Дороти Гарлок - Роковые тайны
– Они кого-то ищут, это точно, – пробормотал Клив.
Индейцы приближались галопом. Дикая Лошадь поднял руку, и они остановились. Большинство были очень молоды. В их темных глазах таилась подозрительность, и взгляды, направленные на Джона и Клива, были тяжелыми.
Дикая Лошадь один подъехал к белым и остановился в нескольких шагах. Толстые косы на его голове были украшены длинными белыми перьями. С тех пор как Джон его видел в последний раз, в волосах появилась седина. На ремне, надетом на шею, висел большой круглый амулет.
– Дикая Лошадь. – Джон поднял руку ладонью наружу.
– Пятнистый Лось. – Индеец повторил приветствие. – Ваши фургоны пересекают индейскую землю. – Его английский был лучше, чем думал Джон.
– Мой отец, Рейн Толлмен, платит за это право вашим людям скотом, пищей и лекарствами.
– Я знаю. – Глаза индейца впились в Клива. – А тебя зовут Кровавый Нож. Каменная Рука говорил, что ты друг команчей, но не апачей и киова.
– Это правда.
– Каменная Рука сейчас на большой охоте с кванахами.
Джон улыбнулся:
– Мой брат, Каменная Рука, давний друг вашего юного героя вождя.
– Каменная Рука сказал, что вы едете этой дорогой. Он говорил, что Пятнистый Лось даст Дикой Лошади патроны и табак.
– Я сдержу обещание, данное моим братом.
– Мы ищем белых людей, которые украли наших лошадей, убили двух женщин и похитили еще двух. Они движутся этой дорогой.
– Может быть, но мы никого не видели. Ропот недоверия донесся от кучки всадников позади Дикой Лошади. Он обернулся, резко сказал что-то, и ворчанье смолкло. Затем воин обратился к своим людям:
– Пятнистый Лось, Каменная Рука и Рейн Толлмен не лгут. Он сказал, что никого не видел.
Не видел белых людей. – Дикая Лошадь вновь обернулся к Джону. – Молодые, горячая кровь. Джон понимающе кивнул.
– Мы покурим и поговорим, пока мой друг, – он кивнул на Клива, – доставит патроны и табак.
Дикая Лошадь кивнул и, к изумлению Джона, направил лошадь к их лагерю. Он оглянулся на Клива, но узнать по его лицу, о чем тот думает, было невозможно.
Джон стал обдумывать, как задержать индейцев, но тут вождь остановился на плоской площадке в нескольких сотнях шагов от лагеря. Он быстро заговорил с воинами на родном языке. Джон владел языком команчей достаточно, чтобы понять, что он велит им оставаться и развести костер, а когда они с Пятнистым Лосем вернутся, они собираются курить. Всадники немедленно спешились, и Дикая Лошадь продолжил путь к лагерю вместе с Джоном и Кливом.
Джон оглядел лагерь. Наверняка Пистолет или Ролли их заметили. Кто-то из людей с любопытством выглядывал из фургонов, другие занимались починкой снаряжения. Джон с облегчением заметил, что оружия не видно.
Вождь изумился, увидев лошадей, мулов и быков под прикрытием фургонов:
– Думаешь, мы украдем твоих лошадей, Пятнистый Лось?
– Откуда нам было знать, кто вы. Вы могли оказаться переодетыми в индейцев бандитами.
Дикая Лошадь натянуто улыбнулся:
– Это мудро – быть наготове.
В это время к ним подъехал Ролли. Видеть его на лошади было необычно, он терпеть не мог верховую езду.
– Дэл, это мой друг – Дикая Лошадь из племени команчей.
– Привет. – Дэл протянул руку. Индеец ответил рукопожатием. Дэл не знал, насколько тот владеет английским, но ему нужно было сообщить Джону нечто важное.
– Провел уйму времени с этими голодными янки в другом лагере. Лучше будет, если ты туда съездишь, Джон. Они седлают лошадей, чтобы двинуться… на врага.
– Врага? – Дикая Лошадь уловил последнее слово. – У Пятнистого Лося объявился враг? Мы поможем убить его.
– Люди, о которых мы говорим, враги сами себе. Они глупцы, не ведающие, что творят, – объяснил Джон.
Тут он зарычал, увидев, как патруль янки вместе с дюжиной вооруженных людей выехал из лагеря судьи и направился к стоянке индейцев. Увидев солдат, воины кинулись к лошадям.
– У вас есть кавалеристы! – выкрикнул Дикая Лошадь.
– Они из другого лагеря. Я их остановлю. Джон гикнул, и лошадь рванула вперед. В тот же миг другая лошадь помчалась туда же. Симмонс тоже пытался предотвратить несчастье.
Пистолет осадил лошадь перед жеребцом капитана.
– Какого черта? – закричал Форсайт, пытаясь успокоить коня.
– Хочу остановить вас, пока вы не сцепились с команчами, которые вас убьют. Мне наплевать на тебя, меня волнуют другие люди.
– Прочь с дороги. Я надену на тебя наручники за нападение на офицера Соединенных Штатов.
– Ясно, что тебе никогда не приходилось сражаться с индейцами. Они обойдут вас и половину перебьют, прежде чем ты пикнешь.
Тут подоспел Джон и осадил лошадь, которая встала на дыбы.
– Проклятый дурак! Уведи людей обратно в лагерь, и не вылезайте, пока вас не поубивали! – крикнул Джон.
Капитан побагровел:
– Не командуй. Уйди с дороги, или я прикажу моим людям убрать тебя.
– Попробуй, – фыркнул Джон. – Черт. Да тебе шлюху не согнать с горшка.
– Судья тут главный…
– Не здесь. Они на своей земле, придурок. Им только и надо, чтобы вы открыли огонь. Это дало бы им повод выбросить вас отсюда к чертовой матери.
– Пусть попробуют. Шайка дикарей.
– Это опытные бойцы, Форсайт. У тебя что, извилин не хватает? – Джон выхватил винтовку и направил ствол в голову лошади капитана. – Если не хочешь, чтобы я вышиб мозги этой лихой лошадке, которой так гордится судья, отправляйся со своими людьми в лагерь и не вылезай.
– Ты не имеешь права. Это наше дело.
– Это мое дело, поскольку мне придется спасать твою задницу.
Джон обернулся к Пистолету:
– Скажи-ка им, во что их втягивают. Пистолет подъехал к всадникам, выжидавшим позади патруля. Он обвел их взглядом:
– Вы что, позволите, чтобы из-за этого кретина с вас сняли скальпы? Эти команчи – бойцы. Каждый может сражаться против троих белых.
– Ну, это вам так кажется. Кожа да кости, дерьмовые юнцы, корчащие из себя взрослых, – сказал здоровяк со злым лицом, рот его был набит табаком.
– Пусть они худые, с виду дерьмо, но ты и глазом не моргнешь, как тебе проделают еще один рот под подбородком. И не выплюнешь свою жвачку.
– Это правда, что индейцы плохо стреляют?
– Может быть. Но они на скаку поражают бегущего зайца стрелой. По мне, это не столь уж и плохо.
– Что касается меня, не хочу я сражаться ни с какими индейцами, – сказал человек с редкой бородкой, шляпа которого знавала лучшие времена.
– Вам и не придется, если только, черт возьми, вы их не заденете.
– Судье не понравится, что мы не поддержим солдат, – тихо пробормотал еще один человек.
– Пусть лучше судья рассердится, чем стать падалью для зверей.
