Киран Крамер - Герцоги налево, князья направо
Николас почувствовал себя так, словно фамильное древо обрушилось на него всей своей тяжестью. Возможно, что Хауэллы и в самом деле никогда не слышали о роде Драммондов, однако этот род был старинным и достойным всяческого уважения. И сам он отнюдь не был одним из недостойных его отпрысков.
— Само собой разумеется, что я бы его совершил, если бы…
— Вот видишь? — обратился лорд Хауэлл к супруге. — Он так и сделает.
— Лорд Хауэлл! — воспротивился Николас. — Ничего подобного я не говорил и…
Лорд Хауэлл выставил вперед ладонь, призывая Драммонда к молчанию, и продолжил:
— Вы поступите правильно. И мы ожидаем завтра же услышать о разрыве вашей прежней помолвки. Наташа пока побудет у нас, а потом вы увезете ее в Гретну.
Николас сжал руки в кулаки при одном взгляде на особу, которую до сих пор считал неспособной проливать крокодиловы слезы.
— Наташа, — заговорил он ледяным голосом, — когда вы сможете спокойно и трезво все обдумать, совершите и вы правильный поступок и расскажите приютившим вас хозяевам всю правду.
Княгиня прижала к груди дрожащую руку.
— Я… я не понимаю, о чем вы. Ваш собственный брат видел, как вы уходили из этого дома утром, а Хауэллы еще отсутствовали. Если ваш брат говорит об этом, как вы можете считать себя непричастным и отрицать свою вину?
Николасу нестерпимо захотелось выхватить из-за пояса пистолет и сбить выстрелом вазу с каминной полки — просто так, от злости. К счастью, он тут же сообразил, что нелепый драматизм ни к чему хорошему его не приведет. Хозяева дома убеждены, что он обязан жениться на княгине.
Он отвесил поклон, лорду и леди Хауэлл.
— Я не намерен более к этому возвращаться. Княгиня должна сообщить вам нечто важное, и, пожалуйста, попросите ее сделать это неотложно.
Ни один из супругов не ответил ни слова. Лорд Хауэлл словно смотрел куда-то сквозь Драммонда, леди Хауэлл гладила Наташу по голове, а Наташа скривила губы и густо покраснела.
— Я люблю вас, Ники! — истерически выкрикнула она.
Собаки вдруг принялись лаять на нее. Один из псов завыл. То был настоящий собачий хор, и только один ожиревший корги не принял в нем участия. Почесал за ухом задней лапой, развалился поудобнее на ковре и смежил глаза.
Ему, как видно, вся эта суматоха осточертела не меньше, чем Николасу. Но самое худшее во всем этом было….
Это его собственная ошибка. Он отказывался повзрослеть, когда это следовало сделать, и теперь расплачивается за это. На этой горькой ноте Драммонд перешагнул через особенно визгливо тявкающего корги и удалился без единого слова.
Глава 35
В тот же вечер в маленькой гостиной рядом с его спальней лорд Дерби ласково похлопал Поппи по руке. Поппи подумалось, что начало их новых отношений между ними можно сравнить с только что распустившимся цветком, похожим на милые маргаритки, изображенные на крышке шкатулки с мамиными драгоценностями. Они вдвоем вот уже полчаса разбирали их.
Поппи то смеялась, то утирала набежавшие на глаза слезы, разглядывая красивые вещички, которыми так дорожила ее мать.
Все это множество украшений и других вещиц Поппи увидела впервые за годы, прошедшие после смерти матери. Мамина любимая щеточка для волос… хрустальный пульверизатор с ярко-синей кисточкой. Ярко-красная подушечка для булавок из мягкого фетра, которую сшила сама Поппи, когда была еще девочкой-подростком. Мама доставала эту подушечку из шкатулки при каждом удобном случае, особенно в те дни, когда в гости приезжали друзья.
А вот и миниатюра, на которой мама изображена с малюткой Поппи на руках. И дочь и отец не удержались от слез, глянув на миниатюру. И все же, несмотря на грустные эмоции, им обоим сейчас было на диво как хорошо.
— Вопреки твоим первоначальным протестам ты теперь довольна выбором нареченного? — задал вопрос лорд Дерби, но не сегодняшним, новым для них обоих тоном, а скорее таким, каким говорил с дочерью до ухода леди Дерби из жизни.
Поппи решила вести себя так, будто она вовсе не намерена расставаться с лордом Драммондом. Она не могла поведать отцу о своих планах даже теперь, при их новых, задушевных отношениях.
— Разумеется, — ответила она. — Хотя меня очень беспокоит, что будет с тобой, папа, когда я выйду замуж и уеду из дома.
Лорд Дерби усмехнулся и сказал в ответ на это:
— Я тронут, однако первая обязанность леди заключается в том, чтобы находиться при муже. Не при отце.
— Ох, Господи! — Поппи снова заволновалась. — Мне даже неприятно слушать такое.
— Но ведь это правда, — возразил отец, правда, очень мягко. — Когда женщина находит себе достойного мужа, она должна полностью отдать себя ему, поставив замужество на первое место, а все остальное на второе.
— Но…
Дерби крепко обнял дочь, и Поппи почувствовала себя счастливой, но не могла не задуматься о смысле слов отца.
Найти достойного мужа.
— Скажи, папа, ты правда считал, что лорд Эверсли достоин моей руки?
Дерби поморщился и ответил:
— Право, не могу сказать. Но теперь уже поздно рассуждать об этом, не так ли? Возможно, мне следовало спросить тебя.
— Я бы тебе ответила.
— Ну а Драммонд тебе подходит, как ты считаешь?
Поппи кивнула:
— Вот и хорошо. — Папа похлопал ее по руке. — Мне он нравится. Я считаю его вполне достойным претендентом в мужья для тебя.
От прилива эмоций у Поппи перехватило горло. Она думала… нет, она точно знала, что они с Николасом прекрасная пара. Жаль, Драммонд вроде бы так не считает. Она постаралась избавиться от предчувствия, будто над головой у нее сгущается черная туча, которая принесет ей беду.
Папа почесал ухо, что делал всегда, если был чем-то сильно озабочен.
— У меня тоже есть небольшая шкатулочка, — сказал он. — Если ты не возражаешь, мне хотелось бы, чтобы ты заглянула в нее вместе со мной, пока я жив.
— Мне очень нравится твое предложение, папа, — сказала Поппи, у которой при одном взгляде на оживленное лицо отца сразу стало легче на сердце.
В шкатулке лежала старая на вид колода игральных карт, которая принадлежала дедушке Поппи, и еще очень дорогая чирута — ее подарили папе в тот самый день, когда у него родилась дочь.
— Я получил их две, одну выкурил, а вторую сохранил, как видишь. Не так уж часто случается, чтобы Господь благословил мужчину двумя прекрасными женщинами. Когда я в первый раз увидел тебя, ты посмотрела на меня глазами точь-в-точь такими, как у твоей мамы, и громко вскрикнула, открыв ротик, похожий, как и у нее, на розовый бутон.
