Андреа Кейн - Нежная и бесстрашная

— Непременно, — столь же серьезно пообещал Хибберт.

К концу дня Хибберт получил три ответа и имел счастье побеседовать с одним разгневанным мужем и одной женщиной, толстушкой лет пятидесяти с лихорадочно блестевшими глазами. Женщина оказалась весьма настырной особой. Целых двадцать минут она убеждала лорда Хобсона, что они провели вместе жаркую ночь, которую она жаждет повторить, причем совершенно бесплатно. Хибберт отправил ее домой, к мужу. Разгневанный муж представился месье Бланшем. Осыпав Хибберта градом французских ругательств — часть из них осталась непонятой, — он поклялся, что жена ему верна, и, если лорд Хобсон вновь посмеет ее домогаться, он его пристрелит. Хибберт отправил его домой, к жене. После этого он заказал бренди, взял полученные письма и отправился наверх, в свой номер. Первое было написано каким-то наглым дворецким. В весьма оскорбительных выражениях тот уведомлял лорда Хобсона, что герцог получил его письмо, однако сам предпочел не отвечать на него по причинам личного характера. И прибавил, что было бы крайне бестактно со стороны лорда Хобсона настаивать на получении ответа, поскольку тем самым он нанес бы оскорбление герцогу, его жене и его любовнице, для которой и были куплены эти духи. С минуту Хибберт размышлял над этим посланием, потом отложил его в сторону. Похоже, здесь ему ничего не светит. Кроме того, все изложенные в письме факты легко было проверить. И он обратил свое внимание на два других ответа. Один из них был от мадемуазель Шениль, которая регулярно покупала эти духи для своей бабушки, и делала это чаще всего к Рождеству. Она выразила сожаление, что не сможет ответить на все вопросы лорда Хобсона, поскольку послезавтра уезжает из Парижа, чтобы навестить в больнице свою бабушку, а потом вернется в монастырь, где ей вскоре предстоит принять постриг. Она желает лорду Хобсону удачи, и если у него возникнут еще какие-то вопросы, пускай непременно с ней свяжется. Письмо завершалось благословением, фамилией мадемуазель и адресом монастыря. Поморщившись, Хибберт сложил листок и сунул его в конверт. У него иногда возникало чувство вины, когда приходилось обманным путем добираться до истины. С другой стороны, именно таких вот порядочных молодых женщин, как мадемуазель Шениль, они с лордом Рейсом и пытались защитить. Так что цель оправдывала средства. Можно было бы проверить, правду ли написала мадемуазель, однако Хибберт нисколько в этом не сомневался. Оставался последний конверт. Он был подписан витиеватым женским почерком, от него пахнуло знакомым ароматом, и Хибберт сразу почувствовал: ее-то он и ищет. Женщина не поленилась надушить конверт именно теми духами, о которых он упоминал. Следовательно, он сумел пробудить в ней интерес. Вопрос в том, сумеет ли она пробудить интерес в нем. А вот и текст: «Лорд Хобсон! Ваше письмо заинтриговало меня. Мы должны встретиться. В семь часов я буду стоять на первой ступеньке Нотр-Дам. Вы узнаете меня по запаху ваших любимых духов. Морель Лежуае». Морель Лежуае… Прочитав письмо еще раз, Хибберт взглянул на часы. Половина шестого. Он еще успеет перехватить Жерара до конца рабочего дня и выяснить, что тому известно о вышеупомянутой женщине. А после этого отправится к собору. Морель Лежуае оказалась молодой женщиной необыкновенной красоты — Жерар ничуть не погрешил против истины. Густые черные волосы, обрамлявшие нежное личико с тонкими чертами, огромные темные глаза. Дорогое шелковое платье и ротонда, отороченная мехом, были сшиты по последней моде. Небольшой рост и изящная фигурка делали мадемуазель Лежуае похожей на фарфоровую статуэтку. Молоденькая, беззащитная — увидев такую особу, мужчина немедленно испытывает желание ее защищать и в то же время ею обладать. Направляясь к первой ступеньке лестницы Нотр-Дам, Хибберт успел разглядеть поджидавшую его женщину и пришел к выводу, что хотя Жерар и сказал правду, он несколько недооценил мадемуазель. Она была поразительно хороша собой и выглядела не на свои тридцать два года, а лет на десять моложе. И казалась чистой и невинной. Если, конечно, не знать, что эта особа являлась владелицей элитного и очень дорогого парижского борделя.

— Лорд Хобсон? — Она направилась к Хибберту, ослепительно улыбаясь.

Хибберт постарался безупречно сыграть свою роль. Взгляд, который он устремил на нее, был полон одновременно страсти и разочарования.

— Мадемуазель Лежуае?

— Да.

Поклонившись, он поднес к губам ее затянутую в перчатку руку и тотчас же ощутил знакомый аромат.

— Я столь же разочарован, сколь очарован, — признался он. — Как бы мне хотелось сказать, что мы с вами встречались, но, увы, мы оба знаем, что это не так. — Он одарил мадемуазель чарующей улыбкой. — Хотя, честно говоря, жаль, что я ищу не вас. От молодой женщины, о которой я упоминал в своем письме, исходил аромат тех же духов, какими душитесь вы, но в красоте она вам заметно уступает.

Морель смущенно зарделась, однако Хибберт прекрасно видел, что смущение ее напускное. Она играла. Разыгрывая робость и невинность, она при этом исподтишка придирчиво разглядывала своего нового знакомого, причем проделывала это так ловко, что обычный человек ничего бы не заметил.

Однако Хибберт был человеком незаурядным, и от него это не укрылось.

— Благодарю вас за столь очаровательный комплимент, — промурлыкала Морель по-английски с легким французским акцентом. — Теперь, когда мы встретились лицом к лицу, я с прискорбием вынуждена признать, что и вы мне не знакомы. Но быть может, я смогу вам помочь в ваших поисках. — Она откинула со лба непокорный завиток. — Вы англичанин, однако в своем письме написали, что познакомились с этой женщиной в Париже. Могу я спросить когда?

Интересно. Она не спросила «где», а спросила «когда», отметил про себя Хибберт. Он с надеждой взглянул на нее:

— А что? Вы знакомы с какой-то дамой, которая пользуется этими же духами?

— Вполне возможно. Но я слишком плохо вас знаю, чтобы вот так сразу…

— Понимаю вашу осторожность, — кивнул Хибберт, — и не виню вас. Сейчас такие времена, что никому нельзя доверять. Я, правда, порядочный человек. Одинокий, но порядочный. Что вы хотите обо мне узнать? Меня зовут Алберт Хобсон. Я живу в Суррее, но владею поместьями в Йоркшире, Дорсете и Девоншире. Я человек состоятельный и мог бы щедро заплатить молодой женщине, с которой идет речь. Что касается времени, когда я познакомился со своей таинственной незнакомкой, то произошло это прошлым летом. Я был по делам в Париже.

— Должно быть, она произвела на вас неизгладимое впечатление, если вы спустя полгода все еще думаете о ней, И тем не менее вы не спросили, как ее зовут.