Дженнифер Эшли - Угрозы любви
Она коснулась его плеча.
— Остин…
Он повернулся и посмотрел на нее. Посмотрел так, как будто только что заметил ее.
— Остин, мне очень жаль… Понимаю, он был тебе как отец. Мистер Сьюард рассказал мне о нем, о том, как вы вместе сражались, как ты его почитал…
Остин прижал палец к ее губам. Взгляд его темных глаз был полон страдания и муки — настолько древних и глубоких чувств, что их трудно было понять.
Эванджелина коснулась его волос. От него пахло дымом и ночным воздухом. На виске, среди темных волос, виднелось несколько седых волосков.
Внезапно он привлек ее к себе и, уткнувшись лицом в ее шею, крепко обнял. Ей показалось, что он вот-вот заплачет, но он затих, по-прежнему крепко ее обнимая. Эванджелина закрыла глаза и поцеловала его влажные от тумана волосы.
Время шло. Оба молчали. И гулко тикали в углу часы. Когда же за окном зажегся золотистый рассвет, Эванджелина погладила его по спине и тихо сказала:
— Тебе нужно поспать. Я вернусь к миссис Милхаус. Она не знает, что я ушла. Я выскользнула незаметно, потому что не могла уснуть, не увидев тебя. Но я вернусь, если ты хочешь.
— Нет-нет. — Он поднял голову. Лицо его покраснело, а глаза блестели от непролитых слез. — Пожалуйста, останься. Я так устал от одиночества… — Она молча кивнула, а он добавил: — Останься со мной навсегда. Если мне придется жить на берегу, я хочу быть с тобой.
— Да, — шепнула Эванджелина. И тотчас вспомнила о планах, которые она строила с лордом Рудольфом перед тем, как он покинул ее в доме Милхаусов накануне вечером. Она нисколько не сомневалась: он и мистер Сьюард в точности выполнят ее инструкции.
Остин поцеловал ее в губы, и его поцелуй был горячий и страстный. Он взлохматил волосы Эванджелины, освобождая их от шпилек, а она обняла его и крепко к нему прижалась.
Эванджелина тихо застонала, когда поцелуй их наконец прервался. И в тот же миг Остин встал и подхватил ее на руки. Эванджелина не выпустила из рук одеяло, и оно потянулось за ней, как будто ей по какой-то причине нужны были эти плотные шерстяные складки.
Остин вынес невесту из комнаты, пронес через пустой холл и поднялся по лестнице. Стук его сердца отдавался в ее груди, и ей казалось, что у них с ним одно сердце и одно дыхание.
Наверху он повернул и понес ее сквозь тьму в комнату в передней части дома, туда, где она взяла одеяло. Там тоже было темно. Ни свечей, ни огня в камине, которые смягчили бы тьму, — только слабый свет, проникающий через закрытые портьеры.
Остин понес невесту к кровати, крепко прижимая ее к себе. Потом уложил на простыни. Одним коленом он оперся о матрас и расстегнул крючки, затем развязал ленточки на ее одежде. Его руки двигались быстро, точно, когда он снимал с нее платье, корсет, юбку и нижние юбки. Сняв туфельки и чулки, он уверенным движением стащил с нее рубашку.
Лежа на прохладных простынях, Эванджелина внимательно наблюдала за Остином — тот уже начал снимать с себя одежду, — глаз с него не сводила. Отшвырнув в сторону жилет, он стянул через голову рубашку, затем сорвал ленточку, которая держала его волосы. Темные пряди тотчас упали на его широкие плечи; крепкие же мышцы бугрились на могучей груди.
В следующую минуту он стянул сапоги, чулки и бриджи. И нагой, каким его создал Бог, шагнул к кровати. Он был предельно возбужден, и Эванджелина почувствовала: этой ночью не будет никаких любовных игр, никаких нежных слов, никаких ласк. Он был намерен немедленно взять то, что ему требовалось.
И это напугало ее. Она не верила, что сможет удовлетворить такого человека, как Остин Блэкуэлл. Ведь он был такой сложный, с такими неистовыми страстями… Ей хотелось понять этого загадочного человека, но она знала: он никогда не откроется ей полностью.
Однако сейчас он нуждался в ней, и она знала лишь один способ помочь ему.
Пристально глядя на любимого, Эванджелина протянула к нему руки.
Глава 26
Остин взобрался на кровать и тут же привлек ее к себе, прижимая к своему крепкому плечу. Обнимая Эванджелину, он страстно целовал ее, заставляя стонать от возбуждения.
Когда же его пальцы проникли в ее лоно, она вскрикнула и тут же почувствовала, как жаркая влага увлажнила ее бедра. Взяв лицо Остина в ладони, она прижалась губами к его губам, затем провела языком по его небритому подбородку. Остин не издал ни звука. Вытащив пальцы, он развел ее бедра, потом приподнялся над ней и тут же вошел в нее стремительным толчком.
Эванджелина снова застонала от наслаждения. А Остин, закрыв глаза, начал двигаться. И он по-прежнему не издавал ни звука. Эванджелина извивалась под ним, полностью отдаваясь ему. Внезапно он открыл глаза, и она увидела в них муку. Она обвивала его руками, едва удерживаясь от слез. Она любила этого человека, сильного и нежного. И очень доброго за внешней надменностью. Ей страстно хотелось сделать его счастливым, но она не знала, как это осуществить.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Я люблю тебя.
Он застонал, снова закрыв глаза. Потом, содрогнувшись, излил в нее свое семя. После чего принялся покрывать ее лицо поцелуями.
А потом он приподнялся, выходя из нее, и тут же, обессилев, рухнул рядом с ней, тяжело дыша, как будто проплыл много миль и наконец достиг берега.
Остин долго лежал без движения, уставившись блестящими глазами в балдахин кровати.
Эванджелина, опираясь на локоть, привстала.
— Остин… — прошептала она.
Он молча посмотрел на нее. Выражение печали на его лице разрывало ей сердце. Она коснулась его лица.
— Мой любимый…
Он перекатился на бок, прижал ее к себе и крепко обнял. Через некоторое время, так и не сказав ни слова, он заснул.
Когда над городом уже встало солнце, Эванджелина уснула, чувствуя себя в безопасности рядом с его крепким теплым телом. Его руки защищали ее, хотя его слезы увлажняли ее плечо.
Ее разбудили легкие поцелуи. Эванджелина пошевелилась, гадая, где же она. Ее прикрывало колючее шерстяное одеяло, а голова покоилась на мягкой подушке. Рядом с ней лежал Остин, большой и теплый.
— Доброе утро, — прошептал он. — Сегодня день нашей свадьбы.
Эванджелина зевнула и села в постели. Кто-то раздвинул портьеры, и солнечный свет заливал комнату.
— Боже, который час?
— Десять утра.
На его спокойном лице сияла улыбка. Все эмоции прошлой ночи исчезли. «Уж не выдумала ли я их?» — гадала Эванджелина.
— Когда состоится церемония?
— В два часа. Я все организовал.
Конечно, он все сделал. Но ей нужно было подготовиться.
— Мне надо вернуться к миссис Милхаус. Она хочет переделать платье, в котором я буду выходить замуж.
