Стефани Лоуренс - Все о страсти
Франческа вопросительно взглянула на мужа, но тот покачал головой. Ему нужно было поработать с бумагами, и тут как раз подвернулся удобный случай, когда никто не станет мешать.
Эстер повернулась к недавно появившейся племяннице:
— Ты же хотела посетить вдовий дом. Помнишь? Мы проезжали его, когда ехали сюда.
Френни наморщила лоб, словно впервые слышала об этом, и медленно покачала головой:
— Я не хочу. Останусь здесь.
Чарлз подался вперед и положил ладонь на руку Френни:
— Тебе понравится прогулка в парке под деревьями.
Но Френни упрямо набычилась: выражение, хорошо известное домашним.
— Нет. Я останусь тут.
Чарлз беспомощно уставился на Эстер и Франческу. Последняя ободряюще улыбнулась:
— Все в порядке. Оставайся, но, если захочешь прогуляться, не забудь сказать лакею, чтобы проводил тебя, а то еще заблудишься.
Френни с отсутствующим видом кивнула и вернулась к своему кеджери[5].
Эстер вздохнула. Франческа повернулась к ней:
— Когда мы отправляемся?
Чарлз допил кофе и попросил:
— Дайте мне пять минут, чтобы сменить сюртук.
— Хоть десять, — кивнула Эстер. — Я тоже должна переодеться, не говоря уже о Франческе.
Все трое поднялись. Джайлз последовал за ними. Добравшись до верхней площадки, Франческа посмотрела вниз и увидела, как Джайлз стоит в холле и нерешительно поглядывает на утреннюю столовую. Немного поколебавшись, он развернулся и направился в кабинет.
Франческа и ее гости собрались на крыльце.
— Какие чудесные деревья! — заметила Эстер при виде туй, посаженных по обе стороны аллеи. — А эти каменные вазы! Просто восторг!
Франческа торжествовала. Вазы и в самом деле прекрасно отчистились и выглядели великолепно.
— Осенние крокусы очень красивы, да еще когда цветут так обильно!
Позади хлопнула дверь. Все оглянулись.
Их догонял Джайлз.
— А я думала, что ты занят, — удивилась Франческа.
Джайлз чарующе улыбнулся, зная, что, хотя способен одурачить Чарлза и Эстер, жену не проведешь.
— Сегодня чудесный день! Таких осталось совсем немного. Скоро погода испортится, и у нас не будет возможности долго гулять. Кроме того, мне нужно кое о чем спросить Хорэса, так что я соединил приятное с полезным.
Чарлз и Эстер, очевидно, ему поверили. Франческа посмотрела мужу в глаза, но воздержалась от законных вопросов. Он предложил ей руку, Чарлз последовал его примеру и протянул руку Эстер, и обе пары зашагали мимо почти оголенных деревьев.
Они провели мирное утро с леди Элизабет, Хенни и Хорэсом и вернулись домой к обеду. Френни нигде не было видно.
— Она спит, — пояснила Эстер, присоединяясь к ним.
— Это к лучшему, — отозвался Чарлз. — Она слишком много гуляет. Больше, чем дома. И хотя это, по-видимому, ей нравится, все же завтра мы уезжаем, так что ей следует отдохнуть хорошенько.
Во время обеда Чарлз и Джайлз беседовали о делах поместья, а Эстер пересказывала Франческе последние новости о Роулингс-Холле.
— Я бы сама немного вздремнула, — призналась Эстер, когда они вышли из столовой. — Почти не могу спать в тряском экипаже, а до Бата еще далеко.
Франческа посмотрела вслед Эстер. В холле Джайлз давал наставления Эдвардсу, явившемуся по его требованию. Чарлз хотел видеть хозяйственные постройки. Эдвардс вызвался показать ему все, что тот пожелает. Заметив, что муж направляется к ней, Франческа улыбнулась и свернула к семейной гостиной. Но он успел поймать ее за руку. Их пальцы переплелись. Франческа удивленно посмотрела на него.
— Я думал… — произнес он, — если у тебя нет неотложных дел… Может, поможешь мне с работой над парламентской реформой?
Она пыталась держаться спокойно, но сердце подпрыгнуло и тревожно забилось.
— Парламентской реформой?
— Нужно проверить и перепроверить множество ссылок. Если ты не занята…
Франческа улыбнулась, чувствуя, как он тянет ее к библиотеке.
— Я не занята. И буду счастлива помочь.
Они провели остаток дня вместе. У него был список книг, требуемых для справок. Они работали вместе, просматривая книгу за книгой. Джайлз сидел за столом, читая и делая заметки, Франческа же искала очередной том и отмечала нужную мужу информацию.
Потом переходила к новой и, пока он читал, возвращала предыдущую на полку. И если сначала он проверял всю главу, позже она заметила, что он сразу обращается к тому абзацу, который она отметила. Работа сразу пошла веселее.
Несколько часов спустя заглянул Чарлз и спросил, чем они занимаются. Завязался дружеский спор, который продолжался до тех пор, пока не пришла отдохнувшая Эстер. Франческа позвонила и велела подать чай в библиотеку.
— А Френни? — спросила она.
— Проснулась, но все еще не пришла в себя. Сама знаешь, какова она. Счастлива, как жаворонок, но хочет поваляться в постели. С ней Джинни, и я просила одеть ее к обеду, так что все в порядке.
Джинни, старая горничная Френни, когда-то была ее няней, преданной своей подопечной. Поскольку на этот раз Франчески с ними не было, Эстер взяла в карету Джинни, чтобы помочь с Френни, которая не позволяла незнакомым горничным ухаживать за ней.
Франческа разлила чай. Снова завязалась веселая беседа.
— Maria vergine! Impossible![6]
Джайлз в своей комнате переодевался к ужину, когда за стеной раздался мужской голос, что-то отчаянно тараторивший на итальянском.
— Фердинанд, — заметил Уоллес, подавая ему галстук. — Я немедленно выставлю его!
— Нет!
Джайлз властно поднял руку, и хотя не мог разобрать слов, слышал, как что-то говорит Франческа.
— Оставайся здесь.
Сам он направился к двери, ведущей в спальню жены. Посреди комнаты стояла Милли, глядя на открытую дверь в гостиную, из которой донеслась очередная итальянская тирада.
Франческа, в халате, со сложенными на груди руками, ожидала, пока Фердинанд выдохнется.
Когда он наконец остановился, вступила она и тоном, не оставлявшим ни малейшей надежды, объявила:
— Вы считаетесь опытным поваром. Просто в толк не возьму, почему вы не можете подать ужин раньше восьми часов, несмотря на настоятельное предупреждение сегодня утром, что ужин должен быть подан ровно в семь.
Фердинанд ответил новым потоком итальянских слов, но Франческа решительно покачала головой и, сурово нахмурясь, вынесла приговор.
— Прекрасно. Если вы не в силах выполнять свои обязанности, за дело возьмется кухарка. Уверена, что она сумеет достойно накормить своего хозяина, и не в восемь, а в семь.
— Нет! Вы не можете… — Фердинанд задохнулся. — Bellissima, я умоляю…
Франческа позволила ему выговориться, но под конец решительно перебила:
