Валери Боумен - Любовь срывает маски
– И что же насчет мисс Лаундз?
– Сплетники утверждают, что в ночь свадьбы графа Свифтона и леди Кассандры ее видели в холостяцком крыле дома… причем в ночной рубашке.
Гаррет постарался сохранить спокойствие: мама внимательно следила за реакцией.
– Тебе об этом ничего не известно, правда?
– А с какой стати мне должно быть что-то известно? – уточнил Гаррет, глядя на ковер.
Леди Апплтон взяла пяльцы, занялась любимым вышиванием и театрально пожала плечами.
– Ну, не знаю. Возможно, потому, что поговаривают, будто бы вы с Джейн выглядели глубоко влюбленными, когда танцевали вальс на свадебном балу.
Гаррет искренне удивился.
– Влюбленными?
Матушка невозмутимо кивнула.
– Да. Кстати, что это за скверные слухи насчет помолвки с миссис Лэнгфорд?
– Помолвка еще не объявлена.
– Рада слышать.
Гаррет вскинул голову.
– Мама?
Не поднимая глаз от рукоделья, леди Апплтон продолжила:
– Признаюсь, мне эта женщина совсем не по душе. А вот Джейн Лаундз стала бы прекрасной женой. Всегда испытывала к ней глубокую симпатию.
– Мама, никогда не знал, что…
– Да-да, конечно. Стараюсь держать рот на замке, чтобы ты принимал решения самостоятельно, без ненужного вмешательства. В конце концов, мой сын уже взрослый человек. Но при этом все-таки мой сын, а потому, когда вижу, что он совершает серьезную ошибку, молчать не могу. Не говоря уже о том, что он никогда не проявлял к этой женщине интереса, не говоря уже о влюбленности.
– Никакой влюбленности нет, – согласился Гаррет. – Но все не так просто.
– О?
Гаррет засмеялся.
– Ты совершенно прозрачна, мама. Вижу, как отчаянно хочешь спросить, почему.
Леди Апплтон лукаво улыбнулась.
– Что ж, теперь, когда вопрос лежит на столе, придется отвечать.
Гаррет глубоко вздохнул.
– Гарольд Лэнгфорд… он… – Гаррет закрыл глаза.
– Что же, милый?
– Погиб, спасая мне жизнь. – Ну вот, наконец-то. Он хранил секрет много лет, а за два последних дня открыл двум самым дорогим женщинам. Сразу стало легче; словно камень с души свалился.
Чудь дрожащим голосом Гаррет повторил историю смерти друга. Мама выслушала со слезами на глазах, а едва сын замолчал, отложила пяльцы, наклонилась и крепко сжала руку.
– Мне очень жаль. Жаль всех: тебя, Гарольда Лэнгфорда и его семью. Но ведь в тот страшный день решение принял не ты, а он.
– Ты даже не представляешь, какое страшное чувство вины я испытываю все это время.
– Чувство вины – дурной советчик. Знаю, потому что твой отец прожил с ним много лет.
Гаррет недоверчиво покачал головой.
– Отец?
– Да. Когда умер кузен Ральф, он рыдал, как ребенок. Горько переживал за брата, за Люси и ее маму.
– Но отец не мог спасти Ральфа.
– Совершенно верно, однако все равно считал себя виновным. И не думай, что я не заметила в тебе некоторой доли того же чувства вины за смерть кузена.
Гаррет печально потупился.
– Да, так и есть.
– Если бы ты не остался в живых, унаследовать графский титул было бы некому. Подумай об этом. Поместье перешло бы к дальнему родственнику. Не сомневаюсь, что Ральф стал бы достойным графом. Но знаю и то, что никто и никогда не справился бы с ответственностью за Оулдридж лучше тебя, сын мой. Отец думал так же: он сам мне в этом признался.
– Признался тебе?
– Да. Он очень, очень тобой гордился.
Гаррет с силой сжал родную руку.
– Спасибо тебе за эти слова, мама.
– Люблю тебя, сынок, и верю, что поступишь правильно. Ты всегда поступаешь правильно.
Сегодня никакой выпивки. Гаррет знаком удалил официанта, подобострастно ожидавшего заказа. Он снова сидел в клубе, однако намеревался сохранить ясность мысли, поскольку сразу после ланча предстоял серьезный разговор с Изабеллой.
Неподалеку играли в карты Адам и Колин Ханты. После того, как старший из братьев – Дерек – получил титул герцога, младшие стали часто появляться в свете. Гаррет уже собрался подойти, чтобы поздороваться, когда в гостиной показались неразлучные друзья Кларингтон и Кавендиш.
– Апплтон, – приветствовал герцог. – Приятно снова встретить тебя здесь.
– А мне приятно получить повод выпить среди дня, – добавил Кавендиш.
– Рад видеть вас обоих, – ответил Гаррет.
– Присоединяйся, – пригласил Кларингтон.
Вслед за приятелями Гаррет подошел к карточному столу, поздоровался с братьями Хант, которые тут же продолжили игру, и расположился в удобном кожаном кресле рядом с Кларингтоном и Кавендишем.
– Выглядишь озабоченным, Апплтон, – заметил Рейф. – Где же безоблачное счастье жениха?
Гаррет провел ладонью по лицу.
– Лучше не напоминай.
Герцог вопросительно поднял брови.
– Неужели неприятности возникли так скоро?
– Неприятности существовали всегда, – ответил Гаррет.
Кларингтон подозвал официанта и заказал три бренди.
– Пить мне сейчас противопоказано, – предупредил Гаррет. – Предстоит важный разговор.
– В таком случае выпить просто необходимо, – возразил Рейф с лукавой улыбкой.
– Не желаешь поделиться проблемами? – деликатно осведомился Кларингтон.
– Достаточно сказать, что чувствую себя в долгу перед одним человеком, и цена может оказаться колоссальной, – ответил Гаррет.
Кларингтон переплел пальцы.
– Уверен: речь идет о Гарольде Лэнгфорде.
Гаррет посмотрел внимательно.
– Ты в курсе?
Кларингтон кивнул.
– Мне известно, что произошло в Испании. Лэнгфорд закрыл тебя от пули. Не забывай, однако, что так поступил бы каждый из нас.
Гаррет на миг прикрыл глаза.
– Ты не в состоянии представить чувство вины, которое безжалостно меня терзает.
– Правильно, не в состоянии. Знаю, однако, что направляешь его на пользу дела, помогая Свифтону провести в парламенте законопроект о помощи ветеранам и вдовам. Но нельзя всю жизнь раскаиваться в событии, в котором не было ни твоей воли, ни твоего выбора.
Гаррет взял у официанта бренди.
– Тебе легко говорить, Кларингтон. Твои руки не обагрены кровью друга.
– В отличие от моих, – медленно, тихо произнес Рейф, привлекая внимание собеседников.
– Мои руки обагрены кровью друга, – продолжил капитан Кавендиш, опустив невидящий взгляд в бокал. – И я не понаслышке знаю, что такое чувство вины.
Апплтон покачал головой.
– Нет, Кавендиш. Всем известно, что Доналду Свифту не следовало отправляться во Францию, но он настоял на своей миссии, и разубедить его не смог бы ни один человек в мире. Именно так он написал Джулиану. А ты сделал все, чтобы его защитить.
– Но с задачей не справился, и граф погиб из-за меня, не имея детей и прямых наследников, – мрачно возразил Рейф.
