Карин Монк - Сердце воина
А главное, Ариэлла боялась ненависти Малькольма, которая вспыхнула бы в нем в тот самый момент, когда она обратилась бы со словами приветствия к мужу и новому лэрду клана.
– Неужели Макфейн и Гэвин больше не вернутся? – удивленно воскликнула Агнес.
Ариэлла кивнула.
– Их провожают Дункан и Эндрю?
– Макфейн попросил Дункана и Эндрю сопровождать его, ибо решил познакомить их с нашими восточными соседями Маклинзами. Дункану предстоит провести переговоры о союзе и с ними, – солгала Ариэлла. – Это займет примерно неделю.
На самом деле девушка приказала им доставить Макфейна в его хижину, до которой было три дня пути. Там Дункан и Эндрю поблагодарят его за труды и заплатят ему втрое больше, чем было обещано. Его ярость, конечно, не укротить, но этих денег хватит, возможно, на приобретение земли и постройку достойного жилища. Тогда Малькольм сможет начать новую жизнь. Впрочем, она сомневалась, что это произойдет.
– Когда же приедет Гарольд? – спросила Агнес, явно обеспокоенная тем, что у клана нет предводителя.
– Теперь уже скоро, – бодро ответила Ариэлла. – Может быть, даже сегодня.
Некоторое время женщины молча занимались рукоделием.
– Пошли, Кэтрин, – внезапно сказала Агнес, отложив вышивание. – Возьмем-ка корзину побольше и соберем цветов, чтобы украсить зал к приезду нового лэрда.
– Не хочу собирать для него цветы! – крикнула Кэтрин.
– Тогда отправимся к озеру, проведаем водяных. – Агнес встала и протянула девочке руку. – Глядишь, отыщем там красивые камешки для твоей коллекции.
Девочка бросила на нее неуверенный взгляд.
– Ступай, Кэтрин, – тихо сказала Ариэлла. – Тебе пора прогуляться, подышать свежим воздухом. Если принесешь мне красивый камень, я расскажу тебе на ночь сказку про злую волшебницу, которая устраивала в комнате девочки страшный кавардак, чтобы ее родители подумали, будто их дочь такая неряха.
Кэтрин вытерла глаза и тяжело вздохнула.
– Хорошо. – Она нехотя последовала за Агнес.
– Вот и умница! – приободрила ее та, – ужину мы вернемся. Улыбнувшись Ариэлле, она взяла Кэтрин за руку.
Малькольма охватила такая безудержная ярость, что он забыл даже о мучительных болях в спине и в ноге. Только сейчас рассеялся дурман от снадобья, которым опоила его Ариэлла, и он обрел способность осознавать свои душевные и телесные муки. Это доводило его до безумия. Если бы ему не связали руки за спиной, Малькольм убил бы Эндрю и Дункана за соучастие в столь подлом деле. Чтобы совсем не лишиться рассудка, он стал размышлять, как поступил бы, вновь повстречавшись с Ариэллой.
Изумившись собственной глупости, Малькольм вдруг понял, что она все подстроила заранее. Пока он заключал от имени ее клана союзы с другими кланами и выбивался из сил, обеспечивая ей безопасность, девушка выбирала себе жениха и обдумывала, как устранить Малькольма. Так вот почему она была так встревожена, когда он вернулся из путешествия! Только дурак мог вообразить, что ее смутили его поцелуи на крепостной стене. На самом же деле Ариэллу взволновал прием, оказанный ему кланом, – такого удостаиваются лишь лэрды. Видимо, только в этот момент она вполне осознала, как глубоко уважают его Маккендрики. Возможно, она заметила, что он неравнодушен к славе. Она видела, как человек, столько лет страдавший от угрызений совести, злобы и изгнания, наслаждается любовью и почтением окружающих.
Вот тут Ариэлла и решила, что нельзя оставлять его в замке. Сначала она пыталась убедить в этом Малькольма, но после встречи с ним на крепостной стене поняла, что его нельзя отослать, как ничтожного слугу. Он слишком долго и упорно обучал ее соплеменников и превратил беззащитный замок в крепость. При этом Малькольму пришлось преодолеть такие трудности, что его успех превзошел все ожидания. Да, сначала он согласился помогать ей, польстившись на золото. Но с той самой минуты когда Малькольм понял, какое трудное дело ему предстоит осилить, вознаграждение лишилось для него смысла. Он остался, пораженный судьбой несчастной Ариэллы, которая покончила с собой, не дождавшись великого Черного Волка. Он любовался ее скульптурным изображением и, плененный красотой и невинностью девушки, сокрушался, что не пришел сюда на зов. А потом узнал, что его несчастная невеста вовсе не погибла.
Малькольм горько расхохотался.
– Рад, что хоть ты видишь в происходящем повод для смеха, – проворчал Гэвин. – Бог свидетель, Дункан, после всего, что мы для вас сделали, вам следовало бы получше с нами обращаться, а не связывать как преступников.
– Это сделали только для того, чтобы вы не удрали, – смутился Дункан. – Мы и не помышляли оскорбить вас.
– Так или иначе, но проклятая веревка скоро перережет мне руки! – рявкнул Малькольм. – Да мне же больно! Вы собираетесь везти нас так всю дорогу?
– Да.
– А куда мы, по-вашему, денемся? Неужели вы думаете, что я после этого захочу вернуться в ваш замок?
– Ариэлла знала, что ты не уйдешь по доброй воле, – заметил Эндрю, – и не хотела, чтобы ты встречался с нашим новым лэрдом, только и всего. От твоего жилища до замка три дня пути. К тому времени новый Маккендрик уже приедет в замок.
– Почему так важно, чтобы я не был там именно в момент его прибытия? – спросил Малькольм.
– Таково решение Ариэллы. Полагаю, причина известна тебе, Макфейн. – Дункан осуждающе покосился на пленника.
Неужели они знают, что он разделил с ней ложе? Может, эти люди застали его обнаженным на полу ее спальни?.. Боже!
– Смею уверить вас, я не вернусь к вашей бесценной госпоже, даже если вы станете умолять меня об этом, – презрительно бросил он. – Отпустите нас, и дело с концом.
– Мне приказано проводить вас до самого дома, – сказал Дункан, – и я выполню приказание.
Они долго ехали молча. Веревка все глубже врезалась в запястья Малькольма, боль во всем теле усиливалась. Наконец он полюбопытствовал:
– Кого же Ариэлла предназначила вам в лэрды?
– На этот вопрос мы не можем ответить. – Дункан смешался.
– Почему? – хмуро спросил Гэвин.
– Ариэлла не велела.
– А я его знаю? – настаивал Малькольм. Дункан промолчал.
– Уж не Ниэлл ли это? – Малькольм давно заметил, что этот молодой человек неравнодушен к Ариэлле и не скрывает ненависти к нему. Он подозревал, что именно Ниэлл стрелял в него в лесу, а потом подложил шпору ему под седло. Но впоследствии Малькольм усомнился в этом. Ниэлл храбро сражался, защищая замок, и едва не пал от рук сообщников Родерика. Будь он заодно с ними, все складывалось бы иначе.
Не исключено, впрочем, что Родерик не имел отношения к покушениям на Малькольма. Ниэлл мог действовать самостоятельно – сначала подхлестываемый ненавистью к Черному Волку и опасениями, как бы он не проведал, что Ариэлла жива, потом из ревности.
