Джорджетт Хейер - Достойная леди
– Простите, но вы составили себе неверное представление, мэм. Позвольте мне заверить вас, что Найниэн находится в Бате вовсе не из-за меня! Неужели вы подумали, что он влюблен в меня? Он был бы шокирован, если бы услышал ваши слова! Бог мой, да он относится ко мне скорее как к тетушке!
– Вы что же, считаете меня настолько глупой? – спросила леди Айверли. – Если бы я не увидела вас своими глазами, меня еще можно было бы обмануть, но я увидела вас, и мне совершенно ясно, что вы околдовали его своей роковой красотой!
– О, какая ерунда! – воскликнула мисс Уичвуд, отчаявшись что-либо объяснить. – Околдовала его, вот уж действительно! Я, конечно, делаю скидку на ваши родительские чувства, но чем, по вашему мнению, мог бы заинтересовать меня зеленый юнец вроде Найниэна? Что же касается того, что он пал жертвой моей роковой, как вы выражаетесь, красоты, подобные мысли, уверяю вас, даже не приходили ему в голову! Прошу вас, садитесь и постарайтесь успокоиться!
Леди Айверли упала в кресло, покачала головой и трагическим голосом заявила:
– Я не обвиняю вас в том, что вы намеренно околдовали его. Возможно, вы не поняли, насколько он чувствителен.
– Напротив! – сказала мисс Уичвуд, смеясь. – Я считаю его весьма чувствительным, но не к прелестям женщины моего возраста! Сейчас, насколько мне известно, он очарован дочерью одной из ближайших моих подруг, но нет никакой уверенности в том, что к завтрашнему дню он не убедит себя в том, что влюблен в какую-нибудь другую девушку. Думаю, пройдет еще несколько лет, прежде чем он перерастет свое теперешнее состояние юношеской влюбчивости.
Судя по виду леди Айверли, слова Эннис ее не убедили, но здравый смысл и спокойствие сказанного все же подействовали на нее, и она произнесла гораздо менее драматическим тоном:
– Вы хотите сказать, что он отрекся от своего дома и семьи ради девушки, которую он ни разу не видел до того, как приехал в Бат? Это невозможно!
– Нет, конечно невозможно! И я не думаю, что у него было хоть малейшее намерение отрекаться от своей семьи! Простите меня, ради бога, но если бы вы и отец не настроили его против себя тем, что принялись осыпать его упреками – причем совершенно несправедливыми! – когда он вернулся к вам, то сейчас, по всей вероятности, он был бы с вами.
Леди Айверли не обратила внимания на эти слова мисс Уичвуд, а сказала трагическим голосом:
– Я никогда не поверила бы, что он может повести себя так своенравно! Он всегда был таким хорошим, добрым мальчиком, таким разумным и таким преданным нам обоим! И у него не было никакой причины покидать нас, потому что его папа позволял ему буквально все и ни разу не произнес ни слова упрека, когда нужно было оплачивать его долги! Я убеждена, что он подпал под злое влияние!
– Моя дорогая леди Айверли, но это совсем не так! Он просто наслаждается свободой! Он, конечно, чрезвычайно привязан к отцу и к вам, но, возможно, вы слишком долго и слишком тщательно опекали его, – улыбнулась Эннис. – Я думаю, что и он, и Люсилла страдали от одного и того же: слишком много пристального внимания и опеки и слишком мало свободы!
– Не говорите мне об этой испорченной девчонке! – вздрогнула леди Айверли. – Никогда я еще ни в ком так не обманывалась! И если именно ее влияние заставило моего бедного заблудшего ребенка отвернуться от нас, я этому не удивляюсь. Девушка, которая довела свою бедную тетушку едва ли не до смерти, способна на все!
– Разве? Не знала, что дела обстоят настолько серьезно! – заметила мисс Уичвуд, иронично улыбнувшись.
– Полагаю, что вам, мисс Уичвуд, неизвестно, что такое иметь слабые нервы.
– Нет, неизвестно, и я рада этому. Но надо полагать, что ущерб, нанесенный нервам миссис Эмбер, не так уж велик. Уверена, что она почувствует себя намного лучше, когда узнает, что нет никакой опасности того, что Люсилла вернется под ее опеку.
– Как вы можете быть так бесчувственны? – с упреком произнесла леди Айверли. – Как можно не сочувствовать миссис Эмбер, которая узнала, что племянница, воспитанию которой она посвятила всю свою жизнь, сбежала от нее, чтобы жить с совершенно чужим, незнакомым человеком?
– Увы, нет, мэм, не сочувствую. По правде говоря, мне кажется, что, если бы миссис Эмбер была действительно обеспокоена судьбой девушки, она приехала бы в Бат, чтобы самой выяснить, могу ли я заботиться о Люсилле.
– Вижу, вам бесполезно что-либо говорить, мисс Уичвуд, – ответила леди Айверли, поднимаясь. – Умоляю вас только – докажите свою искренность и верните мне Найниэна.
– Мне жаль разочаровывать вас, – сказала мисс Уичвуд, – но я не собираюсь делать ничего подобного! Это было бы крайне дерзким вмешательством в личные дела Найниэна, которые меня нисколько не интересуют. Может быть, вы сами поговорите с ним? И я думаю, было бы разумнее не упоминать в беседе с ним этот ваш визит ко мне, потому что он, я уверена, очень рассердится, если узнает, что вы обсуждали его дела с кем-либо, кроме его отца!
Глава 13
Конные путешественники вернулись только к шести часам, и к этому времени мисс Фарлоу уже принялась умолять мисс Уичвуд подготовиться к страшным известиям о том, что с ними приключилось какое-то несчастье. Она беспрестанно говорила о том, что она знала об этом с самого начала, с того самого мгновения, когда ее дорогая Эннис позволила Люсилле отправиться так далеко с группой бесшабашных молодых людей. Поскольку экспедицию сопровождали два далеко не бесшабашных грума средних лет, подобная характеристика участников экспедиции совершенно не соответствовала истине; но когда леди Уичвуд спокойно напомнила своей кузине об этом обстоятельстве, Мария только покачала головой и спросила, какой может быть толк от двух грумов? Она уверена, что дорогая Эннис страшно обеспокоена, как бы храбро ни пыталась скрыть свое состояние.
А мисс Уичвуд вообще не была обеспокоена; она даже не была удивлена, потому что и не ожидала, что Люсилла вернется вовремя, и даже попросила своего повара подать обед сегодня попозже.
– Можете быть уверены, они обнаружат столько интересного в Бадминтоне, что даже не заметят, как пролетело время! – сказала Эннис.
И конечно, оказалась права. Вскоре после семи часов Люсилла и Найниэн вбежали в комнату, бормоча извинения и сбивчиво пытаясь описать красоты Бадминтона, восхищаясь, как прекрасно они провели время, и даже – представьте себе! – им подали холодный ленч, специально приготовленный для них экономкой его милости. Ничего подобного в своей жизни они еще не видели!
Похоже, что обычно беззаботный Гарри Бекнем приложил немалые усилия к тому, чтобы прогулка прошла удачно.
