Дебора Мартин - Опасный искуситель
Если бы отец два или три месяца назад сказал, что женится на Гонорине, все было бы иначе. Она бы не злилась на Гонорину, заявляющую, что найдет ей кавалера, а скромно ждала бы, когда у нее появится собственная семья.
Теперь это невозможно. Она никогда не выйдет замуж, и не только потому, что лишилась невинности. Как может она выйти за кого-то замуж, если любит лишь Себастьяна? Она даже представить себе не могла, что кто-то другой будет ласкать ее, как ласкал Себастьян.
Этот негодяй был прав, отговаривая ее отдаваться ему. Она поступила поспешно, необдуманно, ее подтолкнуло на этот шаг отчаяние и внезапное желание, чтобы Себастьян хоть одну ночь безраздельно принадлежал только ей одной.
Но она ни о чем не жалела. Тень улыбки пробежала по ее лицу. Да, пусть это длилось всего несколько часов, но теперь она знает, что такое настоящая страсть! А многие ли могут похвастаться тем же?
И тут раздался стук в дверь – пора вставать. Впереди еще один тягостный день в обществе Себастьяна. Она снова будет всем сердцем желать хотя бы дотронуться до него и не сможет. И у нее даже не будет утешения в том, что под сердцем она носит его ребенка.
И тут она встрепенулась. Она же должна сказать ему! Он велел известить его, если будет ребенок. Мысли ее путались. Но он же не просил сообщать, что ребенка не будет. Нет, нельзя держать его в неизвестности. Он наговорил ей множество ужасных слов, но знать он имел полное право. В конце концов это она ранила его гордость, отказав ему. Так по крайней мере надо сказать, что отцом он не будет.
Но весь день она не могла улучить минутку поговорить с ним. Гонорина и викарий не спускали с них глаз, и каждый раз, когда она под каким-то предлогом хотела остаться с ним наедине, Гонорина была тут как тут.
На самом деле Корделии не хотелось оставаться с ним без свидетелей. Она боялась, что вернется прежняя боль, что он снова обидит ее. Но она знала, что сделать это необходимо. Утром следующего дня они должны были достичь его поместья, и она не могла ждать. Возможно, по прибытии туда у нее вообще не будет возможности переговорить с ним. Он собирался по делам в Лондон, а они с отцом должны были встретиться с лордом Кентом и Генделем.
Так что оставался лишь сегодняшний вечер. Как быть?
Но приближалась ночь, а она так и не придумала, что делать. Они провели вечер у друзей Гонорины в Хантингтоне. Гонорина уговорила Корделию и ее отца снова разыграть свое представление, и на сей раз оно увенчалось успехом. И теперь они возвращались в карете лорда Веверли в гостиницу.
– Я же говорил, у нас все получится, – весело сказал ей отец.
Гонорина шутливо стукнула его по плечу веером.
– Как ты можешь говорить так, словно это твоя заслуга, Освальд Шалстоун? Ведь ты с самого начала противился этому плану.
– Я противился, любовь моя, – со смехом отвечал он, – лишь потому, что боялся успеха. Мне вовсе не хотелось, чтобы меня начали приглашать на все музыкальные вечера в округе.
Его хорошее настроение передалось и Корделии. Как давно она не видела отца таким! Видеть его веселым и счастливым – вот одна из немногих радостей, которые ей остались.
– Может быть, станем странствующими музыкантами? – пошутила она. – Гонорина будет подыскивать жертвы, отец – демонстрировать свои таланты, а я стану играть на клавесине для провинциальной публики. Кров и стол нам обеспечены!
Рассмеялись все, даже герцог.
– Шути, сколько тебе угодно, – сказал викарий, – но мы сегодня неплохо поработали. Уверен, что даже лорд Веверли с этим согласится.
– Вне всякого сомнения. – Герцог нежно взглянул на Корделию. – Ричард будет потрясен. Остается надеяться, что, дабы отблагодарить вас, он согласится издавать сочинения Корделии до скончания века.
– Да, хорошо бы! – откликнулась Гонорина, но в голосе ее слышались саркастические нотки. – Если она хочет стать независимой, ей понадобится столько денег от вашего брата, сколько он сможет ей выделить.
– Гонорина! – возмутилась Корделия, но та не обратила на нее ни малейшего внимания, потому что в этот момент викарий попытался поцеловать ее украдкой, и она со смехом стала от него отбиваться.
Себастьян не сводил глаз с Корделии.
– Сомневаюсь, что ей понадобятся деньги Ричарда. Мужчины в Лондоне будут толпами ходить за такой хорошенькой и талантливой девушкой. Так что Корделия наверняка найдет себе покровителя. – Взгляд его остановился на губах Корделии. – Я бы именно так и поступил.
Корделия не могла вымолвить ни слова. Она покраснела и взглянула на Гонорину и отца. Но они были так увлечены беседой, что просто не слышали слов герцога.
Слава Богу, подумала она. Если бы они заметили его взгляд, взгляд волка, облюбовавшего аппетитную овечку, они не позволили бы ей остаться с ним наедине.
Но почему он так на нее смотрит? После того что он наговорил ей в ночь их любви, она думала, что он никогда больше не взглянет на нее с вожделением. Что за бессмыслица!
Они подъехали к гостинице, а она все еще размышляла об этом. Ее отец подал руку Гонорине и отвел ее в сторону, шепча что-то на ухо. Гонорина взглянула на Себастьяна, помогавшего Корделии выйти из кареты, и прошептала что-то в ответ, но викарий лишь покачал головой и сказал Гонорине нечто, от чего она покраснела.
– Вы идите вдвоем, – пробормотала Гонорина, – а мы присоединимся к вам через пару минут. Освальд хочет… показать мне кое-что в саду.
– Не задерживайтесь, – со смехом в голосе предупредил их герцог. – Нам не хочется, чтобы вы простудились.
Гонорина вновь залилась краской, Себастьян с викарием ухмыльнулись, а Корделия с трудом улыбнулась. Вот она, долгожданная возможность переговорить с Себастьяном. Может, они пробудут наедине всего несколько минут, но и это лучше, чем ничего. И тут она вдруг поняла, что не может заставить себя говорить о столь интимном предмете.
Но это было необходимо. Так что, когда они подошли к входной двери, Корделия прошептала едва слышно:
– Мне надо кое-что сказать вам, Себастьян.
Она заметила, как Себастьян напрягся. Но он ничего не сказал, лишь молча кивнул и, взяв ее под руку, ввел в гостиницу. Найдя пустую комнату, он проводил ее туда, закрыл за собой дверь и посмотрел на нее, ожидая, что она скажет.
А она растерялась и никак не могла решить, с чего начать. Весь день она думала о том, как сообщить ему, что отцом он не будет, но смутилась, и, глядя ему прямо в лицо, выпалила просто:
– Вчера у меня начались месячные.
Ей показалось, что он не вполне ее понял, и она уже думала мучительно, как ему это растолковать, но тут вдруг лицо его изменило выражение, и он сказал почти с грустью:
