Ханна Хауэлл - Горец-варвар
– Нужно решить, что мы будем делать с сэром Эдмундом и леди Анабеллой, – неожиданно сказал Ангус.
– Я знаю, что с ними делать, дядюшка. Однако я пока сомневаюсь… Ведь Фергус не говорил, как именно он узнал об их злодеяниях. Возможно, Анабелла сделала или сказала что-то такое, что навело его на мысль об этом. Когда же ее приперли к стенке, она вынуждена была во всем признаться. Но теперь, после его смерти, они могут почувствовать себя в безопасности. Однако могут и сбежать. А их дети… Мне никогда не позволяли сблизиться с дочерьми Анабеллы, но я знаю, что девочки ни в чем не виноваты. Хотя, конечно же, они не должны пользоваться тем, что принадлежит мне по праву. Мой отец, если бы был жив, не захотел бы этого. Однако трудность заключается в том, что мне необходимо каким-то образом доказать свои права на собственность.
– Где-то должен храниться документ, где все твои права указаны, малышка. Нам необходимо его разыскать. А когда он будет у нас на руках, мы сможем добиться своего.
– Мне кажется, нужно вспомнить, какие у моего отца были друзья. Наверное, что-то известно и Старой Мэг. Она скоро сюда приедет.
– Мэг? Подруга и компаньонка моей Мойры? Не об этой ли Мэг ты говоришь?
– Ну да, она была моей няней. И няней Колина тоже.
– Насколько я помню, Мэгги – прекрасная женщина. Но почему ее зовут Старой Мэг? Ей сейчас не больше пятидесяти.
Памятуя о том, что Ангусу уже шестьдесят, Сесилия решила не говорить, что многие люди считают пятидесятилетних стариками.
– Ее назвали Старой Мэг, потому что в то время, когда Мэгги поселилась в Данбарне, там уже жили три женщины по имени Мэг, а она оказалась самой старшей из них. С тех пор так и повелось: Старая Мэг, Молодая Мэг, Рыжая Мэг и Хромая Мэг. Вы мне лучше скажите: почему человека с абсолютно лысой головой называют Белокурый Йен?
Беннет рассмеялся так заразительно, что Сесилия не удержалась от улыбки.
– Этот парень был поразительно красив – с яркими голубыми глазами и длинными золотистыми волосами с рыжеватым отливом. И не было ничего удивительного в том, что женщины не давали ему прохода.
– Малышка, хватит пялиться на Беннета, – сказал Ангус с ухмылкой. – Ведь ты замужняя женщина.
Весьма довольный собой, Беннет расплылся в улыбке. Сесилия же не покраснела, как когда-то случалось, а просто округлила глаза; она уже начала привыкать к резким и зачастую грубоватым манерам своего дядюшки.
– Я просто смотрела на него и думала о том, какой он красивый. Видно, Мюрреи – клан писаных красавцев.
– Ах ты, негодница! Ты вогнала беднягу Беннета в краску. – Ангус широко улыбнулся, упиваясь очевидным смущением молодого человека. – Что ж, слушай. Я расскажу тебе о том, как Белокурый Йен получил свое прозвище. Однако запомни: это в первый и последний раз. У нас не принято болтать об этом, потому что Белокурый Йен обижается.
– Неужели этот здоровенный верзила настолько чувствительный?
– Как девица. Так вот, Йен на самом деле вовсе не лысый. Он просто бреет голову. – Ангус утвердительно кивнул, перехватив взгляд племянницы, полный изумления. Немного помолчав, он вновь заговорил: – Когда-то у него были длинные роскошные кудри, которым позавидовала бы любая красавица. И девушки сходили с ума по его локонам, восхищались, что у такого здорового, крепкого парня такие красивые кудри. Однажды Йен ошибся в одной девушке. Думал, что она по-настоящему любит его. А девчонке просто льстило его внимание. Потом он услышал, как она сама в этом призналась, и обиделся до глубины души.
– Боже мой! Какой ужас!
– Вот именно. Он выяснил, что девушка просто играла с ним, а весной она собиралась замуж за бондаря. Бондарь был отличный парень, неплохо зарабатывал, и у него имелся чудесный и очень красивый домик.
Сесилия не могла не посочувствовать Йену, которому не повезло в любви.
– И тогда он обрил голову?
Ангус кивнул:
– Сказал, что будет брить свою голову до тех пор, пока не встретит девушку с добрым и искренним сердцем.
– Такую, которая полюбит его даже таким – с лысой, как коленка, головой?
– Именно так.
– На вид ему нет и тридцати. Наверное, все помнят, какие у него были раньше волосы.
– Я ему об этом говорил. Но Йен ничего и слышать не хочет.
– Надеюсь, когда-нибудь он найдет ту, которую ищет. Представляю радостное изумление девушки, когда ее возлюбленный снова отрастит волосы. Она увидит его локоны – и восхитится.
Закончив трапезу, Сесилия сразу поднялась из-за стола, чтобы отправиться в спальню, где лежал ее муж. Артан находился без сознания, но все же это лучше, чем горячка и нагноение раны. Однако ей тяжело было видеть, как любимый муж лежит безмолвный и неподвижный. Артан даже не застонал ни разу и не шевельнулся, когда она обрабатывала его раны.
Непринужденная беседа с Ангусом и Беннетом немного отвлекла Сесилию от тягостных мыслей, и страх на время отпустил ее. Ей было легче считать, что Артан просто спит и сон исцеляет его. Он не мог умереть. Он обязательно поправится!
Мозолистая рука Ангуса легла ей на плечо, и Сесилия поняла, что дядюшка прочел ее мысли. Она через силу улыбнулась ему. В этот миг ей внезапно вспомнилось о том, что Эдмунд и Анабелла намеренно лишали ее общества этого человека – брата ее покойной матери. Сесилию душил гнев при мысли об этих потерянных для нее годах – ведь ей тогда так не хватало близкого человека, который мог бы поддержать ее в трудную минуту. Охваченная жаждой мщения, Сесилия подумала о том, что Эдмунд и Анабелла обязательно должны заплатить за все ее страдания.
– О чем задумалась, малышка? – спросил Ангус.
– О том, что мне хочется поскорее поехать в Данбарн… и стереть Эдмунда и Анабеллу в порошок.
– Это ты хорошо придумала. Да, действительно. Хотя бы потому, что эта мысль воодушевляет тебя и придает тебе сил.
Сесилия рассмеялась и поцеловала Ангуса в щеку.
– Что ж, мне пора идти к Артану. – Она вздохнула. – Так страшно смотреть, как он лежит и не шевелится. А ведь Артан всегда был такой неутомимый, не знал ни минуты покоя! Но теперь он сам на себя не похож.
– Да, верно, не похож. Но ты не волнуйся, Артан обязательно выздоровеет. Ведь он молодой и крепкий мужчина.
Сесилия молча кивнула и пошла в спальню. Она была благодарна дядюшке за ободряющие слова. Но и она, и Ангус знали: случается так, что даже молодые и крепкие умирают.
При мысли о том, что Артан может умереть, Сесилия похолодела. Остановившись на ступеньках лестницы, она сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Она знала, что должна держать себя в руках, чтобы ухаживать за мужем надлежащим образом. Хороший уход – это сейчас для него самое главное. И у нее хватит любви и терпения не отходить от него ни на шаг, пока он не откроет свои чудесные серые глаза и не подарит ей нежнейшую в мире улыбку.
