Мэри Маккол - Когда тайна раскроется
Да поможет ему Бог сохранить мужество и силу до конца.
– Время, сэр. Нам предлагается войти в большой зал.
Александр повернул голову к охраннику и кивнул в ответ, после чего стал медленно подниматься. Стараясь не обращать внимания на боль, он шел с гордо поднятой головой.
Он не дрогнет.
Он, сэр Александр д'Ашби, старший сын в обедневшей семье, получившей известность своими доблестными воинами и рыцарями-тамплиерами внутреннего круга. Он знал привязанность верного брата и преданных друзей, а также любовь великолепной женщины. Он мог занять место рядом с теми, кем восхищался всю жизнь и с кем никогда не испытывал страха, поскольку в конце жизни стал на путь истины.
Готовясь войти в зал, он был благодарен судьбе за то, что она дала ему.
А дала она ему немало.
Элизабет с трудом различала лица людей, стоявших между ней и дверью. В ней все как будто замерло. Хотя в зале было много народу, стояла напряженная тишина – все ждали момента, когда в зал введут Александра для королевского суда.
Элизабет одолевал страх, сердце сжималось при мысли об ужасной опасности, нависшей над Александром, о том, что она бессильна ему помочь. На короткое мгновение она перевела взгляд на недавно установленный помост. Она увидела тяжелые, обвиняющие взгляды сидящих на возвышении – могучих воинов, дворян, рыцарей. Казалось, все словно были готовы услышать приговор человеку, которого она любила.
Король Роберт Брюс, дворянин могучего сложения с властным лицом и проницательными глазами, занял самое почетное место в центре. С одной стороны от него расположились лорд Леннокс и Эдвин, главные обвинители Александра, с другой – главные подданные короля. Элизабет стояла как раз напротив монарха, их разделял лишь стол, к которому должны были подвести Александра для допроса. Сэр Гарет стоял сразу за ней, далее располагались солдаты большей части гарнизона. Чуть сбоку стояли тамплиеры; сэр Деймиен, сэр Ричард и сэр Джон находились с краю. Бросив на них взгляд, она встретилась глазами с Деймиеном. Его взгляд усилил ее страх. Она не хотела, чтобы Александр соглашался быть подсудимым. Она хотела, чтобы он бежал, используя лабиринт пересекающихся подземных переходов, чтобы покинуть Данливи до того, как его возьмут солдаты короля.
Но Александр отказался. Не обращая внимания на ее слова и на ее горячие просьбы передумать, он оставался непреклонен. Он сказал, что достаточно много времени провел вне закона – в том или другом отношении – на Кипре, во Франции и Англии и что не собирается снова возвращаться к той жизни. Он больше никуда не побежит. Нет, он будет вести себя по закону перед лицом своих обвинителей и будет уповать на то, что справедливость победит.
Но Элизабет знала как никто, что флюгер правосудия может повернуться туда, куда подует ветер. Однако Александр сам хотел распорядиться своей жизнью, и переубедить его Элизабет не смогла. Ей хотелось крикнуть: «Проклятая честь!» Что хорошего в этой чести, если она несет только смерть и страдания? Но к ее негодованию, брат Александра и его товарищи, хоть и неохотно, поддержали его решение, так что ей пришлось уступить. Ей оставалось только в отчаянии приложиться губами к его губам и обнять его в то мгновение, когда в дверях появились солдаты короля.
Теперь ей оставалось только ждать.
Внезапно тишину зала нарушил скрипящий стон. В толпе поднялся шум, когда в зале появились четыре человека.
Это был Александр в сопровождении трех охранников – тяжеловооруженных солдат короля.
Александр шел вперед без страха. Он был красив, силен и имел благородную осанку. Если бы Элизабет не видела рану от кинжала своими глазами и не помогала ее лечить, она ни за что не подумала бы, что Александр страдает от физической боли. Он не выказал никакой слабости перед людьми, желавшими его уничтожить. Толпа расступилась. Элизабет едва сдерживала слезы.
– Посторонитесь, дайте дорогу, – повторял охранник каждые несколько шагов.
Когда Александр проходил в двух шагах от Элизабет, их взгляды встретились.
– Крепись, – тихо произнес он.
Его повели к столу напротив помоста, но он продолжал ласкать ее взглядом, стараясь придать ей мужества. Она поняла и, желая сделать для него то, что могла, выпрямила спину и проглотила слезы. Она попытается ради его спасения. Иисус милосердный, она попытается.
– Суд начинается! – объявил высший чиновник короля.
И тогда вперед вышел сам Брюс. Он прошел несколько шагов с помоста, чтобы подойти поближе к Александру. На его лице было то же изумление, что появилось у него в первый момент, как он увидел обвиняемого. Внезапно Брюс перевел взгляд на двух обвинителей, лорда Леннокса и Эдвина.
«В своем ли они уме?» – можно было прочесть в его хмуром взгляде.
Затем он повернулся к Александру и толпе за ним и произнес:
– Мы собирались начать допрос по обвинению в предательстве, но то, что мы видим перед собой, заставляет нас задавать другие вопросы. – Он отступил на шаг и, продолжая смотреть на Александра, спросил: – Скажи перед лицом этого собрания и подтверди или опровергни, что ты – Роберт Кинкейд, четвертый граф Марстон, поскольку наши глаза нас редко обманывают. А они говорят нам, что ты очень на него похож. Скажи также, действительно ли ты снабжал английскую армию сведениями о замке Данливи, чтобы помочь англичанам захватить замок и снова привести владения замка под их незаконное господство. Отвечай немедленно, мы повелеваем.
После этих зычно произнесенных слов в большом зале наступила звенящая тишина, поскольку каждый из присутствовавших понимал серьезность момента и весь ужас участи любого, который имел глупость предать короля, особенно столь воинственного и непостоянного, как Роберт Брюс.
Элизабет оторвала взгляд от главы своей страны, которому она поклялась в преданности и которого всячески поддерживала, считая законным правителем Шотландии, и перевела взгляд на человека, которого любила. Когда их глаза встретились во второй раз, Элизабет чуть заметно покачала головой, понимая, что ничто не изменилось, что Александр по-прежнему готов сунуть голову в петлю, намереваясь говорить правду и желая защитить ее от последствий того, что произошло.
Ее сердце упало, когда Элизабет увидела, как Александр опустил голову и сделал глубокий вдох. Потом он снова поднял голову и громко и уверенно произнес:
– Сир, я отрицаю, что я – Роберт Кинкейд, четвертый граф Марстон. Мое истинное имя – Александр д'Ашби. Я – английский рыцарь, и в прежние времена я был тамплиером внутреннего круга. Я стремился найти убежище в Шотландии от преследований со стороны братства. – Мгновение он помолчал. То, в чем он собирался признаться дальше, явно давалось ему с трудом. – В силу сложившихся тяжелых обстоятельств я служил агентом Англии в ее попытках вернуть замок Данливи под власть англичан.
