Лиза Клейпас - Герой снов
Больше Николай сдерживаться не мог. Он набросился на собеседника и, притиснув его к стене, сомкнул пальцы на горле негодяя.
– А может, мне проще избавиться от тебя?
Гости Чоглокова замерли в изумлении, испуганно уставившись на них. Меншиков побелел от страха и злости.
– Убери от меня руки, - прошипел он. Николай не торопясь подчинился.
– Мне надоели сплетни и слухи, которые ты старательно распускаешь по Москве, - прорычал он. - Если я еще раз услышу гадости о себе или своей жене, то заставлю тебя за них ответить.
Губы Меншикова искривились в злобной ухмылке:
– Слишком поздно подправлять вашу репутацию, высокомерный друг мой. Ваша звезда уже закатилась. Вы больше не пребываете в милости у царя, потому что, как оказалось, цените свою гордость и независимость выше царской приязни. Это ведь такая игра… А вы не поняли и отказались играть. Что ж, теперь вас из этой игры исключили.
"Меншиков прав", - подумал Николай, и по коже у него пробежал озноб. Если он не желает потрафлять прихотям царя, то не имеет права рассчитывать на царскую милость.
***Русская зима набрала полную силу. Морозы стояли такие, что немудрено было обморозиться. Никто не решался высунуть нос из дома, не закутавшись в толстую меховую шубу, сшитую по достатку: у кого - из зайца, у кого - из соболя. Большие изразцовые печи стояли во всех комнатах особняка Ангеловских, испуская ровное тепло. Кроме того, обитатели дома постоянно согревались чаем, новомодным кофе или кипяченным с пряностями вином. Приближалось Рождество, и его предвестники - многочисленные праздники и танцевальные ассамблеи - будоражили всех радостной музыкой. По улицам бродили дети и подростки, распевая рождественские песни. В каждом доме пекли фигурные пряники и одаривали ими певчих и гостей
Захваченная праздничным весельем, Емелия настояла на том, чтобы Николай повез ее на ледяную горку, сделанную на радость детям и взрослым. Она представляла собой громадный длинный спуск, сложенный из деревянных бревен и глыб льда и залитый сверху водой. Люди забирались с санками на самый верх сорокафутового съезда, а затем на безумной скорости скатывались вниз с визгом и хохотом.
– Хочешь спуститься? - неохотно поинтересовался Николай, когда Емелия с молящим видом стала дергать его за рукав.
– Да, да, это такое изумительное ощущение… Ты когда-нибудь катался с горки?
– Только в детстве.
– О, это было слишком давно!
Она решительно потащила его на гору и уговорила кого-то одолжить им расписные деревянные санки.
Они взошли по ступенькам на самый верх, где жестокий ветер со свистом сразу же стал сечь им лица.
– Чувствую, что пожалею об этом, - пробормотал Николай, наблюдая, как скатываются другие по невообразимо длинному и крутому спуску.
Емелия властным жестом указала рукавичкой на санки. Глаза ее восторженно сверкали. Николай со стоном подчинился и уселся в санки, широко расставив ноги. Емелия села перед ним, устроившись между его бедрами, и напряглась в возбужденном ожидании. Стоявшие за ними в очереди люди весело помогли им направить санки, хорошенько подтолкнули, и… они помчались!
Холодный режущий воздух ворвался в глотку и грудь Николая, лишив его на мгновение способности дышать. Скрип полозьев наполнил уши певучим звоном. Головокружительное ощущение быстроты захватило его. Набирая все большую скорость, они миновали середину сверкающего склона. Емелия с заливистым смехом откинулась ему на грудь. Они мчались по серебряному льду все быстрее и быстрее, и вот уже показалось подножие горы. Там, чтобы замедлить спуск, был рассыпан песок. Николай уперся в него ногой, и санки остановились.
Продолжая неистово смеяться, Емелия повалилась на него, одновременно пытаясь извернуться, чтобы поцеловать его нажженное ветром лицо. Она обняла его с доверчивой неуклюжестью непослушного щенка, восклицая:
– Я хочу съехать снова!
Николай улыбнулся и легонько поцеловал ее в губы.
– Мне хватило одного раза.
– Ох, милый! - Она с трудом поднялась на ноги и, когда он встал, обняла его за шею. - Ладно, может, это и к лучшему. Я боялась, что в конце концов мои юбки взлетят мне на голову.
– Попозже, - пообещал он, тычась носом в ее холодную щечку.
Она пихнула его в грудь кулачком и засмеялась.
***Праздничную ночь отмечали у Чоглоковых. Входя в бальную залу, Емелия улыбнулась Николаю: они оба вспомнили тот день, когда он выбрал ее из пятисот девиц.
– Теперь здесь все выглядит иначе, - сказала Емелия.
– Это все рождественские украшения, - отозвался Николай, разглядывая покрывавшие стены полотнища красного бархата, перевязанные гирляндами цветов и золотыми лентами. Длинные столы были украшены еловыми ветками и ломились от яств - яблок, изюма, разнообразных орехов и многочисленных пирогов. На одном из столов не стояло ничего, кроме пряников, на которых сахарной глазурью были изображены самые важные московские здания, включая Кремль и собор Василия Блаженного с его разноцветными главами. Пряный праздничный запах имбиря и корицы стоял в воздухе, смешиваясь с ароматом хвои и воска.
Оробевшая от великолепия разодетых гостей, Емелия нервно одернула пышные юбки.
– Я выгляжу как крестьянка в чужом наряде. Хоть бы ты дозволил мне забелить пудрой лицо…
– Ты прекрасна, - прервал Николай, бегло касаясь поцелуем россыпи золотых веснушек на ее щеке. Однако Емелия была права: она не походила на княгиню, несмотря на роскошный наряд.
Дамы старались превзойти друг друга меловой бледностью ланит и усталой медлительностью жестов. Емелия же сверкала, как светлячок среди мотыльков. Изумительные красно-золотые кудри были перевиты жемчугом и высоко зачесаны. Лишь несколько длинных локонов ниспадало на плечи. Ее бархатное платье отличалось особым оттенком голубого, подчеркивавшего глубокую сапфировую синеву глаз. Квадратный вырез был оторочен светлым кружевом, называемым блендами, и не скрывал щедрую пышность груди, в то время как корсет утягивал талию в рюмочку. Николай был просто пленен ликующей красотой жены, и, судя по восторженным взглядам гостей, его мнение разделяли все присутствующие мужчины.
Наслаждаясь восхищением князя, Емелия раскрыла веер и бросила на мужа кокетливый взгляд поверх его волнистого края.
– А я знаю, о чем ты думаешь, когда смотришь таким взглядом, - приглушенным голосом сказала она. - Ты хочешь оказаться со мной в постели.
– Я всегда об этом думаю, - уверил ее Николай. Она удовлетворенно похлопала себя по затянутой в корсет талии.
– На мне затянуто столько тесемок, что сегодня тебе до меня не добраться.
