Лесли Лафой - Жениться по завещанию

– Нет, Дора, пока не нужна.

– Тогда я пойду надену чистый передник и воротничок. Чтобы вам не было за меня стыдно.

Как только горничная удалилась, Кэролайн глубоко вдохнула и медленно-медленно выпустила воздух обратно. Затем, собрав всю решимость, пересекла свою комнату и прошла через две смежные гостиные. Как обычно, двери в спальню Дрейтона были распахнуты.

Войдя, она обнаружила его стоящим у шкафа. На нем была лишь белая накрахмаленная сорочка да еще влажное полотенце, обернутое вокруг бедер. С усмешкой он взирал на пару костюмов, которые держал в руках.

– Я как раз собирался, с тобой проконсультироваться. Какой лучше надеть: черный или этот, пурпурный?

– Не пурпурный, а темно-фиолетовый, – поправила Кэролайн, присаживаясь на край кровати.

Дрейтон повесил черный костюм обратно в шкаф.

– Ну, если таково твое предпочтение, тогда в него и облачусь.

Поскольку оба костюма были, великолепны, Кэролайн лишь молча улыбнулась и стала смотреть, как Дрейтон одевается.

Конечно, наблюдать за тем, как он раздевается, было бы гораздо увлекательнее, и все же она с удовольствием полюбовалась игрой его мускулов, по мере того как они скрывались под одеждой.

Интересно, в котором часу их гости будут ложиться спать? Ведь в трактате о правилах этикета говорится, что хорошая хозяйка должна удаляться в свои покои самой последней, с тем чтобы всегда быть готовой удовлетворить малейшие потребности и прихоти гостей. То есть вынуждена оставаться на ногах до тех пор, пока все не угомонятся. И только серьезное недомогание может освободить ее от данной обязанности. Дотронувшись до горла, Кэролайн улыбнулась: вроде бы першит. Вполне вероятно, что она простудилась. И возможно, недуг развернется, в полную силу вскоре после того, как дамы, отобедав, перейдут в гостиную. Спустя примерно полчаса.

Впрочем, в этом не будет особого смысла: она все равно не сможет предаться более приятному занятию, если Дрейтон также, не найдет предлог, чтобы удалиться. Хотя и в этом случае не все так просто. Ведь если они оба улизнут, пусть даже поодиночке, их исчезновение непременно вызовет пересуды. Вот и в трактате неоднократно упоминается о том, насколько важно вести добродетельный образ жизни и сохранять репутацию незапятнанной. Достаточно лишь подозрения в неблаговидном поведении, и на судьбе женщины можно поставить крест, она до конца своих дней будет считаться падшей.

Застегнув запонки, Дрейтон взглянул на Кэролайн, которая как раз в этот момент тяжело вздохнула.

– Что-нибудь случилось? – спросил он.

Она помотала головой и вяло улыбнулась. Затем поинтересовалась:

– Как идет уборка урожая?

– Нормально, – ответил Дрейтон, обуваясь. Он понимал, что в действительности ее вряд ли беспокоит состояние дел на полях. – По правде говоря, я предпочел бы сам махать косой вместо того, чтобы изображать радушного хозяина перед толпой совершенно незнакомых людей.

– Я бы тоже.

Дрейтон взял в руки сюртук.

– Напомни-ка мне еще раз, почему мы подвергаем себя такому испытанию.

– Потому что теперь мы члены высшего общества. И мы должны доказать, что с нами стоит водить знакомство.

– Но зачем?

– Вот тут у меня нет четкого представления, – ответила Кэролайн. Дрейтон между тем надел сюртук и стал застегивать пуговицы. – От мамочки Обри я получила немало объяснений на этот счет, но довольно-таки путаных. И каждый раз, когда я спрашивала, она округляла глаза и тяжко вздыхала. Ну в общем, насколько я поняла, основной тезис ее лекций сводится к тому, что это выгодно для всех, в том числе и в финансовом отношении.

– В таком случае почему бы нам не налепить на входную дверь побольше банкнот, а также записку: дескать, увидимся как-нибудь потом, в Лондоне? – Шагнув к Кэролайн, Дрейтон протянул руки.

Она засмеялась и с его помощью поднялась на ноги.

– Неплохая идея.

– Ты прекрасна, – тихо проговорил он, глядя в ее запрокинутое лицо.

– Насколько это возможно для измотанной женщины…

– Никаких уточнений, – возразил он, мягко сжимая ее ладони. – Просто прекрасна, и все.

Вздохнув, Кэролайн покачала головой:

– Видимо, твои глаза после непродолжительной разлуки начинают воспринимать действительность в розовом цвете.

Ничего подобного, его зрение в полном порядке. Она действительно была прекрасна и неотразима, и он готов был хоть сейчас убедить ее в этом.

– Сколько у нас остается времени до того, как сюда налетит саранча? – спросил Дрейтон, обнимая Кэролайн за плечи и привлекая к себе.

Она приподняла брови, и ее глаза осветились предвкушением. Губы слегка разомкнулись, и это было так призывно, так искушающе, что его кровь, разогреваясь, побежала по венам быстрее.

Однако внезапно раздавшийся стук в дверь, который заставил их обоих вздрогнуть, тотчас же подействовал охлаждающе.

– Дрейтон, ты здесь? – донеслось снаружи. Черт возьми! Хейвуд.

Дверная ручка начала поворачиваться.

– Времени у нас совсем немного, – тихо произнесла Кэролайн и, выскользнув из его объятий, устремилась в сторону гостиной. Чтобы прикрыть ее отход, Дрейтон быстро шагнул к открывающейся двери.

– Ну, что ты хотел? – недовольно спросил он у ступившего на порог приятеля.

– Ты, случайно, не видел леди Кэролайн? – поинтересовался Хейвуд и с любопытством глянул ему за спину. – Или, может, знаешь, где она?

Стараясь сдержать раздражение, Дрейтон продолжил движение вперед. Хейвуд посторонился, предоставляя ему возможность выглянуть в коридор. У двери Кэролайн стояла леди Обри, и у нее было такое выражение лица…

– Леди Кэролайн не отзывается на мой стук, – сообщила она.

Нет, Хейвуд все-таки молодец.

– Возможно, она в своей гостиной и потому вас не слышит, – выдвинул версию Дрейтон. – Я сейчас посмотрю.

Оставив Хейвуда и леди Обри в коридоре, он вернулся в комнату и прошел в собственную, гостиную. Кэролайн ждала его прямо за дверями.

– Я читала книжку и заснула, – быстро проговорила она. – И ты меня разбудил.

– Звучит вполне правдоподобно, – согласился он. И, на мгновение задержав ее, поцеловал. – Увидимся внизу.

Кэролайн кивнула и, зашуршав, юбками, поспешила прочь. Не оглядываясь, она миновала обе гостиные и прикрыла за собой двери спальни. Несколько секунд Дрейтон взирал на эту возникшую между ними преграду, которая ему очень не нравилась, но необходимость которой нельзя было отрицать. Ведь если леди Обри увидит эти двери распахнутыми и сделает определенные выводы… Боже упаси!

– Мой рот на замке, можешь не сомневаться, – раздалось за спиной.

Обернувшись, Дрейтон взглянул на Хейвуда. Тот стоял в небрежной позе, прислонившись к шкафу, и смотрел на него с сочувственной, ухмылкой. Дрейтон молча прошел мимо него и, нацепив на лицо учтивую улыбку, шагнул в коридор.