Мэдлин Хантер - Леди греха
«Прыгайте со мной». Если она согласится, что это будет означать? Короткую, интенсивную любовную связь или более продолжительный союз?
По дороге сюда она обдумывала идею замужества, воображала ежедневную жизнь с этим незаурядным человеком. Это был бы потрясающий эксперимент, удивительный и загадочный. Но она знала наверняка: это будет отличаться от ее прежней семейной жизни.
– Вам не следует встречаться с Ярдли. Я вам не советую, – сказал он. – Завтра утром мы отправимся в Лондон. Или я могу поговорить с ним один.
Он предлагал ей отступление.
– Не могу согласиться с вами. Это было бы трусостью с моей стороны. Кроме того, я не уверена, что вы откровенно расскажете мне все.
– Вы опасаетесь, что я солгу? – Он так сильно сдвинул брови, что это заметил бы даже зритель в последнем ряду театра.
– Думаю, вы расскажете мне правду, но не всю.
Натаниел демонстративно надулся:
– Я оскорблен.
Шарлотта рассмеялась его актерской выходке:
– Не верю. Именно ваша светлость выберет, какую правду я услышу, Натаниел. Готова поспорить, что уже есть кое-что, о чем вы знаете или подозреваете, но чего я не слышала.
– Никакая правда не была спрятана от вас.
– Только размышления? Актер превратился в человека.
– Я часто размышляю и часто оказываюсь не прав. Подобные размышления привели нас к этой тайне, к моему великому сожалению.
– К несчастью, они не ошибочные.
Воздух стал тяжелым от правды, которую вскрыли эти размышления. То, как у нее сжалось сердце, напомнило ей, что, хотя она больше не чувствовала себя оглушенной и разбитой, потребуется время, прежде чем она перестанет вздрагивать при упоминании о пережитом потрясении.
Его рука лежала на столе совсем рядом. Сильная рука, мужественная и красивая. Один ее вид вызывал воспоминание о том, как он ласкал ее тело и как быстро она подчинялась возбуждающей власти его прикосновений.
В свете лампы его глаза казались темными, а лицо было очень красиво. Теперь Натаниел постоянно смотрел на нее с теплотой, которая так отличалась от провоцирующих насмешек в прошлом. А может быть, совсем не отличалась. Возможно, тепло присутствовало всегда, но она была слишком поглощена собой, чтобы заметить его. Или же слишком трусливой, чтобы рискнуть своим скучным миром перед смятением, в которое ввергал ее этот взгляд.
– После того как будет обнаружена правда прошлого, нам нужно соприкоснуться с правдой настоящего, – заявил он. – Вы многим рискуете, занимаясь этим делом. Я не подарок, но я хотел бы жениться на вас. Мне хотелось бы, чтобы это стало нашим совместным выбором, а не произошло в спешке, если обнаружится, что вы ждете ребенка.
Его речь была спокойной, тихой, слова произносились как бы вскользь. Слуга, стоящий возле камина, никогда не догадался бы, что она содержала предложение и еще нечто гораздо большее.
Она положила свою ладонь на его.
– Я польщена, Натаниел. Правда, польщена. Однако, поскольку ты говоришь серьезно, я обязана сказать тебе: неизвестно, буду ли я когда-нибудь ожидать ребенка.
Натаниел почти не отреагировал на ее слова, но лицо его выразило легкое удивление.
– Он болел большую часть вашего брака, Лотта.
– Позже я говорила себе, что это было начало болезни, и если существовала причина, то она была не во мне. Однако я всегда знала, что могло быть и другое объяснение. Теперь этот мальчик в Дареме доказывает, что с моим мужем все было в порядке.
– Боюсь, вы не правы. Если время докажет, что это не так, значит, так тому и быть. Дело не в том, чтобы зачать наследника. И, поскольку другие будут шептаться на эту тему, позвольте мне объяснить, что речь не идет о том, чтобы заполучить ваше состояние.
– Мы оба знаем, что, если бы ты захотел иметь состояние, тебя ожидает имение, которое потребует гораздо меньше забот, чем обзавестись женой. – Упоминание об этом заставило ее сердце дрогнуть. – Боже! Если мы обнаружим, что мать Гарри действительно была замужем за Филиппом, до его женитьбы на мне навсегда закроет путь к вам. Человек, принадлежащий церкви, не может взять жену, запятнанную скандалом полигамии, даже если это вовсе не ее вина.
Его ответом была понимающая улыбка.
– Благодарю вас за то, что прояснили мне юридические стороны этого вопроса, леди Марденфорд.
– Вам следовало бы подождать с этим предложением, – заявила она, расстроенная причастностью к этому делу того, о чем она не подозревала. – Вам нужно было подождать до завтрашнего дня, когда все прояснится. Вы говорили, что полагаете: там не было законного брака, но…
– Если вы согласитесь выйти за меня замуж. Шарлотта, я с удовольствием напишу несколько новых законов. Первый – вы не должны говорить мне, что я должен делать или кого и что я должен защищать.
Его заявление заставило ее погрустнеть. Разумеется, он видел все непредвиденные обстоятельства и все сложности задолго до того, как это пришло ей в голову.
Натаниел заговорил более мягко:
– Меня не заботит то, что станет известно завтра. Я не позволю правде прошлого другого человека мешать моему будущему. Я понимаю: для вас это тяжелее – и не ожидаю немедленного ответа. Я только проясняю мои намерения так, чтобы вы не усомнились в моей надежности или неправильно поняли природу моего интереса.
Это было удивительное заявление и огромное обязательство. Натаниел останется рядом с ней независимо от того, что они узнают завтра, даже если это выльется в скандал. Все ее прошлое могло стать темой для сплетен и публичных разбирательств, но она сможет пройти через все это, положившись на его силу и поддержку.
Натаниел взял ее руки в свои. Ее грудь наполнилась сладкой и прекрасной болью.
Но Шарлотта не могла дать ответ на его предложение, пока не узнает, с чем они столкнутся. Она сама должна все взвесить, раз уж ей была известна цена расплаты. Но до того момента, до завтрашнего дня, она не будет отказываться от наполнявших ее глубоких чувств.
Как всегда, он понял. Он точно знал, о чем она думала, в этом не было сомнений.
– Мы пойдем спать, мадам? – Его вопрос звучал почти формально, но взгляд говорил о другом. Его шепот, донесшийся до нее днем, звучал в ее ушах, соблазняя ее и готовя к гораздо большему, чем просто удовольствие.
«Прыгайте со мной».
Шарлотта затрепетала и одновременно сжалась от ощущения, будто едва удержалась на краю пропасти, обещавшей как чудо, так и опасность.
Они молча поднялись по ступеням. Шарлотта чувствовала, как ее возлюбленный шел за ней, такой мягкий в походке и манерах. Но не в душевном состоянии. Ее охватила тревога, которую она испытывала в первую ночь в Элмкресте. Вся разница состояла в том, что ее уязвимость была не физической или чувственной.
