Дебора Мартин - Пиратская принцесса
Его ласки уводили ее в дебри неизведанного. Он добрался до ее самых сокровенных мест. Подобно лесному разбойнику, он упивался захваченным богатством.
Ужас был в том, что он и ее заставил вести себя так же. Не отдавая себе отчета, она осыпала его не менее бесстыдными ласками. Неопытными пальчиками она касалась его тела, и он щедро благодарил за это.
Ей казалось, он увлекает ее в бездну. Она страшилась своих чувств. Она не думала, что способна на такую страсть.
Внезапно он застонал и резко развел ее ноги еще шире.
Камилла почувствовала, как он вошел в нее, но неглубоко и отчего-то замер. Ощущение было странным, но приятным. Ей нравилось то, что происходило. Чутье подсказывало ей, что это именно то, чего она так ждала.
Саймон выжидающе посмотрел на нее. Казалось, его взгляд проникал в самую глубину ее глаз.
— Ты мне жена, Камилла.
Не понимая, чего он ждет, она слегка качнулась, словно призывая его продолжить игру.
— Скажи это, — прошептал он. — Скажи, что ты — моя жена.
— Я — твоя жена…
«Почему он не двигается? Почему не продолжает?» Она так хочет его.
— Саймон, пожалуйста…
— А я — твой муж. Скажи это.
Она уставилась на него в смятении. Его подбородок был решительно выставлен, а лоб искрился потом. Она чувствовала: если она не скажет этих слов, он способен покинуть ее постель и никогда больше не вернуться.
Или все же вернется? Крошечный червячок любопытства не давал ей покоя: продолжит ли Саймон их игру в случае ее отказа? Однако ей не хотелось искушать судьбу, по крайней мере сейчас. Сейчас, когда она почти у входа в удивительный, волнующий мир.
— Скажи! — потребовал он и слегка подался вперед. — Я — твой муж. Скажи!
— Ты — мой муж.
Она устала от битвы с ним, от ожидания. Тревога за кузину, за дядю Жака и остальных членов семьи почти исчезла. Хватит ей стоять на страже, все вдруг сделалось безразличным, кроме одного. Она желала его, и этого было достаточно.
Облегчение мелькнуло у него в глазах, и он со всей силой вонзился в ее тело.
Резкая, мучительная боль охватила ее. Камилла закричала, но он заглушил ее крик поцелуем, от которого закипела кровь. Саймон замедлил движения, словно заглаживая причиненную боль. Легкими, нежными поцелуями он осыпал ее шею, щеки и ключицы. Вскоре она обнаружила, что держит его за бедра, притягивая к себе и заставляя двигаться быстрее. Почувствовав это, Саймон забыл про всякий контроль. Подобно мощной реке, он понесся, сметая все на своем пути.
Камилле показалось, что они сплетаются в единое целое. Сила его желания полностью подчиняла себе. Чем резче становились его движения, тем сильнее становилась ее страсть. Погрузившись в этот неисчерпаемый океан новых ощущений, она не желала расставаться с обретенным чудом. Она хотела, чтобы Саймон властвовал над ней, а она — над ним. Движения слились воедино, и вскоре она полностью подчинилась их ритму, ощущая сладкую горечь его поцелуев.
Он влился в нее, а она старалась поймать каждый неистовый удар его тела.
— Моя… ты — моя… — шептал он, ускоряя темп. Камилле казалось, что она летит в пропасть, откуда нет возврата.
Но не было пути назад, и остановиться было невозможно. Она была в его власти, и не важно, сама она это выбрала или нет. Она принадлежала ему с тех пор, как он впервые поцеловал ее. Бессмысленно было с этим бороться. Их закружило и подняло к пику блаженства, на самую его вершину, откуда они рухнули вместе во всепоглощающий, бурлящий поток.
Потрясенная, Камилла почувствовала облегчение, наполняющее все тело. Она закричала и впилась ногтями в спину Саймона. С ответным криком, который был наполовину стон, а наполовину рычание, Саймон вонзился в нее еще глубже, и Камилле стало горячо внизу.
Она не сразу пришла в чувство. Прошло несколько минут, прежде чем она снова увидела солнечный свет, заливающий комнату, и сбившиеся в комок простыни. Саймон всем телом опустился на нее. Он совершенно не казался тяжелым. Его тело было влажным и теплым. Он был настолько неподвижен, что ей подумалось, не умер ли он.
Она сжала его плечи, и он тряхнул головой, словно отгоняя туман перед глазами. Не говоря ни слова, он перекатился в сторону и застыл рядом.
Дуновение прохладного ветерка вернуло ее к реальности, и Камилла застонала. Она все-таки сделала то, чего поклялась не делать. Она легла с ним в постель, тем самым отрезав себе путь к отступлению. Расторгнуть их брак теперь невозможно.
К ее великому огорчению, из глаз ее градом покатились слезы.
Саймон лежал без движения, пытаясь отдышаться. Он никогда не думал, что любовная игра с Камиллой окажется для него таким потрясением. Он мог с уверенностью сказать, что открыл в ней пугающую бездну чувственности.
Он вновь хотел ее с силой, которая завораживала его. Он не привык, чтобы над ним властвовала женщина, тем более такая непредсказуемая. Однако это ни капельки не уменьшило его желания, скорее наоборот. Он повернулся к ней, но Камилла лежала спиной.
Она была тиха и неподвижна. Он прикоснулся к ней и вдруг заметил, что плечи ее трясутся. В тревоге он повернул ее лицом к себе.
Камилла плакала. Она попыталась спрятать лицо и стереть слезы, но он все равно заметил.
Он чувствовал себя так, будто его резали на куски. Он ожидал многого после их первой ночи, но только не слез. Он думал, она рассердится или, наоборот, обрадуется, но уж никак не расплачется.
— Принцесса, что случилось? — И тут взгляд его упал на пятно крови на простыне.
Внезапно он осознал, что ей, наверное, пришлось перенести не только приятные минуты, в отличие от него.
— Неужели тебе так больно, Камилла? Мне казалось, что тебе нравится. Прости меня, пожалуйста, я никогда не думал, что…
— Мне понравилось, — шепнула она. — Не волнуйся, это было… ты был… Это было восхитительно.
Но когда он положил руку ей на плечо, она вздрогнула и снова отвернулась. Он с ужасом увидел, что она не успевает утирать вновь и вновь набегающие слезы.
— Тогда почему же ты плачешь?
Она не сразу заговорила, пытаясь сдержать всхлипывания. Когда она наконец ответила, голос ее был тише самого тихого шепота:
— Потому что я не хотела, чтобы это было так восхитительно.
Его наполнило чувство облегчения. Она просто злилась на себя за то, что сдалась. Надо было ожидать чего-нибудь подобного от такой упрямицы.
— Так дальше не могло продолжаться, — забормотал он успокаивающе. — Ты же не хотела расстаться со мной на самом-то деле. Ну сознайся, ведь не хотела? Только гордость мешала тебе это признать.
Она резко обернулась к нему и натянула на себя простыню.
— Ты всегда ведешь себя так, будто наверняка знаешь, чего я хочу. Но когда я говорю тебе, чего действительно хочу, ты это игнорируешь. А на самом деле ты ожидал от меня просто… просто… — Она вновь разрыдалась, и он почувствовал себя виноватым.
