Мари Клармон - Любовь побеждает все
— Знаете, — начал доктор Дженнер, — Ее Величество приняла вашу ситуацию близко к сердцу. Ведь она тоже потеряла супруга, и у нее есть дети. Королева очень любит их, и потому ей понятна вся глубина вашей трагедии.
Ева так крепко обхватила блюдце, что у нее побелели пальцы.
— Ее Величество очень великодушны.
— Она замечательная женщина и мать. И когда услышала, что вы покинули свет из-за проблем со здоровьем, то расстроилась. Как вы знаете, Ее Величество тоже стала редко появляться в обществе, поскольку она скорбит по мужу. Но я смотрю на вас и вижу женщину, которой нужно лишь побольше гулять на свежем воздухе и хорошо питаться.
Ева рассмеялась, надеясь, что уже заслужила помилование.
— Рада это слышать.
— Но я вынужден просить вас продолжить. — Доктор Дженнер глотнул чаю. — Вы можете рассказать мне об Адаме?
Улыбка на ее губах погасла.
— Конечно. — Ева подняла чашку и сделала маленький глоток. Каждое слово обжигало ее болью, но в то же время исцеляло. Словно под добрым взглядом доктора исходил скопившийся в сердце яд. — Он был красивым мальчиком. — Ее голос звучал сильно, уверенно, и Ева едва узнавала его. Она поставила чашку с блюдцем на столик и продолжила: — Он был очень похож на своего отца. Все вокруг говорили, что Адам — мой мальчик, но я видела в нем только Гамильтона. Даже таким маленьким он ничего не боялся. Я помню, как Адам все время пытался вставать на ножки и идти вперед. Конечно, он тут же падал, и его лицо становилось таким удивленным, что у него это никак не получалось. — Ева закусила губу, чувствуя, что еще немного и она заплачет. — Но, в отличие от других малышей, Адам не плакал, когда падал. Он смеялся, очень весело и звонко. И, по-моему, мой сын смеялся над той невидимой вещью, которая сбивала его с ног. А потом опять вставал и пытался идти вперед.
— Вы очень любили его.
Это было утверждение, а не вопрос. Ева улыбнулась, хотя слезы начали струиться по ее щекам.
— Конечно. Как же иначе?
Доктор Дженнер вынул из кармана платок и сказал:
— Возьмите. Ужасно, когда старик вроде меня заставляет плакать такую красивую даму, но, увы, я могу помочь вам только этим.
Ева взяла платок. Сейчас доктор сочувствовал ей, но он просто не представлял, чем заканчивалась ее история.
— Вы знаете, как погиб Адам? — спросила Ева.
— Расскажите мне об этом, дорогая.
— Я только что получила новость, что Гамильтон погиб. И мне надо было срочно поехать в деревню.
— Зачем?
Ева нахмурилась. Она вспомнила тот день и вновь ощутила страх и странное желание немедленно отправить письмо. Услышала брань Томаса, который запрещал ей ехать из-за дождя. И больше ничего.
— Я не знаю, — призналась Ева. — Все как в тумане.
— Это вполне нормально, принимая во внимание обстоятельства. Продолжайте.
— Адам был со мной в экипаже. После того как я потеряла Гамильтона, у меня просто не было сил с ним расстаться. Шел дождь, было грязно и потому колесо… — Ева запнулась, не в силах облечь в слова самый страшный момент ее жизни. Внутри нее росло напряжение, и в какой-то момент она ощутила необходимость выговориться: — В общем, его выбросило из коляски. Адам погиб. Теперь вы видите, что это была моя вина? Если бы я…
— Моя милая леди, — прервал ее доктор, — вы не можете взять на себя роль Бога. Вы также не в силах управлять природой и вещами вокруг.
Ева задохнулась от удивления.
— Что? — моргая, спросила она.
— Раз вы говорите, что виноваты в смерти сына, значит, я тоже должен винить себя в смерти пациентов, когда из-за погоды не могу быстро добраться к ним или от их болезни просто нет лекарства.
— Нет, это другое дело, — возразила Ева. — Томас мне все объяснил. Он говорил это снова и снова.
Доктор Дженнер замер.
— Лорд Кэри?
И когда Ева кивнула, он спросил:
— Что именно он говорил?
— Что это была моя вина. Что Гамильтон возненавидел бы меня за то, что я натворила. Что нет матери хуже меня, и…
— Ваш деверь — бесчувственный болван, и чем скорее он перестанет быть вашим опекуном, тем будет лучше для вас.
— Но…
Томас ведь говорил правду, разве не так? Ева была виновата в гибели Адама. Однако умный человек, сидевший напротив нее, почему-то считал по-другому.
— Теперь я должен задать вам несколько вопросов, — сказал Дженнер.
Ева не совсем понимала, что происходит. Ведь доктор именно этим сейчас занимается, разве не так? Однако она подняла голову, показывая, что готова.
— Как ваше имя?
Ева посмотрела на доктора, удивляясь такому простому вопросу.
— Ева Кэри, — ответила она.
— Как звали ваших родителей?
— Марта и Джон.
— Какой сейчас год? — подняв брови, продолжил Дженнер.
— Тысяча восемьсот шестьдесят пятый.
— И… — доктор отхлебнул чая, — в каком мы сейчас городе?
Ева не выдержала и рассмеялась, потом прижала платок к губам и сказала:
— Извините. Мы в Лондоне, конечно.
Доктор мягко улыбнулся, а потом объяснил:
— Это простые вопросы, моя дорогая, но по правилам я обязан задать их. — Он поправил усы и продолжил: — Кто сейчас правит Британией?
— Королева Виктория.
— Ну, вот и все, — добродушно улыбнулся Дженнер. — Мы закончили.
— Да? — Ева удивленно посмотрела на него. — Я не понимаю…
— Моя дорогая, вы не сумасшедшая. И никогда такой не были. Горе — страшная вещь. Нам всем нужно время, чтобы пережить трагедию, а ваша была поистине ужасной. Я подпишу все нужные бумаги, и они будут в особом порядке зарегистрированы в суде и в палате лордов. К обеду вы станете свободной женщиной.
Ева открыла рот, но в итоге закрыла его, не зная, что сказать.
Доктор встал и, поклонившись, заявил:
— Надеюсь увидить вас вновь, когда вы решите выйти в свет.
Наконец она улыбнулась и с чувством произнесла:
— Спасибо. Огромное вам спасибо за все.
Он кивнул и пошел к двери, но вдруг остановился и взглянул на нее.
— Вы ведь почти не говорите о них, да?
— Что? — переспросила Ева. В такой счастливый момент она не вполне поняла, что имел в виду Дженнер.
— Будет лучше, если вы позволите себе говорить. Как можно чаще. Тогда боли станет меньше. И однажды, хотя вам сложно сейчас в это поверить, она уйдет и останется только светлая печаль. — Он помолчал с задумчивым видом, но потом добавил: — Прошу прощения, что вмешиваюсь. Это, конечно, не мое дело, но этот молодой человек, лорд Блейк…
— Да?
— Он испытывает к вам глубокие чувства. И по своему опыту я знаю, что это не скоро пройдет. — Дженнер кивнул, соглашаясь сам с собой. — Подумайте об этом тоже.
