Патриция Райс - Магия
— Очевидно, Силия не боится, что ее муж повесит тебя за воровство лошади, — с издевкой заметил он.
Спустившись по другую сторону изгороди, Дунстан пошел через пастбище, размышляя, схватить ли дурака за шиворот и бросить на кучу свежего конского навоза или пинками проводить его назад в Баден к Силии.
К его изумлению, молодой человек извлек из кармана пистолет.
— Не подходи ко мне! Я сообщу о тебе властям.
На столь близком расстоянии Дунстан признал в дрожащем идиоте одного из компании Силии, которую она обычно приглашала в дом Ивесов. Джордж Викхам, наследник графского титула.
В то же самое время, когда Дунстан узнал его, юноша понял, что в этой грубой одежде перед ним муж Силии.
— Ивес! Мне следовало бы подумать, что даже у неотесанного мужлана достаточно мозгов, чтобы держаться на расстоянии, когда его жена просит о том, что по закону принадлежит ей.
Неотесанный мужлан!
Дунстан взорвался. Он пошел прямо на обидчика, сжимая кулаки.
Запаниковав, Викхам бросил уздечку лошади и обеими руками схватился за пистолет.
— За честь женщины я бросаю тебе вызов. Честь. Как будто у Силии была хоть капля чести. С презрением взглянув на дрожащий пистолет, Дунстан прикинул: что у него довольно хорошие шансы разоружить пьяного, но стоит ли подставляться под пулю, если этого можно избежать. У него чесались руки — так бы и снес он пустую голову Викхама, — но гнев Дунстана был направлен больше на Силию, чем на ее очередную жертву.
— Возвращайся к Силии и скажи, чтобы она купила этих лошадей.
— Я вызываю тебя на дуэль! — кричал парень. — Ты не можешь так обращаться с леди и поэтому заслуживаешь смерти.
Дунстан нетерпеливо приблизился к вооруженному вору. Никто не заслуживает смерти из-за Силии, но этому задире нужно устроить небольшую взбучку.
— Я предупреждаю тебя, Ивес! Ты не можешь побить меня, как избиваешь ее. Достаньте ваше оружие, сэр. — Викхам отступил еще на шаг.
Избиваю ее! Дунстан фыркнул из-за нелепости этой лжи.
— Если бы я бил эту проклятую женщину, ее бы уже давно не было в живых и она бы не мучила никого из нас сейчас.
Вместо того чтобы спорить дальше, Дунстан кинулся на задиру. Викхам увернулся от удара, и кулак Дунстана лишь слегка задел его слабую челюсть. Потеряв равновесие, Викхам попятился назад. Поскользнувшись на куче свежего навоза, он с криком повалился на землю, упав прямо на руку с пистолетом.
Прогремел выстрел, и в воздухе запахло дымом. К своему ужасу, Дунстан увидел, что благородный Джордж Викхам лежит неподвижно, а из раны в его боку сочится кровь.
— Прочь, проклятое пятно! — испуганно пробормотал Дунстан, сидя на мраморных ступенях сельского особняка брата и уставившись на компрометирующее буро-красное пятно на его сапоге.
Смочив носовой платок в кружке с пивом, стоявшей рядом, он попытался стереть улику с грязной кожи.
— Я не неотесанный мужлан. — Оскорбление Викхама все еще терзало его. Но его противник не слышал этих возражений, так как его больше не было в живых. Ужас перед лужей крови начисто лишил Дунстана способности видеть и слышать.
— Сэр? — встревожено позвал его помощник шерифа, в то время как дьячок и санитар грузили на телегу тело когда-то благородного Джорджа.
Дунстан оторвал взгляд от сапога и посмотрел на молодого человека, который дрожал от страха. У Дунстана не было никакого оружия кроме кулаков, но этого вполне хватало, чтобы испугать парнишку.
Какого черта Силия послала Джорджа Викхама украсть лошадей Дрого? Дунстан должен был послать напуганного помощника шерифа в логово дьявола, чтобы узнать об этом, но не мог этого сделать.
Он закрыл глаза и услышал, что с него сняли обвинение.
— Часто говорят, что это не смерть, а угасание, что тоже ужасно. Я всегда любил сатиру Филдинга. — Почистив сапог, он осушил, кружку пива, поднялся с каменных ступеней и посмотрел на накрытое простыней тело на телеге.
— Могила — прекрасное уединенное место, но там, я думаю, ты уже никого не сможешь обнять. — Но, цитируя поэтов, он знал, что это не даст ответа ни на один волнующий его сейчас вопрос. — Думаю, мне лучше разыскать эту суку и сказать ей, что она уже больше никогда не обнимет благородного Джорджа.
Он боялся встречи с Силией, и полного барреля пива не хватило бы, чтобы вывести его из оцепенения.
У помощника шерифа был слегка встревоженный вид.
— Сэр, я знаю, что это был случай самозащиты, но, может быть, вы отправите кого-нибудь другого поговорить с леди.
Дунстан наблюдал, как телега с телом с грохотом покатилась вниз по узкой дороге прочь от поместья, и покачал головой.
— Страстная любовь обрекает нас на несчастья. Несчастье — вот имя этой женщины.
Силия могла довести человека до убийства. Когда подошел лакей с серебряным подносом, на котором стояли пивные кружки и кувшин с пивом, Дунстан налил себе еще для храбрости.
— Жидкая храбрость, вот что это. Помощник шерифа посмотрел на лакея.
— Вашего хозяина нужно увести в комнату, ведь у него на глазах только что умер человек, а это — не шутки.
Лакей пожал плечами.
— Он читает стихи, только когда выпьет. Никогда не видел его таким, — парень в ливрее сморщил нос в задумчивости, — с тех пор, как хозяйка оставила его около года назад.
Дунстан с негодованием посмотрел на разговорившегося лакея, поставил на поднос пустую пивную кружку и пошел в сторону конюшни, продолжая бубнить себе под нос:
— Никто не говорит об утешении. Давайте поговорим о могилах, червях и эпитафиях.
Не желая попадаться под горячую руку, помощник шерифа не стал больше останавливать Дунстана, который в этот момент отломал кусок дубовой изгороди и швырнул его через двор.
Дунстан почти не помнил, как добрался до гостиницы в Бадене, и ее владелец подтвердил то, что Дунстан уже знал. Его жена, виновная в супружеской неверности, ждала возвращения своего любовника наверху. Сколько ни пей, а такое ужасное известие взбесит кого угодно.
— Силия! — заревел Дунстан, громыхая в деревянную дверь ее номера. — Я должен с тобой поговорить.
Она засмеялась своим легким, звенящим смехом, который когда-то заставлял его умирать от страсти. Она всегда или смеялась в ответ на его крик и рычание, или сама начинала кричать. В прошлый раз она сбежала от него.
Дунстан потер раскалывающуюся от боли голову, стараясь не потерять равновесие. Он был крепким мужчиной и знал меру в выпивке, стараясь не напиваться до беспамятства. Но ведь раньше на его глазах не умирал человек. Возможно, он выпил чуть больше обычного, но в то же время вполне трезво соображал, что было неприлично кричать о том, что случилось с Джорджем, прямо из холла.
