Джулия Берд - Грезы любви
Ричард протянул руку и коснулся Тарджамана. Голова, казалось, готова была расколоться от боли, перед глазами плыли красные пятна, но граф собрал все силы, чтобы задать персу несколько важных вопросов.
— Тарджаман, ты знаешь ответы на многие загадки. Скажи, почему за послушание королю я награжден поносом? Проклятье! А если я умру до того, как доберусь до Нормандии?
— У вас нет поноса, — с уверенностью ответил Тарджаман.
— Тогда что же это? Я в жизни так тяжело не болел.
— Вы все равно не поверите, если я даже и скажу.
Превозмогая острую головную боль, Ричард внимательно смотрел в печальное лицо перса.
— Господи, что ты хочешь сказать?
— Милорд, вы больны потому, что ваше тело хочет очиститься от душевных пороков. Это болезнь души.
Сморщившись от тошноты, Ричард приподнялся на локте.
— Черт-те что… В следующий раз ты скажешь, что это воля Аллаха?
Тарджаман оставался спокойным. Его черные глаза в мрачном свете луны отливали синевой.
— Вы очень долго жили во лжи и компромиссах. Эта жизнь закончилась с началом войны с епископом. Наконец-то ваша душа освободилась от лжи. В это время вы были счастливы, так как обрели любовь. И вдруг все променяли на взятку, обещанную королем.
— Но этим я спас жизнь не одному воину.
— Вы заключили сделку с дьяволом, когда согласились принять Мэрли-Вэйл из рук короля. Ваш дух противится этому. Душевные пороки выходят через болезнь тела.
Ричард застонал.
— Тарджаман, ты так долго жил в Англии, что сошел с ума в чужой стране. Ехал бы ты обратно в Персию. Здесь от тебя толку нет.
— Я говорю правду. Будете слушать?
Ричард лежал неподвижно на тюфяке.
— Продолжай.
— Вам не следовало отдавать лоллардов королю. И не только потому, что они не заслуживают смерти, — вы ведь и сами понимаете, что за убеждения казнить нельзя. Ричард, настало время жить по совести, даже если за это придется поплатиться головой.
Ричард вдруг почувствовал умиротворение, как будто его тело действительно боролось с зараженной ложью душой, а Тарджаман ответил на все вопросы, терзавшие графа. Ричард сознавал, что перс был прав.
— Так ты говоришь, что лучше потерять голову, чем честь, лучше умереть, чем жить, зная, что у тебя не хватило мужества постоять за справедливость?
— Именно так.
Ричард схватил Тарджамана за руку.
— Тарджаман, я ведь сделал все это ради своей земли. Я уберег моих воинов от бессмысленной смерти. Я выдал лоллардов, но вернул себе Мэрли-Вэйл. Разве я поступил неразумно?
— Земля ничего не значит.
Услышав эти слова, Ричард собрал все силы и приподнялся на локте.
— А вот здесь ты не прав. Земля — это все.
— Только в том случае, если не потеряна душа, милорд Леди Тэсс убеждала вас в том же. А теперь выпейте воды, надо восполнить потерянную жидкость.
Он прав, подумал Ричард, смотря измученными глазами как Тарджаман наливает воду из запотевшего кувшина в бокал. Потрескавшимися губами он жадно припал к бокалу. Тэсс тоже была права. «Господи, все правы, кроме меня», — думал граф.
— Я начинаю догадываться, что у тебя с моей женой тайный сговор. Ты мне так и не сказал, почему оставил Кадмонский замок и почему затем так внезапно вернулся.
— Я ушел потому, что все ваши мысли полностью были заняты вашей невестой. Я верил, что леди Тэсс убедит вас помиловать лоллардов.
— А вернулся зачем?
— Я вернулся, когда узнал о вашей размолвке с леди Тэсс, так как хотел убедить вас в том, в чем ей не удалось.
— А тебе-то зачем нужны лолларды?
— Потому что я сам лоллард.
Ричард тихо засмеялся. Окружающий мир казался ему совершенно безумным.
— Что еще ты скажешь?
— А что я могу сказать? Надо спасти леди Гертруду и остальных.
— Почему? — огрызнулся Ричард. — Зачем мне это надо? Потому что они твои друзья? Даже и не надейся, Тарджаман.
— Вы должны сделать это потому, что так будет правильно. Потому, что вы больны. Вам надо вновь обрести гармонию тела и души.
Ричард нахмурился.
— Ты хочешь сказать, что я буду болеть до тех пор, пока лолларды не окажутся на свободе?
— У вас не дизентерия, но вы смертельно больны. Вы можете не дожить до восхода солнца, если не посодействуете их освобождению.
Ричарду стало страшно.
— А если я ничего не предприму?
— Если вы выживете, то будете продолжать свое бездушное существование. Будете творить зло, не чувствуя вины. Но наступит день, когда вы встретитесь с Создателем, и за все грехи вам воздастся. Но, скорее всего, вы умрете до рассвета.
Чувствуя, с какой хладнокровной убежденностью говорит его бывший слуга, Ричард ужаснулся. Он вспомнил слова Тэсс о том, что перс может оказаться ассасином.
— Тарджаман, не говори загадками. Ты, что ли, убьешь меня?
— Что вы имеете в виду? — не ответил на прямой вопрос дрессировщик.
Ричард взглянул на бокал, из которого только что пил. Неужто вода была отравлена, с ужасом подумал он. Граф почувствовал металлический привкус во рту, боли в животе усилились. «Похоже, это первые признаки отравления», — промелькнула мысль в мозгу у Ричарда.
— Нет, — хрипло шептал Ричард. — Я не верю, что ты можешь причинить мне вред.
Он скорчился от боли, возобновились рвота и понос. Усилился жар, и Ричард впал в забытье.
Он проснулся от пения ранних птиц. Снаружи доносился шум — воины собирались в дорогу. Поморгав, Ричард открыл глаза и в розовом свете зари увидел Тарджамана, который, как и ночью, сидел, скрестив ноги.
— Как долго ты здесь находишься?
— Всю ночь.
Чувствуя себя виноватым, Ричард не решался посмотреть персу в глаза. Он был благодарен Тарджаману. С радостью и волнением он понял, что болезнь отступила.
— Я выжил, — сказал Ричард.
Тарджаман печально кивнул головой.
— Теперь вы можете делать все, что пожелаете. Похоже, совесть не будет мучить вас.
— Ты действительно думал, что я мог умереть?
— Да, но я имел в виду смерть духовную.
Ричард слегка улыбнулся.
— Ну и хитер же ты. Ты меня сильно напугал.
— Мое намерение было иным, милорд. — Тарджаман мрачно нахмурился. — А сейчас мне надо идти, я никогда больше вас не обеспокою.
Перс поднялся. Ричард схватил его за руку.
— Несмотря на то, что меня много раз предавали, я всегда доверял тебе, Тарджаман. Ты всегда желал мне добра.
— Я счастлив, что был вам полезен, — сухо ответил Тарджаман.
— Я хочу в последний раз попросить тебя послужить мне.
Тарджаман ждал.
— Возьми фамильный меч Истербаев и продай. — Ричард протянул персу драгоценный меч, с любовью погладив инкрустированные драгоценными камнями ножны. Свыше сотни жемчугов изображали змею, большой рубин и изумруд, величиной с крупный орех, украшали рукоятку бесценного меча.
