Бренда Хайатт - Мятежная красавица
– Но...
Маркус жестом велел ей замолчать и повел в ту самую комнату, через которую она проникла в дом. Должно быть, он видел, как она влезала в окно. Но почему Полли ее не предупредила?
Возле рояля он почему-то остановился, засунул руку в карман, но потом пожал плечами и направился к окну.
– Ты первая, – прошептал он. – Я вылезу следом и закрою окно.
Он казался невероятно спокойным. Очень странно, что он так легко воспринял появление своей жены, одетой в брюки, в доме постороннего мужчины. Пытаясь судорожно придумать хоть какое-то оправдание своему поведению, Куинн вылезла в окно. Маркус последовал за ней. Затем он достал из кармана какое-то странное приспособление, похожее на проволочную петлю, и, просунув его между рамами, в мгновение ока закрыл окно на задвижку.
– Объясни мне, как... – начала она, но не успела договорить, потому что ее перебил чей-то голос, раздавшийся совсем рядом:
– Вот это настоящий сюрприз. Я всегда полагал, что Ангел работает один.
Куинн обернулась и увидела приближающегося к ним Ноэля Пакстона.
– Признаюсь, я почти начал испытывать к вам симпатию, если бы не ваши методы, – продолжал он, словно беседуя с друзьями за чашкой чая. – Но раз вы уже начали обучать молодежь искусству взлома, я считаю себя обязанным выполнить свой долг.
Только теперь Куинн поняла, что Пакстон принял Маркуса за Ангела Севен-Дайалс. Эта мысль показалась ей смехотворной, хотя в данном случае смех был неуместен.
– Боюсь, вы ошибаетесь, мистер Пакстон, – сказала она, ощутив своего рода торжество, когда заметила, как он вздрогнул при звуке ее голоса. – Лорд Маркус оказался здесь из-за меня. Он шел за мной и следил, чтобы со мной ничего не случилось.
Пакстон посмотрел на Маркуса, потом снова на Куинн.
– Но, леди Маркус, вы не можете быть Ангелом Севен-Дайалс. Вы всего несколько недель в Англии, а Ангел действует на протяжении многих лет.
Куинн заставила себя улыбнуться. Она думала о Полли и надеялась, что девочка не покинет своего убежища.
– Я не собираюсь выдавать себя за него, мистер Пакстон. Дело в том, что я – Сочувствующая Леди.
После этих слов наступила долгая пауза, Маркус и мистер Пакстон изумленно смотрели на Куинн. Наконец к последнему вернулся дар речи:
– Может быть, нам лучше отойти от этого дома, чтобы не привлекать лишнего внимания?
– Мы можем пройти в мой дом, если вы не возражаете, – предложил Маркус. – Мне тоже хотелось бы разобраться в этой истории.
Он произнес это таким тоном, что Куинн пробрала дрожь. Однако она совершенно не жалела о том, что сделала, и, высоко подняв голову, последовала за двумя мужчинами. Краем глаза она заметила, что сзади крадутся две маленькие фигурки; это Полли и Гобби шли за ними и о чем-то шептались.
Спустя десять минут Маркус, его жена и полицейский агент сидели в библиотеке дома на Гроувнер-стрит. Куинн чувствовала себя немного неловко в брюках, но не решалась пойти и переодеться, предоставив двум мужчинам возможность решать ее судьбу.
– Надеюсь, теперь, леди Маркус, вы объясните мне, какого рода сочувствие заставило вас залезть в дом лорда Рибблтона? – спросил мистер Пакстон, делая глоток бренди, любезно предложенного ему Маркусом. – Сочувствие к кому?
– К несчастным девочкам, ставшим жертвами похоти лорда Рибблтона, – ответила она, глядя агенту прямо в глаза. – Он и другие такие же, как он, заслуживают куда большего наказания за свои преступления.
– Не спорю, проституция – это большое зло, – согласно кивнул мистер Пакстон, – однако если мы будем наказывать за пользование услугами проституток, половина мужского населения Англии окажется за решеткой.
– Я не собиралась решать проблему проституции как таковую и прекрасно понимаю, что это мне не под силу. Меня заботит лишь судьба самых бесправных, самых юных девочек, которых принуждают к этому силой. Все эти, с позволения сказать, джентльмены не только используют их для своих плотских утех, но и часто избивают в процессе этого. Лорд Рибблтон – один из них, как, впрочем, и лорд Пинчтон. Оба, совсем недавно жестоко избили несовершеннолетних девочек.
– Понятно. – Голос мистера Пакстона звучал глухо и напряженно. – Теперь я вижу, что все несколько серьезнее и явно требует моего вмешательства. Благодарю вас за важную информацию, леди Маркус.
Она ответила ему поклоном, радуясь про себя такому повороту дел, однако его следующий вопрос заставил ее насторожиться.
– Но как со всем этим связан Ангел Севен-Дайалс? – Пакстон бросил внимательный взгляд на Маркуса. – Вы помогали вашей жене?
– Ангел действительно помог мне, – ответила за мужа Куинн. – Он внес щедрый вклад на школу для несчастных девочек, которую я пытаюсь организовать с помощью миссис Ханслоу из благотворительного общества. Но лорд Маркус ничего не знал об этом до сегодняшнего вечера.
– Неужели? – Пакстон продолжал смотреть на Маркуса. – Это вызывает сомнения, так как все передвижения вашего мужа в последние две недели удивительным образом совпадают с деятельностью Ангела. Например, его видели, когда он оставлял какой-то пакет в доме миссис Ханслоу с Грейсчерч-стрит несколько дней назад. Может быть, это был тот самый щедрый вклад, о котором вы упомянули?
Куинн недоуменно посмотрела на мужа.
– Нужно будет поговорить с Гобби, – вдруг сказал он. – Я думал, что он гораздо бдительнее.
Пакстон улыбнулся:
– О, ваш помощник очень умен и наблюдателен. Мне пришлось использовать для слежки мальчиков из другого района, чтобы не вызвать его подозрений. Кстати, некоторые ваши, скажем так, жертвы показались мне довольно странными. Видимо, вас интересовало в них что-то помимо денег и ценностей?
Куинн почувствовала, как кровь отливает от лица. Неужели это правда? Маркус! Маркус был Ангелом Севен-Дайалс!
– А ваш шпион не упоминал о краже подростков?
Мистер Пакстон нахмурился:
– Да, он говорил об этом, но не мог сообщить никаких подробностей, не знал имен.
– Тогда вы должны знать, что у меня имеются письменные доказательства причастности нескольких людей к этим преступлениям, и я готов предоставить их вам, при условии, что имя моей жены не будет нигде упомянуто.
Куинн с благодарностью посмотрела на мужа. Как она могла быть так слепа и ничего не заметить? Подумать только, даже сейчас он больше заботится о ней, чем о себе!
Пакстон снова улыбнулся:
– Единственное, что я могу предъявить ей, – это вторжение в чужой дом, но там, судя по всему, ничего не было украдено. Кроме того, я не могу осуждать ее побудительную причину... Впрочем, как не могу безоговорочно осуждать самого Ангела.
– Значит?
