Капитуляция - Джойс Бренда

Его глаза вспыхнули.

— Я хочу, чтобы ты переехала, по причинам, которые я назвал, Эвелин. Он наконец-то взглянул на поднос с ланчем. — Вообще-то я действительно проголодался.

Эвелин никак не могла избавиться от ощущения тревоги — Джек явно пытался сменить тему. Но она заставила себя улыбнуться, что вышло довольно уныло, и спросила:

— Сможешь держать вилку и ложку?

Эвелин поставила поднос у его бедра, на кровати.

Джек пристально взглянул на неё:

— Я не ребенок. У меня и раньше случались синяки и ссадины.

Эвелин уселась на стул, скрестив руки на груди. Теперь она ещё решительнее была настроена узнать, что произошло и почему, и грозит ли им большая опасность, чем она думала.

Какое-то время Эвелин молчала, позволяя Джеку спокойно утолить голод.

— Ты помнишь, как тебя били? — наконец спросила она, надеясь, что сегодня, когда его сознание прояснилось, а боль поутихла, он вспомнит нападение и того, кто на него напал.

— Нет, — ответил Джек, не подняв взгляд от еды.

— А ты хотя бы предполагаешь, кто это сделал и почему?

— Нет. — Он отложил вилку, съев половину тарелки тушеной говядины. — Но я смутно припоминаю, что ты уже задавала мне эти вопросы. Ведь так?

— Да, ты ненадолго очнулся вчера утром. Я не верю тебе, Джек.

Он медленно расплылся в улыбке:

— В самом деле?

Эвелин не собиралась бросать ему вызов, но невольно надавила на него:

— Думаю, ты прекрасно знаешь, кто на тебя напал.

Джек настороженно посмотрел ей в глаза.

— Эвелин, даже если бы я знал это, ни за что не сообщил бы тебе. Когда мы были на моем острове, я сказал, что не хочу втягивать тебя в войну, и я имел в виду, что не хочу втягивать тебя в любую сторону своей жизни, которая может быть опасной.

Эвелин вспомнила, как настаивал Джек, что она оказалась в опасности, подслушав его разговор с Леклером, и подумала об угрозах дружка виконта. А теперь ещё и это жестокое нападение, которое явно не было связано с контрабандистской деятельностью Джека. Она уже была с головой втянута в его опасные дела, с беспокойством осознала Эвелин.

— Почему ты кажешься такой встревоженной?

Эвелин встрепенулась:

— Я очень встревожена, Джек, тебя привезли сюда в жутком состоянии, чуть ли не при смерти! А две недели назад я подслушала тот ужасный разговор! Вчера ты пытался донести до меня, что нападение связано с фритредерством. Но это не так, правда? Нападение имеет какое-то отношение к твоей военной деятельности.

— Какой интересный вывод ты сделала! — воскликнул Джек, с притворной невинностью округляя глаза.

— Так ты это не отрицаешь?

— Ты слишком упряма. Я отрицаю это, Эвелин, — не моргнув глазом ответил он.

И всё же она знала — она просто это знала, — что Джек сейчас лжет ей самым наглым образом!

— Я написала Лукасу. Рассказала ему, что на тебя напали и сильно избили.

Джек пожал плечами:

— А ты хотя бы поведала ему, что я остался жив?

— Конечно!

— Вероятно, он вот-вот появится у твоей двери. В качестве старшего брата он может быть весьма назойливым. Иногда мне кажется, что он забывает, сколько мне лет.

— Если он действительно придет, я обязательно задам ему те же вопросы, что и тебе.

— И он, несомненно, ответит то же самое, что и я. — Джек снова пожал плечами и вдруг побледнел.

Эвелин вскочила, но тут же осознала, что не может сделать ничего, чтобы облегчить его страдания. Она в бессилии стиснула свои руки, хотя хотела сжать его ладони.

— Почему ты прислал сюда Лукаса? Я и не думала, что ты сделаешь это, — только не после такой ссоры, как та, что произошла между нами на острове.

Он отвел взгляд.

— Лукас мог оказаться полезным. И то, что мы поссорились, то, что ты считаешь меня предателем, не означает, что мне безразлично твое бедственное положение.

Эвелин прикусила губу. Он только что упомянул об ужасном обмане — ужасном предательстве, — стоявшем между ними.

Теперь Джек смотрел на неё в упор. Его взгляд стал прямым, пронизывающим.

— Я начинаю кое-что припоминать, Эвелин, в памяти всплывают какие-то смутные картины. Или, возможно, это был сон. Ты ведь сидела рядом со мной? И ты плакала?

Эвелин застыла на месте. Вчера она действительно плакала, а ещё сказала Джеку, что всё ещё любит его. И она осторожно ответила:

— Да.

— И ты так заботилась обо мне, хотя запросто могла отослать меня из своего дома. Другая женщина именно так и поступила бы.

— Я не «другая женщина». Я никогда бы так не сделала.

— Нет, независимо от наших разногласий. Но слезы? Почему ты оплакивала французского шпиона, предателя? — Джек не добавил слово «любовника», ему и не стоило этого делать, ведь оно и без того висело в воздухе между ними.

Эвелин медленно вдохнула, пытаясь справиться с волнением.

— Прекрати. Это несправедливо.

— Я и не собираюсь быть сейчас справедливым. Если честно, меня посещают некоторые весьма странные воспоминания. — Его глаза заблестели.

— О нападении? — с надеждой оживилась Эвелин.

Джек пропустил это мимо ушей.

— Ты помогала мне пить бренди? Помогала мне сесть?

Эвелин нахмурилась. И много он помнил? А вдруг помнил и то, как она объяснилась в любви? И стоит ли ей снова признаваться в своих чувствах? Но ведь именно ему пора бы уже признаться в истинной привязанности к ней!

— Я была в ярости из-за того, что на тебя напали, и не важно, по какой причине. Да, я плакала. Разумеется, я расстроилась, когда увидела тебя в таком ужасном состоянии, — Эвелин собралась с духом и добавила: — Ведь мы — друзья.

— Я начинаю думать, что всё ещё небезразличен тебе и мы — больше чем друзья.

Она что, покраснела? О, она просто обязана проигнорировать это его замечание!

— Я хочу, чтобы ты поправился. И естественно, ты — желанный гость в этом доме и можешь оставаться здесь пока не выздоровеешь.

— Я мгновенно распознаю хитрые уловки… Эвелин. — Его голос стал твердым. — Думаю, мы согласились в том, что Розелинд — слишком отдаленное, слишком изолированное место для одинокой вдовы с ребенком.

Они не приходили к подобному согласию, но Джек был абсолютно прав.

— Я не могу просить дядю принять нас, — объяснила Эвелин. Но что ещё она могла сделать в такой ситуации?

— Зато я могу, — невозмутимо произнес Джек.

Эвелин всполошилась, мгновенно представив, что снова придется жить под одной крышей с тетей. И тут снизу до неё донесся собачий лай. Эвелин вмиг охватила тревога.

— У тебя есть собака? — Джек перекинул ноги над кроватью, собираясь встать и явно не обращая внимания на немедленно пронзившую тело боль.

— У Эме появился щенок, — ответила Эвелин. — Не вставай!

Она бросилась к окну и выглянула вниз. По подъездной аллее к дому катился экипаж, и она сразу же его узнала.

— Кто это? - настороженно приподнялся Джек, сжимая в руке пистолет.

— Это Тревельян, — вскричала Эвелин, ощущая невыразимое облегчение.

Джек снова рухнул на кровать, тяжело, с усилием дыша.

— Ты сообщила ему, что я здесь? — недоверчиво бросил он.

— Конечно нет! — Эвелин лихорадочно гадала, как же поступить. Можно было отделаться от его визита, но Джек был ранен, а Тревельян наверняка мог им помочь.

— Эвелин, пришли его наверх. Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз.

Она пыталась понять, зачем Джеку разговаривать с Тревельяном, и встревожилась, осознав, что обсуждать будут её.

— И это не просьба, — сказал Джек так притворно мягко, что она задрожала. — Я должен обсудить с ним важные дела. И даже не вздумай подслушивать.

Именно это она и собиралась сделать. Худо-бедно ей удалось изобразить натянутую улыбку.

Он холодно улыбнулся в ответ.

Глава 13

Когда Эвелин спустилась вниз, Лоран как раз впускал Тревельяна в дом. Трев бросился к ней, на ходу снимая двууголку [12].