Барбара Картленд - Опасность для сердец
Нет. Нельзя допускать подобных мыслей, нужно контролировать себя, свое желание.
Она прошлась взад и вперед по комнате, но никак не могла избавиться от напряжения, тело ее как будто била лихорадка. Девушка понимала, что нужно что-то предпринять, пойти на отчаянный шаг, который спасет ее от того, чтобы не допустить ничего подобного. Она знала, что любит его безгранично. Если он дотронется до нее, если...
Серина закусила губу. Она не сможет удержаться от того, чтобы не закричать, и тогда он догадается о том, как она его любит. О Боже, как она глупа, что пытается скрыть такую тайну. Серина старалась отвлечь себя мыслью о La Flamme, вспомнить необыкновенную красоту женщины, которую выбрал Джастин; но даже если эти мысли причиняли ей боль, она знала, что в минуту, когда появится Джастин, не сможет думать ни о чем, кроме того, что ее собственная плоть так слаба и ее желание так сильно.
– Мне нужно бежать, – подумала она в отчаянии. – Я должна уйти от него! Не могу здесь оставаться!
Но только ей пришла в голову эта мысль, как открылась дверь и вошел Джастин.
– Хорошие новости, – сказал он улыбаясь, – врач вполне доволен. Рана заживает, и я могу уже снять повязку.
– Я рада, – ответила девушка, – очень рада.
Она говорила почти неслышно, еле дыша, но, казалось, Джастин этого не замечал. Он подошел к ней.
– Ну а теперь мы можем поговорить о планах – о наших планах.
Серина вздрогнула.
– Мы останемся здесь? – спросил он. – Может, лучше поехать в Бат? Или, может, вам хочется куда-нибудь в другое место? – Я подумал, может быть, вы хотите побыть в Стэверли?
Тут девушка вскрикнула, готовая расплакаться:
– Нет, нет, нет... только не в Стэверли.
– Ну хорошо, не надо в Стэверли.
– Думаю... мне... кажется... я вернусь в Мэндрейк, – проговорила Серина, подозревая, что попала в ловушку, из которой не сможет никак выбраться.
– В Мэндрейк? – спросил Джастин. – Ну конечно, если вам так хочется. Мы вернемся вместе.
Серина отвернулась и отошла к окну, так ей легче было говорить с ним.
– Нам незачем возвращаться вместе. Я прекрасно понимаю наше положение... и ваш благородный поступок; но сейчас мы одни и незачем притворяться.
Она некоторое время молчала, а затем с трудом заставила себя снова повернуться к нему. И когда Джастин снова заговорил, в его голосе появилась насмешка.
– Разве кто-нибудь говорит о притворстве, Серина?
– Я говорю. Почему бы нам не быть откровенными? – Она посмотрела прямо ему в лицо. – Милорд, вы женились на мне, и перед Богом и людьми я ваша жена; но давайте не забывать об обстоятельствах, при которых мы встретились. Вы выиграли меня в карты, и я заплатила вам долг моего отца. Более того, вчера вечером я сама подписала себе приговор. Я приехала сюда без сопровождающих, а вы поступили достаточно благородно и спасли мою репутацию. Обязательства выполнены обеими сторонами, милорд – больше от нас ничего не требуется.
– Подойди ко мне, Серина.
Джастин говорил низким и тихим голосом, в котором чувствовалась нежность, хотя его слова звучали как приказ. Она чуть было не послушалась его сразу, но, внезапно испугавшись собственного чувства и желания подойти к нему, ответила:
– Нет!
– Нет? – спросил он, удивленно поднимая брови. – А несколько минут назад ты обещала, что будешь слушаться меня.
– Что вам от меня нужно?
– Подойди и узнаешь.
Но она не решалась. Она вцепилась пальцами в складки своего белого платья так, что ногти вдавились в ладони.
– Серина, – продолжал Джастин. – Я сказал, подойди. Ты нужна мне.
Медленно-медленно девушка стала приближаться к нему, ее сердце бешено билось, во рту пересохло. Он ждал. Его глаза светились ласковым светом. Он загадочно улыбался, и вдруг, когда Серина подошла поближе и между ними оставалось расстояние в несколько шагов, она готова была уступить своим желаниям и броситься в его объятья, но ее спасла гордость. Она никак не могла найтись, что же сказать ему, и вдруг ее осенило.
Серина остановилась и оперлась о спинку стула.
– Мне нужно сказать вам что-то, милорд.
– Да?
Он почувствовал перемену в ее настроении.
– Вы как-то спросили меня, – заикаясь, начала она, – вы спросили меня... люблю ли я... кого-нибудь... Я ответила, что нет. В то время это была правда, но сейчас... обстоятельства изменились. Я...
Джастин не мог выговорить ни слова.
– Вы хотите сказать, что вы... вы кого-то любите, – произнес он, как бы не веря, что такое возможно.
– Да, – ответила Серина, – я люблю другого человека.
– Кто это? – вскрикнул Джастин, и вдруг осекся. – Прошу прощения, я не был готов к такому повороту событий. Вы говорите, что влюблены. Это что-то новое, правда?
– Да, милорд.
– Это случилось недавно?
– Да, совсем недавно.
Джастин быстро прошел через комнату и остановился у окна. Девушка удивленно наблюдала за ним, но затем отвернулась. Она не могла смотреть ему в лицо.
– Я этого совсем не ожидал. Полагаю, это Джилли, но не буду вас расспрашивать. Теперь мне ясно, почему вы не хотите ехать в Стэверли.
Серина с трудом подавила ком, подкативший к горлу. Можно ли было желать счастья больше, чем поехать с Джастином в Стэверли, если, конечно, он этого тоже хотел? Показать ему места, где она играла еще ребенком, деревья и кусты, посаженные специально для нее, комнаты, где она мечтала о счастье, озера, леса... О, быть в Стэверли с Джастином – Джастином, который любил ее!
– Ну и что же вы собираетесь делать? – раздался его голос и на этот раз звучал сурово и даже грубо.
– Я хочу... вернуться в Мэндрейк, – повторила Серина.
В эту минуту она могла думать только о том месте, где она смогла бы остаться одна. Там бы она затерялась среди толпы гостей, чтобы избежать встреч наедине с ним... с человеком, которого любила.
– Как вам будет угодно, – коротко согласился Джастин. – Я распоряжусь подать карету. Ваша служанка поедет с вами, а я подъеду позже в экипаже. Вы ведь этого хотите?
– Да... спасибо.
Серина говорила еле слышно. В эту минуту она пережила больше, чем когда-либо за всю свою жизнь. Джастин повернулся к Серине и пристально посмотрел на нее. Мысленно он сравнивал девушку с запуганным зверьком, пойманным в ловушку, который жаждал смерти так же, как и свободы. Он холодно посмотрел ей в лицо.
– Эх ты, маленькая дурочка, – медленно произнес он, – почему ты раньше мне об этом не сказала?
Горечь и раздражение в его голосе были уже последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Она невольно вскрикнула, отвернулась и выбежала из комнаты. Серина ворвалась в свою спальню и, хлопнув дверью, бросилась на кровать, содрагаясь от рыданий.
