Элизабет Хеншэлл - Наперекор судьбе
— Я уже думала об этом. — Беатриса нежно улыбнулась подруге. — Она не пожелает бросить тебя. Разве ты никак не можешь остаться? Мы все так будем по тебе скучать.
Мэдселин покачала головой.
— Я, правда, не могу, Беатриса. Но, однако, одно облегчит мое сердце. Это касается моей племянницы, Матильды. — Мэдселин вытянула из платья нитку. — Ты не могла бы попросить Ричарда, чтобы он забрал ее в свою крепость, когда ей будет семь? Я знаю, что Алиса уже обдумывает помолвку Матильды, и я не хочу, чтобы из-за своей алчности она выдала ее замуж за какого-нибудь старого развратника. Я знаю, что ты полюбишь этого ребенка, Беатриса.
Беатриса мгновение размышляла.
— Еще слишком рано думать о браке между твоей племянницей и Джорданом, — медленно произнесла она. — Но я уверена, что Ричард согласится воспитывать Матильду. — Она улыбнулась Мэдселин и погладила ее по руке. — Посмотрим, что я смогу сделать.
Мэдселин улыбнулась ей в ответ.
— Ты хорошая, Беатриса. По крайней мере, теперь я смогу спасти Матильду от яда Алисы, — с горечью прошептала она.
Мрачная крепость де Вайлан гордо высилась на фоне серого неба. Мэдселин натянула поводья и остановила лошадь. Они добрались до вершины последнего перевала, точно так же, как четыре месяца назад. Однако на этот раз она чувствовала себя совершенно по-другому. В лицо ей подул порыв соленого морского ветра, и сердце ее взволнованно забилось. Как чудесно снова увидеть эти места!
— Черт побери, — пробормотала Алиса. — Интересно, нашли они, наконец, колесо? — Это было долгое, утомительное путешествие по грязной дороге, и Алиса была очень недовольна тем, что Ричард не разрешил нести ее в носилках. Роберт был вынужден скакать, рядом с ней, и вследствие этого оба пребывали в недобром расположении духа.
— Не очень-то это вдохновляет, — добавил Хью, покосившись на свой перепачканный грязью костюм. — Как хорошо, что я не надел что-нибудь более элегантное. Осмелюсь сказать, что носить такую одежду в этих местах — это все равно, что попусту портить ее.
Мэдселин слушала, как эта парочка сетует на свою судьбу, и втайне злорадствовала, что они испытывают неудобства. В первый раз за несколько недель она искренне улыбнулась.
На сей раз, они добрались до ворот крепости беспрепятственно, и весь отряд с грохотом проскакал по двору замка. У всех на лицах было написано облегчение. Навстречу гостям высыпала веселая толпа, и глаза Мэдселин засветились от радости. Однако сердце ее билось неровно, и она украдкой огляделась по сторонам. Эдвина нигде не было видно.
Вперед вышел Иво де Вайлан. Лицо его было почти скрыто за темными космами волос. Он довольно весело поздоровался с гостями. Мэдселин показалось, что он похудел. Позади него в двух шагах, лучезарно улыбаясь, стояла Бронвен с малышкой Мод на груди.
Ален, старший сын Иво, все еще находился в дозоре, но к церемонии должен был подоспеть. Получив несколько скупых распоряжений от Иво, слуги бросились помогать гостям спешиться, а потом все направились в зал.
Мэдселин приподняла юбки, чтобы не наступить в вечные лужи и навоз во дворе, и тут ее кто-то крепко схватил за руку.
— Ну вот, миледи! Вы хорошо выглядите. Надеюсь, вы вполне оправились?
Она подняла глаза и увидела отца Падрэга. Священник стоял перед ней. Доброе лицо его сияло от удовольствия.
— Да. Спасибо, святой отец. Как я рада снова видеть вас!
— Мы все очень рады, что вы вернулись, миледи. Правда, очень рады. — Он поднял брови и придвинулся поближе, чтобы сказать что-то важное. — По крайней мере, ваш приезд не позволит Эдвину поотрубать всем нам головы.
При упоминании имени Эдвина Мэдселин почувствовала, как кровь отхлынула у нее от щек.
— Я уверена, что Эдвину есть над чем поразмыслить помимо меня.
Отец Падрэг взял ее за локоть и повел в зал.
— Наверное, это просто весна, — вздохнул он. — Мужчины всегда чувствуют себя немного неуютно в такое время.
Со стороны ворот донеслось громкое мычание, и они остановились посмотреть, в чем дело. Ульф догонял Эмму, украшенную разноцветными ленточками, и топал через весь двор, чтобы поймать ее в свои объятия. Отец Падрэг покачал головой и улыбнулся.
— А вот еще один, которого в последнее время трудно было чем-нибудь порадовать.
Джоанна и Гирт помахали ей издалека. «Как радостно снова видеть всех этих людей.
И даже их гортанный язык приятно ласкает слух». Мэдселин не думала даже, как дороги для нее все эти люди и какое важное значение приобрело для нее все вокруг. Мысль о том, что ей придется покинуть всех их и уехать в Вексин, повергла ее в уныние. Сердцем она была здесь.
«Похоже, Роберт, Алиса и Хью нашли, что эта обстановка не оправдала их ожиданий».
— Моя дорогая Мэдселин, умоляю тебя, скажи: неужели ты бросишь свой дом, чтобы жить здесь? — Роберт обескуражено оглядывал простой зал. — Ведь это совершенно немыслимо.
— Да нет же. Я… — улыбнулась Мэдселин.
— Не могу поверить, что тебе здесь нравится, — вмешалась в разговор Алиса. — Ведь здесь так холодно, сыро, какая-то гнетущая обстановка. А люди и того хуже, у них такой жуткий язык и грубые манеры.
— Вообще-то мне здесь очень нравится, — более убедительно, чем сама того хотела, возразила Мэдселин. К ним повернулись несколько голов, и она почувствовала себя неловко. Она заметила, что Хью с великим интересом разглядывает нескольких девушек-служанок. «Так кто же изменился, я или он?»
Когда все устроились, Ричард подошел к Иво. Всего за несколько минут перед этим из дозора вернулся Ален. Он был все еще перепачкан грязью, но ему и в голову не пришло скрыть это от Алисы и Хью. Ричард переговорил с Иво, и тут на середину зала вышел Эдвин. Больше двух месяцев прошло с тех пор, как то же самое сделал Генри Орвелл, но сегодняшние события имели совершенно иное значение.
Как только Эдвин появился, сердце Мэдселин учащенно забилось. Он выглядел поистине великолепно в новой льняной рубашке, чистых темных штанах и не заляпанных грязью башмаках. Волосы его были аккуратно заплетены в косы, и кто-то позаботился о том, чтобы хорошенько побрить его. Несмотря на то, что он целую ночь провел на полу в церкви, выглядел Эдвин замечательно. Холодные серые глаза окинули зал и засветились при виде Мэдселин. Какой-то миг они не могли ни шевелиться, ни дышать.
Жестом, замеченным только Эдвином, Мэдселин дотронулась до серебряной броши, украшавшей ее платье. И потом улыбнулась. Он мельком посмотрел на Хью, а потом повернулся к Ричарду.
Без дальнейших проволочек Ричард посвятил Эдвина в рыцари собственным мечом. По-прежнему коленопреклоненный, Эдвин присягнул на верность королю и Ричарду. Все присутствующие в зале не сводили с него глаз, сам же он оставался спокойным и сдержанным. Голос его, звучавший громко и ясно, доносился до высоких стропил. Мэдселин испытывала громадное чувство гордости. Когда Эдвин поднялся, Ричард вручил ему серебряные шпоры. «Дело сделано. Эдвин теперь рыцарь, и у него есть свои собственные земли».
