Флора Спир - Любовь и честь
– Сегодня за ужином Бэрд много пил, – заметил Элан, натягивая свободную черную тунику поверх той, что уже была на нем. – Будем надеяться, что он крепко заснет и не будет часто будить караульных.
– Судомойки дразнили Лиз, – покраснела Нена. – Они говорили, что когда Бэрд напивается, он хочет свою женщину. Вид у Лиз был совсем нерадостный.
– Будем надеяться, что ее прелести надолго займут бдительного Бэрда, – сказал Пирс. – Ты готов, Элан?
– Мне нужен только мой нож. – Элан засунул его за пояс.
– Дядя Элан… – Самира во время этих приготовлений была какой-то рассеянной. Она протянула руку, чтобы задержать Элана. – Ты слышал, что говорил мне сегодня вечером Уилл? Он свято верит: его мать любила лорда Криспина. Как можем мы разбить сердце сына, сказав ему правду? И что он подумает о нас, когда все кончится?
– Он прекрасный молодой человек, – перебил ее Элан. – Я тоже не хочу разочаровывать его. Почему бы нам не предоставить самой Джоанне решать, что следует рассказать ее сыну?
– Полагаю, это будет лучше всего, – согласилась Самира.
– Элан, ради Бога, давай поторапливайся и поскорей закончи свое важное дело, – вмешался Пирс. – Каждая минута, которую мы тратим здесь, увеличивает риск, что нас обнаружат. А если это случится, доказать свою невиновность мы не сможем. Нам надо получить необходимые сведения и сразу же покинуть Бэннингфорд.
– Знаю, старина сэр Пирс, – хлопнул его по плечу Элан. – Твоя обязанность сегодня потруднее моей: лежать всю ночь под дверью у Самиры и притворяться спящим, когда ты предпочел бы действовать вместе со мной. Я понимаю, насколько все зависит от того, чего мне удастся добиться в ближайшие несколько часов. Обещаю тебе: я не подведу.
– Дядя Элан, где веревка, которую мы с Неной должны тебе спустить? – забеспокоилась Самира.
– Здесь. – Элан открыл чересседельную сумку. Вместе с сумкой Пирса она была брошена с заведомой небрежностью в угол комнаты. Ухмыльнувшись Самире и Нене в надежде немного их развеселить, Элан вытащил веревку и показал им, что на конце ее прикреплен металлический крюк с четырьмя лапами.
– Я боялся, что мне придется спать на стальных когтях и притворяться, что это мягкая подушка, – посмеялся Элан. – Вам придется дать мне немного времени, чтобы я успел добраться до выступа под этой бойницей. Представляйте себе, как я, крадучись, спускаюсь по лестнице в зал перед дверью, затем во внутренний двор. Возможно, я остановлюсь перекинуться несколькими словами с кем-нибудь, кто меня заметит, а может, зайду в конюшню посмотреть, как себя чувствуют наши оруженосцы. Я очень постараюсь незаметно отпереть заднюю калитку и прошмыгнуть за стену. Потом сойду с насыпи между стеной и рвом. На цыпочках, потому что там слишком узко, я подберусь к нужной стороне башни. Когда я окажусь там, то несказанно обрадуюсь, если благословенная веревка будет ждать меня.
– Судя по твоим словам, все так легко получается… – Самира с сомнением поглядела на свернутую бечеву и крюк с зубцами. – У подножия башни едва хватит места поставить ступню, а сама стена отвесная и гладкая, как доска.
– Это будет легко, не сомневайся, – уверял ее Элан. – Я взлечу на небо, чтобы увидеть свою любовь. Все, что от вас требуется, леди, это свесить веревку из бойницы. Делайте это медленно, чтобы она не запуталась и не зацепилась. Просто дайте ей свободно спуститься вниз.
– Бойница такая узкая, а стена такая толстая, – возразила Нена. – Мы не сможем просунуть в нее головы, чтобы посмотреть, как спускаем веревку.
– Ты все равно не разглядишь ее, глупышка, – покачала головой Самира. – Ночь темная, все небо в тучах.
– Если ты не сможешь разглядеть веревку, Нена, – улыбнулся Элан, – то ведь и караульные на стене не увидят. А я ее найду, потому что знаю, что она там будет. А теперь, Самира, помните, что вы двое должны удерживать крюк, пока веревка не спустится до конца. Он слишком велик и в бойницу не пролезет, но нам и важно, чтобы он не загремел, когда его железные лапы ударятся о стену или оставят на ней отметину. Отбитые осколки камня около бойницы могут вызвать подозрения у тех, кто охраняет замок.
– Понимаю, дядя Элан.
– Как только веревка спустится, – продолжал Элан, – наступит самое трудное испытание. Вам надо быть начеку и постараться не заснуть, пока я не спущусь вниз после разговора с Джоанной.
– Я вообще не лягу спать, – пообещала Самира.
– И я тоже, – сказала Нена.
– Когда доберусь до земли и вернусь к заветной калитке, я дважды дерну за веревку. Тогда вы должны втянуть ее наверх и снова спрятать в мою чересседельную сумку. После этого можете ложиться спать. Утром я расскажу вам, что произошло.
– Береги себя. – Самира поцеловала его в щеку. – Я буду за тебя молиться.
– Все будет хорошо, – пообещал Элан.
Лезть по веревке мешал холод, кожаные перчатки Элана совсем не согревали пальцев. Он легко карабкался наверх, потому что всегда был подвижным, лазил на мачты разных кораблей и перепрыгивал, раскачиваясь на канате, с корабля на корабль. Еще ему приходилось влезать на стены нескольких замков в Италии и Греции. Он был уверен, что доберется до окна Джоанны, если только его не заметит стража на стенах и руки его не окоченеют настолько, что откажутся ему повиноваться.
Добравшись до бойницы, выходившей в комнату Самиры, он почувствовал, как затаились женщины внутри, прислушиваясь к малейшему его шороху. Он не стал тратить дыхание и энергию на то, чтобы окликнуть их. Самая трудная часть пути еще ожидала его впереди, и ему нужно было сохранять силы, потому что холод сковывал тело и мешал проворно двигаться. Просунув правую руку в бойницу и надежно удерживаясь там, он выгнулся назад, стараясь получше рассмотреть окно пленницы.
Когда семьдесят лет назад замок был только построен, стена его была совершенно гладкой, но жара и холод, дождь и снег сделали свое дело, и теперь на его ровной поверхности образовались шероховатости. Их было недостаточно, чтобы наверх мог вскарабкаться атакующий отряд, но один решительный и целеустремленный человек способен забраться на вершину башни или к окну, находившемуся сейчас в десяти футах над головой Элана и четырех футах левее его настоящего положения. Ощупывая стену левой рукой, он нашел желанную трещину, где могла уместиться его ступня, и выбоину для руки несколько выше него. Вытащив руку из бойницы, он начал подтягиваться вверх.
Когда он добрался до двойного окна комнаты Джоанны, оно оказалось плотно закрытым ставнями. Повиснув на пальцах, едва не соскальзывая ступнями из неглубокой щели в стене, Элан впервые с ужасом подумал, что его план может сорваться.
