Джоанна Линдсей - Узник моего желания
— Мне сейчас будет плохо.
— Я не пугаю тебя, — сочувственно произнесла Милдред.
— Мне действительно плохо. — И Ровена направилась в туалет.
Когда она вернулась, Милдред ждала ее с куском материи, намоченной в холодной воде. Ровена приложила тряпку ко лбу и спросила:
— Сколько у меня времени до того, как западня захлопнется?
— До тех пор, пока Беатрис не начнет готовиться к ужину. По этому случаю ей захочется надеть ожерелье, и она обнаружит, что оно пропало. Но к этому моменту ты уже благополучно исчезнешь отсюда. Я уже приготовила для тебя мешочек. Там твоя одежда, одежда прислуги, которая тебе будет нужна для побега. Мешок я спрятала в пивоварне и как раз собиралась найти тебя…
— Я пропала.
— А-а. Значит, наш план действует?
— Кажется да… — безрадостно засмеялась Ровена. — Теперь это не имеет значения!
— Нет, это будет иметь значение, когда вернется Уоррик. Тебе не нужно уходить далеко. На расстоянии одного лье на восток отсюда есть лес и такой большой, что в нем можно спрятать целую армию. Спрячься на окраине, а я пошлю Уоррика разыскать тебя, как только объясню ему, почему тебе пришлось бежать.
— А не могла бы ты уйти со мной, Милдред?
— Мое отсутствие очень быстро обнаружат, а это может привлечь внимание к тому, что и тебя нет. А этого нельзя допустить до тех пор, пока не будет выдвинуто обвинение. А у тебя больше шансов на успех, если ты уйдешь одна. Мне нужно быть здесь, чтобы Уоррик узнал правду прежде, чем Беатрис сообщит ему свою ложь.
— Ты забываешь, что он не слушает оправданий и менее всего он поверит нам, — тихо произнесла Ровена. — Если я должна уйти отсюда, то лучше мне не возвращаться. Отсюда недалеко до Туреза…
— Добрых три-четыре дня пешком! — воскликнула Милдред.
— Но там мне помогут мои люди или спрячут меня до тех пор, пока я не придумаю, как спасти мою мать из замка Амбрей.
— Ровена, не смей даже думать, что ты можешь проделать столь дальний путь в одиночку пешком. Поверь в Уоррика. Время придет, и он будет делать так, как захочешь ты. Я это чувствую.
Ровена покачала головой:
— Мне бы твою уверенность. Мне что-то не хочется, чтобы человек, который вырастил таких подлых дочерей, имел какое-либо отношение к воспитанию моего ребенка.
— Обвиняй его в том, что он мало уделял им внимания, но помни, что ни у одной из этих девочек не было матери, которая могла бы направить их на правильный путь, в то время как ты…
— Милдред, у нас нет времени обсуждать эти вопросы сейчас, — нетерпеливо прервала ее Ровена. — Объясни, как мне выбраться из ворот замка.
Милдред явно расстроилась, что ей не удалось закончить обсуждение этой темы.
— У ворот подземного хода стоит только один стражник. Ты проскользнешь через них, пока я буду отвлекать его внимание. Но если ты настроилась сюда не возвращаться, то тебе нужно побыть в лесу день, а лучше два, пока все не успокоится и я смогу тогда присоединиться к тебе.
В порыве благодарности Ровена обняла ее.
— Спасибо тебе.
— Поблагодаришь меня после того, как мы доберемся до Туреза. А по дороге я буду рассказывать тебе, какая ты, по-моему, глупая, — проворчала Милдред.
Глава 34
Лес не казался Ровене гостеприимным раем. При каждом шорохе ей чудилось, что вот-вот появятся грабители или убийцы. Над головой висело хмурое небо, в любую минуту мог пойти дождь. Время тянулось медленно, все попытки Ровены заснуть окончились неудачей, и единственным утешением служило то, что дождь так и не пролился.
Она не испытывала чувства радости из-за своего удачного побега. Земля была слишком твердой, чтобы чувствовать себя уютно, хотя она сделала из шерстяной одежды служанок тонкую подстилку, и к тому же ей было холодно. В знак протеста она до утра переоделась в свою собственную одежду, но утром ей опять придется облачиться в платье служанки, так как этот наряд делал ее менее заметной и гарантировал некоторую безопасность. Ярко-желтая туника и пурпурная мантия, которую она на себя надела, вернули ей чувство уверенности в себе.
Фалкхерст… Она хотела набраться храбрости и подождать его возвращения, но ей не хватало решимости Милдред, когда дело касалось этого человека. Он, может, и не такой жестокий, как она сначала думала, но все же способен на жестокое возмездие и решительные действия. У нее не было сомнений в том, что, поверив в кражу, он расправится с ней, как с преступницей. И тот факт, что она делила с ним ложе и вынашивает его ребенка, не остановит его.
Был, конечно, шанс, что он поверит ей, если у нее появится возможность заявить о своей невиновности. Но риск быть выпоротой плетьми или подвергнуться еще более жестокому наказанию был очень велик. И все из-за того, что злая девчонка решила досадить своему отцу.
Ровена поймала себя на мысли, что ей захотелось отомстить этой негоднице за то, что по ее милости она очутилась в такой ситуации. Настоящие дамы никогда не покидали своих домов без сопровождения вооруженного эскорта. И очень часто даже крепостным служанкам, посланным куда-нибудь с поручением, выделяли одного или двух стражников. Но здесь она находилась в полном одиночестве, и для защиты у нее был только небольшой кинжал, который она обнаружила в мешке. Туда же Милдред положила еще одну из ее роскошных туник, которые Ровена могла бы продать, чтобы нанять себе охрану, если ей удастся добраться до города.
Когда она подумала обо всех подстерегающих ее неприятностях, ей очень захотелось надеяться на то, что Беатрис де Шавилль получит справедливое возмездие. Если же Ровене суждено умереть по вине этой злодейки, то хорошо бы навещать ее в виде привидения… Да, это было бы справедливое возмездие — вечная месть. Уоррику эта идея понравилась бы. От этой мысли на губах Ровены появилась улыбка, и несколько мгновений спустя беглянка погрузилась в сон.
Когда на небе появилась бледно-синяя полоска рассвета, она проснулась и увидела стоявшего над ней человека. У нее застучало в висках, и она мгновенно приняла сидячее положение. Но это был не сон. Человек продолжал стоять рядом с ней, раздавалось тихое ржание лошадей, которое разбудило ее, другие воины спешивались неподалеку. Их было не меньше дюжины.
Ровена не стала дожидаться, чтобы выяснить, кто это был. Она выхватила спрятанный на поясе кинжал и яростно полоснула им по ногам мужчины. Тот взвыл, но сразу же затих, так как один из его товарищей прыжком бросился к нему и зажал ему рукою рот. Этого Ровена уже не видела. Она вскочила на ноги и бросилась в чащу леса, туда, где им было трудно преследовать ее на лошадях. Трое воинов бросились за ней в погоню, смеясь от охватившего их азарта, и это испугало ее больше всего. Она знала, чем оканчивались погони мужчин за женщинами — неважно где, в лесу или в поле. Преследователи требовали вознаграждения за затраченные усилия.
