Аманда Квик - Магия твоего взгляда
— Вы говорите о нем так, словно он член королевской семьи.
— Все, что я сказала, — правда. Я не стану вдаваться в подробности его прошлого. Я порекомендовала Патриции и мистеру Флетчеру придерживаться того же самого.
— Думаю, они так и сделают.
— Я также дам понять, что мистер Флетчер принят в домах многих выдающихся членов семьи Джонс.
— Другими словами, вы хотите сказать, что у мистера Флетчера есть связи.
— Притом на самом высоком уровне, — добавила Виктория. — Это устранит возможные сомнения Макдэниелов в его респектабельности.
— Блестящая работа, мадам. Просто превосходная. Я поражена.
Виктория удовлетворенно улыбнулась:
— Я же говорила вам, что все решаемо.
— Само собой ничего не решается, — возразила Люсинда. — Это вы срежиссировали счастливый конец для моей кузины и мистера Флетчера.
— Нельзя же было стоять в стороне.
— Многие считают, что другие приоритеты, такие как социальное положение, наследство и доходы, гораздо важнее любви.
— Что ж, признаю, что у меня есть талант решать такие вопросы дипломатично.
— Я восхищаюсь вами, — сказала Люсинда. — Всегда приятно наблюдать за работой профессионала.
— Последним штрихом будет мое сообщение семье Макдэниел о том, что магистр и совет считают талант мистера Флетчера настолько важным, что ему предложили возглавить новое Охранное бюро при музее Аркейн-Хауса, которое будет работать под покровительством агентства Джонса.
— Это убедит родителей Патриции, что у мистера Флетчера есть собственный доход и что он женится на их дочери не из-за денег.
— Этот последний штрих сделан не без помощи Калеба. А также, полагаю, не без вашей.
— Уверяю вас, было совсем не трудно убедить Калеба в необходимости создания этого бюро. Он постепенно приходит к пониманию того, что, если агентство Джонса хочет выполнять свою миссию качественно, это потребует значительных ресурсов и дополнительных консультантов и агентов. Он не может заниматься всем этим в одиночку.
— Правильно. — Виктория отпила глоток чаю и взглянула на Люсинду. — Теперь, когда я закончила с Патрицией и мистером Флетчером, можно заняться вами и мистером Джонсом?
— Что вы имеете в виду?
— Дорогая Люсинда, вам так же хорошо известно, как и мне, что вы и Калеб предназначены друг для друга. Люсинда зарделась.
— Как странно, что вы об этом говорите. Я-то с этим согласна, однако мистер Джонс этого все еще не понимает.
— Я вижу.
— Но вам будет интересно узнать, что я собираюсь стать полноправным партнером агентства Джонса.
— Господи помилуй! — воскликнула Виктория.
— Фирма будет называться «Бромли и Джонс», а может быть, «Джонс и Бромли». Мы еще не пришли к единому мнению этому по вопросу.
Виктория была явно огорошена.
— Боже мой, — сказала она наконец. — Я даже представить себе не могу, что Калеб согласится изменить название своей фирмы.
— И я не могу, — улыбнулась Люсинда.
Глава 43
— Очень любезно с вашей стороны, мисс Бромли, нанести мне сегодня визит, — сказал Аира Эллербек.
— Я приехала, как только получила вашу записку, сэр. Меня страшно огорчило то, что вы серьезно больны.
Они сидели в душной библиотеке лорда. Все, кроме одного, окна были закрыты тяжелыми синими бархатными шторами, так что в комнате было темновато. Вскоре после приезда Люсинды был подан чай.
— Спасибо за сочувствие. — Эллербек сидел за письменным столом, словно этот огромный предмет мебели служил ему опорой. Лорд выпил чаю и поставил чашку. — Признаюсь, что я в последние месяцы был не в состоянии принимать гостей, и боюсь, мой конец уже недалек. Мне захотелось попрощаться с некоторыми близкими друзьями и единомышленниками.
— Для меня большая честь, что вы считаете меня своим другом, сэр.
— Я вряд ли мог забыть дочь человека, который был моим самым близким и почитаемым другом. Несмотря на все случившееся, я хочу, чтобы вы знали, что я всегда уважал вашего отца.
— Благодарю вас, сэр.
— Признаюсь, что я пригласил вас к себе в надежде получить совет. Доктора сказали мне, что они сделали все, что могли. В том же убеждает меня и мой дар. Я не жду выздоровления.
— Я понимаю.
— Хотя у нас обоих одинаковый талант, разница все же есть. Мне пришло в голову, что вдруг вы сможете предложить какое-нибудь лекарственное растение, которое облегчит мои боли.
— Я постараюсь. Опишите, пожалуйста, симптомы вашей болезни, сэр.
— Они как физические, так и психические. Мой разум день ото дня слабеет, мисс Бромли. Я страдаю от пугающих галлюцинаций и ночных кошмаров. Мои нервы расшатаны. К тому же я испытываю невыносимые головные боли.
— Вы, наверно, уже пробовали морфий и другие препараты на основе опиума? — предположила Люсинда.
— Увы. Вы знаете, что происходит, когда дело касается опиума. Доза, необходимая для того, чтобы облегчить состояние, вызывает глубокий сон. И тогда начинаются кошмары. Я не хочу окончить свою жизнь в кошмарах и ищу какую-нибудь альтернативу.
Люсинда бросила взгляд на свою сумку, потом снова посмотрела на Эллербека.
— Мне очень жаль, но, думаю, у меня нет ничего такого, что могло бы избавить вас от этих кошмаров.
— Именно этого я и боялся. Но все же стоило попытаться.
— Налить вам еще чаю? — спросила Люсинда, вставая.
— Спасибо, моя дорогая. Простите, что не могу встать. Я сегодня чувствую невероятную усталость.
— Не беспокойтесь. — Она обогнула письменный стол, взяла у Эллербека чашку с блюдцем и отнесла их на поднос, где стоял чайник. — А у вас есть какие-либо предположения, что могло стать причиной вашей необычной болезни? Может, ей предшествовала сильная лихорадка или какая-нибудь инфекция?
— Нет. Первые симптомы появились несколько месяцев назад, но какое-то время мне удавалось их контролировать. Однако постепенно мое здоровье ухудшалось. Доктора в недоумении, так же как и я. Но довольно этой мрачной беседы, моя дорогая. Я слышал, что вы стали близким другом мистера Калеба Джонса.
Люсинда принесла лорду полную чашку.
— Вы, как я вижу, в курсе последних новостей.
— Слухи обладают способностью просачиваться повсюду.
Люсинда снова села и взяла свою чашку.
— Так оно и есть.
— Могу я — по старой дружбе с вашим отцом — спросить, имеет ли мистер Джонс благородные намерения?
— Мистер Джонс — очень благородный человек, — вежливо ответила Люсинда.
Эллербек сжал губы, видимо не решаясь продолжить тему, потом вздохнул и сказал:
