Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 1. Там, где разбиваются сердца

— Сегодня утром я просматривал наши расходные книги. И столько интересного там почерпнул! Вот, к примеру, — ржа поела сорок пудов пшеницы. Что-то не припомню таких напастей…

— Я тут ни при чем, — залепетал управляющий.

— А вот еще любопытная запись. Породистых лошадей закуплено на две тысячи рублей. И где же эти чистокровные жеребцы? Крестьяне по сию пору пашут на своих полудохлых кобылах…

— Это уже не мелкое воровство, — недобрым тоном сказал Владимир.

— К сожалению, мелкое, мой мальчик. Мелкое — по сравнение с кражей расписки, которая подтверждала выплату мною долга князю Долгорукому.

— Иван Иванович, я ничего не крал! Да и не докажете!

— Умолкни! — прикрикнул на управляющего Владимир.

— Я не собираюсь ничего доказывать, и так ясно, кто и что украл. Ты уволен! Я еще сообщу исправнику о твоей роли в истории с недостачей и пропажей документов в поместье.

— Боюсь, вам придется об этом пожалеть! — прошипел управляющий, сочтя за благо поскорее убраться подальше от Владимира, который — и это было заметно — с большим трудом сдерживал желание ударить управляющего по его лисьей физиономии.

— Отец, он служит у вас много лет, неужели вы только теперь обнаружили за ним такие грехи? — Владимир проводил удаляющегося Модестовича выразительным взглядом.

— Кто без греха? — пожал плечами барон. — Все воруют, куда же без этого. Но красть в таких размерах! Каждый рубль, который он прикарманил, украден у Анны!

— Действительно, — вдруг озлился Владимир, — зачем думать о всякой чепухе — о поместье, о подлеце-управляющем, когда есть дела поважнее: как из любимой Аннушки сделать звезду Петербурга…

— Как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне?!

— Смею! Потому что здесь дело не столько в Модестовиче, сколько в ней! Анна — вот кто настоящая змея, которую вы пригрели!

— Изволь отзываться о ней с уважением!

— Но когда вы начнете уважать меня? Я едва не лишился всего — и только потому, что вы забросили все дела из-за какой-то крепостной актерки!

— Оставь Анну в покое! Она ни в чем не виновата! Это ты опозорил фамилию Корфов, вызвав на дуэль престолонаследника. Наследника российского престола!!! Я на войне жизнью рисковал во имя государя! А ты задумал лишить жизни будущего императора!.. Володя, а где твой мундир?

— Я польщен, что вы, наконец, обратили на меня внимание, отец. Цена моей свободы — разжалование.

— Позор, Боже, какой позор… — барон снова почувствовал тяжесть в сердце.

— Я уже заплатил сполна за свой опрометчивый поступок, отец.

— Ты опозорил наше имя. Ты недостоин фамилии Корфов. И наследства недостоин…

— Что это значит, отец?

— Завтра же я позабочусь о том, чтобы Анне не пришлось беспокоиться о своем будущем, когда меня не станет.

— Не хотите ли вы сказать?..

— Я все завещаю Анне — вот мое решение.

Глава 5

Весь мир театр

И снился Полине чудесный сон.

— Есть не хочу, спать не могу, — в один голос стенали здоровенные Никита и Григорий, отказываясь от Варвариных разносолов.

— Бедные вы мои! — причитала над ними безутешная Варвара. — Все о ней горюете, соколики?! И у меня сердце не на месте. Как она там, в Петербурге, талантливая наша!

— Ей ни одна актриса в России в подметки не годится, — плакал от умиления Никита.

— Да что там, в России — во всем мире, — вторил ему Григорий.

— На всем белом свете, — утиралась передником Варвара.

— Хотя бы одним глазком увидать, как она играет роль Джульетты в Александрийском Императорском, — изводил себя Никита.

— Что ей теперь до нас — она такая знаменитая стала! — убивался Григорий.

— А не обо мне ли вы сейчас говорили? — сердечным тоном спросила Полина, бабочкой впархивая на кухню и повсюду распространяя аромат дорогих заграничных духов. — Никогда буду слишком знаменитой для вас, мои дорогие!

— Полина! Полечка! — загомонили разом мужики.

— Милая ты наша, — бросилась к ней на шею Варвара. — Ну, как там, в Петербурге? Я страсть, как люблю про балы слушать! Что князь Оболенский?

— Репетирует, и я ему условие поставила — откажусь от роли, если он перед премьерой не даст мне повидаться с друзьями.

— Родная ты наша! — снова заныли на пару Никита с Григорием.

— Солнышко мое! — расплылась в улыбке Варвара.

— Поленька! Когда же ты приехала? — на кухню медленно вплыл Карл Модестович и упал перед Полиной на колени. — Я скучал по тебе! Как столица?

— Петербург на том же месте. Император был на моем спектакле вчера вечером. Думаю, он хочет сделать меня своей любовницей.

— Батюшки Святы! — всплеснула руками Варвара, а Никита с Григорием так и просто рты поразевали.

— Глупый я, глупый! — схватился за голову управляющий. — Как я мог отпустить тебя от себя!

— А вы, Карл Модестович, как вижу, все по чужим углам скитаетесь. Так и не купили себе имение в Курляндии? — заботливо поинтересовалась Полина.

— Без тебя у меня ничего не получается, Поленька! Я — ничтожество без тебя, — рыдал Модестович, обнимая и целуя ее ноги.

— Кстати о ничтожествах, — вспомнила Полина. — Где Анна?

— Здесь я! — выскочила из-за печки замарашка Анна.

— Опять грязищу развела, тупица. Быстро убирай! — принялась ругать ее Варвара.

— Фуй, какая же она неопрятная, — брезгливо поморщился Модестович.

— А уж ленивая! — поддержал его Григорий.

— Не зря ее барин розгами стегает за плохую уборку, — закивал Никита.

— Что же вы так на бедную девочку накинулись? — участливым тоном остановила их Полина. — Не виновата она, что такой уродилась. А скажите — не она ли за меня в театре у барона играет?

— Уж лучше всю ночь кошачьи вопли слушать, чем ее пение, — отмахнулся Григорий.

— Да на ее выступление зрители все тухлые яйца извели, когда она стихотворение Жуковского читала, — пожаловался Никита.

— А разве не хотел барон освободить ее?

— У барина теперь один свет в окошке — ты, Полинушка, — улыбнулась Варвара. — О тебе все думки и стремления.

— Ах, — запечалилась убогая Анна, — никогда мне такой талантливой, как вы, не бывать!