Лиз Карлайл - Красивая, как ночь
Ее губы дрогнули в горькой улыбке, теплая слеза побежала по щеке. Хелен устыдилась такой слабости, подняла голову, чтобы вытереть слезы, и только сейчас обратила внимание на белый листочек под туалетным столиком. Она, не задумываясь, подняла его, взгляд ее скользнул по строчкам:
Моя дорогая Джоан…
Это должно произойти завтра. Умоляю тебя. Мы не можем более медлить. Все будет готово в назначенное время, в назначенном месте. Твоя мама должна простить нас. С вечной любовью — Б. Р.
Записка явно писалась в спешке, мужской рукой, и у Хелен не возникло никаких сомнений относительно автора. Бентли собрался бежать с Джоан Белмонт, возможно, в Шотландию, потому что оба еще не достигли совершеннолетия.
Боже милостивый! Он вознамерился увести невесту прямо из-под носа Кэма, возможно, навсегда обречь себя и Джоан на осуждение света и безмерную ярость ее матери.
Кэм убьет его. Бумага, зажатая в руке Хелен, затрепетала, как листок на ветру. Она вздрогнула при мысли о том, что должна сделать. Если она затеет разговор с Бентли, он попросту будет все отрицать. Хелен снова взглянула на записку. Это должно произойти завтра. Слава Богу, есть время на обдумывание.
Возможно, она сумеет уговорить Бентли завтра, когда он протрезвеет. Может, она убедит его довериться ей. Если нет… тогда останется единственный ход — отдать записку Кэму. Будет ли ему больно от того, как его брат и кузина решили поступить с ним? Хелен вдруг поняла, что вне зависимости от их личных отношений она не хочет, чтобы Кэм страдал. Жизнь и так была достаточно жестока к нему.
Да, в крайнем случае она пойдет к Кэму. Честно говоря, Хелен даже сочувствовала юным влюбленным. Необузданный, страшный гнев Кэма, несомненно, обрушится на Бентли, который давно испытывал терпение брата. Да, она отдаст Бентли на растерзание, только если у нее не останется иного выхода. Как бы она ни любила Кэма, — а она его слишком любила! — она не станет пассивно наблюдать, как Бентли разрушает свою жизнь и жизнь невинной, впечатлительной девушки.
Приняв решение, Хелен провела рукой по платью и раздраженно вздохнула. В этом платье, одном из немногих, не было карманов, а поскольку обедали в Халкоте, она не взяла сумочку. Хелен тщательно сложила записку, чтобы та уместилась в ее ладони, и с тревогой услышала, как часы пробили одиннадцать. Она слишком долго отсутствовала в гостиной. Хелен внимательно оглядела дамскую комнату в поисках укромного уголка, но безуспешно.
И тут она вспомнила. Недавно она видела, как миссис Фейн и Кэтрин прошли в кабинет, чтобы взять книгу стихов. Они о чем-то поспорили за обедом. Книга осталась на столике.
Глубоко вздохнув, Хелен открыла дверь и вышла в коридор. Она услышала, как забегали слуги, потом донесся стук колес подаваемой ко входу кареты. Слава Богу! Этот ужасный вечер скоро закончится.
* * *Ариана повисла на перилах второго этажа, разглядывая суетившихся в прихожей слуг. Следить за мелькавшими разноцветными ливреями было все равно что наблюдать за рыбками в пруду. Ариана увидела, что к парадному входу подают карету тети Белмонт. У арки Милфорд протягивал Ларкину ворох накидок.
Хорошо! Вечер закончился.
Ариана думала очень напряженно. И очень долго. Она была уверена, почти уверена, что он рядом. Воспоминания уже не были четкими, слова забылись, потонув в тысяче звуков. Порой она вспоминала их во сне, но, когда просыпалась, слова исчезали. Она просыпалась одна в темноте, ожидая Хелен, которая знала ее секрет — или часть его.
Ей хотелось, чтобы она заговорила. А что сказала мама? Не говори! Ведь мама не знала Хелен. Если бы знала, то она, конечно, поняла бы. Непременно, Хелен совсем не похожа на других. Ариана присела у перил, наблюдая, как разъезжаются гости.
Глава 14,
в которой благодаря усилиям миссис Белмонт закипели страсти
Оглушительный треск разрываемой бумаги раздался в тишине кабинета лорда Трейхерна. С живостью, не свойственной ее возрасту, Агнес Белмонт вскочила на ноги, решительно направилась к камину, бросила клочки составленного Кэмом документа в пылающий огонь и обернулась к племяннику.
— Ты, Кэмден Ратледж, — воскликнула она, указывая дрожащим, костлявым пальцем на жадные языки пламени, — вот так же сгоришь в аду, если откажешься от брака с моей дочерью.
Поскольку тетушка вскочила со стула, Кэм тоже учтиво поднялся. Сложив руки за спиной, он неподвижно стоял у письменного стола.
— Я предлагаю оплатить сезон Джоан в городе, даже два или три, если она не найдет мужа, который устроит ее. И приданое, которое я дам за Джоан, в три раза больше того, что оставил ей ваш покойный супруг. Как глава семьи, я обязан это сделать.
— Нет, молодой человек, ты обязан сделать другое, — настаивала миссис Белмонт, грозя ему дрожавшим пальцем. — Ты обязан выполнить обязательство и жениться на ней. В противном случае последствия будут для тебя очень неприятные.
Кэм наклонил голову.
— Сожалею, что расстроил вас, мэм. Но как я уже сказал, я не могу жениться на Джоан, когда сердце мое холодно. Понимаю, мы неоднократно обсуждали выгоды моей женитьбы на ней, однако мне слишком хорошо понятно и другое: выгода может обернуться бесконечными страданиями.
— Страданиями? — с издевкой переспросила миссис Белмонт. — Да что ты знаешь о страданиях?
— Достаточно, чтобы не желать их другим, и уж, конечно, не столь дорогому мне человеку, как моя кузина.
— Красивые слова, мой мальчик! Но ты — потерявший голову мечтатель. Ты смотришь на жизнь глазами глупца.
— Нет, мэм. Наконец я вижу ее такой, как она есть. И кстати, вы не дали себе труд поинтересоваться: а чего желает сама Джоан? Ведь теперь она даже не осмеливается посмотреть мне в глаза. Ее прежняя бесспорная симпатия превратилась в нескрываемый ужас. И я, честно говоря, задаю себе вопрос, а не адресованы ли ее чувства кому-то другому.
В два шага миссис Белмонт пересекла комнату и встала перед Кэмом. На миг даже показалось, что она сейчас ударит его.
— Что ты имеешь в виду, Кэмден? Моя дочь чиста, как первый снег, я об этом хорошо позаботилась. Она ни разу не выскользнула у меня из поля зрения, ни на секунду!
Кэм всплеснул руками.
— Выскользнула? — прошептал он. — Прошу вас, мадам, выбирать выражения. Она молодая девушка, а не заключенная!
— Вам, милорд, лучше заняться происходящим у вас дома, а мой дом предоставить мне. Вы что же, хотите, чтобы я позволила Джоан безобразничать, как этот ваш никчемный брат? Таково, по-вашему, должно быть воспитание? — Тетушка широким жестом обвела комнату. — Слава Богу, моя сестра мертва и не видит, что ты здесь натворил!
