы я знал, что вы отважитесь заговорить на эту тему, — пробормотал Стефан со всей доступной ему в таком положении сдержанностью, — то давно бы уже предложил вам руку и сердце. Однако я понимаю, что мне, старику, нечего надеяться на брак со столь роскошной и столь молодой еще женщиной, как вы, леди Кордес!
— Стефан, я не верю своим ушам! — с тонко разыгранным изумлением воскликнула Сирена. — Вы, кажется, сделали мне предложение?!
— Ах, если бы я был достаточно смел для этого, то… ну, скажем, понимаете… попросил бы вас стать моей… м-м-м…
— Ну так просите же! — поторопила Сирена своего избранника, раздраженная тем, что он так бездарно мямлит и мнется.
— Дорогая, будьте моей… э-э-э… Согласны ли вы на то, чтобы… Словом, я хочу…
Стефан мысленно проклинал свою идиотскую робость. Сколько раз он наедине с собой репетировал эту сцену, прикидывал, что сказать, как повернуться, как изобразить на лице улыбку, и вот теперь, когда дошло до дела, внезапно растерял все свои домашние заготовки и не может произнести ни одной хоть сколько-нибудь вразумительной фразы.
— Ну хорошо, хорошо, — сказала Сирена, чувствуя, что ее терпение на исходе, — я согласна быть вашей женой! Когда свадьба?
— Камилла и Риган венчаются через неделю или что-то около того. Мы поженимся сразу вслед за ними.
— Слишком долго ждать, дорогой. Я предлагаю обручиться тайно, а потом, как раз в день свадьбы Камиллы, объявить о нашем браке. Разве это не романтично, по-твоему?
Сирена говорила и сама не верила своим ушам. Как могла она решиться на подобный фарс, если ее сердце принадлежит Ригану? Страшный вопрос…
В эту минуту один из музыкантов подошел к хозяйке бала и протянул ей гитару. Сирена извинилась перед Стефаном и, торопясь избавиться от гнетущих ее мыслей, взбежала на помост, где для певицы был уже приготовлен стул.
Движимый внезапным импульсом, Риган оставил своих собеседников и стал протискиваться сквозь толпу к сцене.
Зеленый шелк платья делал Сирену похожей на только что выбравшуюся из воды русалку. Ван дер Рис буквально пожирал ее взглядом. «Черт, — стиснул он зубы, — неужели так никогда и не удастся вырвать из сердца эту сказочную красавицу?!»
Хозяйка тем временем удобно устроилась на стуле и стала легонько перебирать струны, чем мгновенно привлекла к себе внимание гостей. Их толпа, словно приливная волна, хлынула к сцене и сразу же оттеснила Ригана в сторону, так что тот вынужден был удовольствоваться не самым завидным местом в тени какого-то полуголого платана.
Манера пения Сирены отличалась сдержанностью и спокойствием, за которыми, однако, угадывалась пылкая, почти необузданная страсть. Зрители были заворожены красотой баллады, и больше всех — Риган. Он понимал, что это ради него поет Сирена, к нему взывает! Ее голос грозил растопить ледяные преграды, разделявшие двух некогда счастливых супругов.
Музыка волшебной пеленой окутала Ригана, и он, забыв обо всем на свете, стал продираться сквозь толпу к сцене. Ему хотелось только одного: быть подле своей возлюбленной, каждой клеточкой тела впитывать в себя этот голос, столь же чарующий и столь же гибельный, как голоса древних сирен…
Внезапно внимание Ригана привлекла масляная лампа, вычерчивающая огненные дуги над головой хозяйки. Пламя как-то неуклюже и дико металось из стороны в сторону, что при почти полном безветрии не могло не показаться странным. На секунду ван дер Рис отвернулся, заслышав в кустах подозрительный шорох, и в этот самый момент — слишком поздно! — лампа сорвалась с проволоки, крепившейся к ветвям соседних деревьев, и полетела вниз.
— Сирена! — закричал Риган таким страшным голосом, что испанка испуганно вскочила со стула.
Это спасло ей жизнь. Лампа, вместо того чтобы сокрушить жертву, с треском разбилась о дощатый помост. Горящее масло брызнуло леди Кордес на платье, и тончайший шелк покрылся оранжевыми язычками пламени.
Риган мгновенно прыгнул на сцену, чтобы помочь Сирене, но там уже воцарился настоящий ад. Толпа завизжала от ужаса и хлынула прочь, подальше от опасного места. Ван дер Рис нетерпеливо озирался кругом, желая отыскать хоть что-нибудь, чем можно было бы погасить огонь.
— Дайте скорее ваш плащ! — закричал голландец, увидев сэра Лэнгдома, который так же, как и остальные, пятился назад с выражением дикого ужаса на лице. — Ваш плащ! Немедленно!
Стефан явно ничего не соображал от испуга.
Недолго думая, Риган соскочил на землю, подбежал к старику и, сорвав с него алую сатанинскую накидку, бросился обратно к Сирене. Он обвернул ее плащом и, взяв на руки, сошел с помоста.
Вслед за ван дер Рисом многие также опомнились и взялись за дело. Слуги бегали взад-вперед с цветочными кадками и сыпали в огонь влажную маслянистую землю.
Фрау Хольц, смело работая локтями, прокладывала себе сквозь толпу путь к сцене. Поняв, что на Ригана можно положиться, экономка несколько успокоилась.
— Менеер ван де Рис, — попросила она, — отнесите ее в дом. Нужно посмотреть, не обгорела ли госпожа.
Сирена оставалась пугающе спокойной и неподвижной. Фрау Хольц сняла с себя белоснежный фартук и укрыла им ноги хозяйки. Старушка старалась не думать о тех ужасных черных пятнах на коже Сирены, которые она увидела, когда отбросила прочь багровую дьявольскую накидку.
