Бронвин Скотт - Как удачно согрешить
— У нас получилось. Вейл потерял сознание. Это сделает его более сговорчивым для стражи, — произнес в темноте чей-то голос. Возможно, то был Эш, но наверняка сказать было невозможно, поскольку в тесном пространстве экипажа царила сплошная мешанина рук и ног.
— Мора, ты в порядке? — Это спросил Риордан.
— Да, а ты?
Она оперлась на человека, находящегося ближе всего к ней, будучи полностью уверенной, что это Риордан. От него исходил привычный запах и тепло.
— Возможно. Ой. Перестань меня толкать. Меня, похоже, ранили. Этот негодяй Дигби продырявил меня.
— Боже мой! — ахнула Мора. Он же истекает кровью.
— Кто-нибудь, скажите ей, что со мной все будет в порядке. Это всего лишь царапина, — со смехом произнес Риордан и упал на Мору, потеряв сознание.
Глава 23
Риордану очень повезло, что он потерял сознание, в противном случае Мора залепила бы ему оплеуху за то, что посмел смеяться в такой неподходящий момент. Правда, его поцарапали лишь слегка, но царапины зачастую кровоточат гораздо сильнее, чем следовало бы.
Так же как и разбитые сердца, как очень скоро поняла Мора. Потребовался целый день и ночь, чтобы восстановить в Чатем-Хаус привычный порядок. Эш и Меррик с семьями отбыли по домам, пообещав навестить Риордана позднее. Дети тоже вернулись к своим привычным занятиям, получив заверение, что с дядей Ри не случилось ничего страшного и все они будут жить как прежде. Меррик отдал Море бумаги барона. Теперь она свободна. Более того, вечером явился с визитом Браунинг, прямо из кабинета Девитта. Он сообщил, что после известия о происшествии в «Гриллоне», а также при более детальном изучении финансового состояния Вейла судья отклонил прошение виконта о назначении его опекуном детей. Все было улажено. Мора понимала, что дело за малым — освободить Риордана от данного ей слова.
Она медленно приближалась к двери его спальни, страшась того, что должно произойти. Риордан в ней больше не нуждается. Из-за нее его ранили. Он заслужил избавление от нее, заплатив за это дорогую цену.
Она тихо открыла дверь. Возможно, он спит. Нет, удача отвернулась от нее. Риордан бодрствовал, сидя в постели и опираясь на подушки. Цвет лица казался вполне здоровым. В конце концов, его ранение несерьезное, поэтому не следовало обращаться с ним, как с инвалидом. Он находился в своей комнате, потому что сам того хотел. Мог бы с тем же успехом играть с Уильямом и Сесилией в детской.
— О, ты не спишь. — Мора притворилась удивленной.
— Не сплю и скучаю. Иди сюда, развлеки меня какими-нибудь новостями. — Он похлопал по кровати, приглашая присесть рядом с собой. Ну как ему удавалось, даже будучи раненым, оставаться таким соблазнительным? — Как ты, Мора? Никаких побочных последствий?
Они не разговаривали с тех пор, как выбрались из «Гриллона», где он поставил на кон ее судьбу.
— Со мной все в порядке. — Мора осталась стоять.
— Что-то не похоже. Ну же, сядь рядом со мной, — настаивал он, здоровой рукой привлекая ее ближе к себе. — Я не сломаюсь.
«Зато я могу», — подумала Мора.
— Я лишь хотела сообщить тебе, что уеду, как только миссис Пендергаст найдет новую гувернантку.
Риордан ничего не ответил, пронзив ее взглядом и угадывая, что последует дальше. Мора не сдавалась, хотя его молчание выводило ее из равновесия.
— Тем самым я хочу сказать, что ты свободен. Тебе не нужно жениться на мне. Ты же видел отчет Браунинга?
— Да, видел.
В нем заключалось гораздо больше, чем просто финансовые записи. Напуганный перспективой предстать перед судом, Вейл признался, что четыре года шантажировал Эллиота Баррета. Его слова подтверждались и записями в бухгалтерских книгах, которые обнаружил Браунинг. В отчете не значилось лишь предмета шантажа. Девитт проявил благоразумие и не стал настаивать на том, чтобы причина — семилетняя любовная связь с морским офицером — получила огласку. Мора понимала, что Риордану еще только предстоит смириться с тайной брата, не потому, что не одобрял этого, а потому, что Эллиот не открылся ему.
— Дети останутся с тобой. Теперь ты можешь устраивать свою жизнь по собственному усмотрению, — продолжала Мора.
Она считала, что ему давно следовало встать с постели. Теперь он мог посещать всевозможные увеселительные мероприятия сколько душе угодно, так же как и водить детей в клуб «Уайт».
— Ты говоришь мне это для того лишь, чтобы подчеркнуть, что и сама стала свободной? — спросил он. — У тебя больше нет причин выходить за меня замуж? И работать на меня тебе больше не нужно. Меррик и Аликс предложили взять тебя с собой в Хивер.
Действительно, Мора обрела свободу, но ее положение все еще оставалось шатким. Домой она вернуться не могла, поскольку дядя заодно с Уилдерхемом. У нее больше нет семьи.
— Мы хотели вступить в брак только ради блага детей, и нам обоим это известно. Не нужно притворяться, что это не так.
На его лице появилось угрожающее выражение.
— Я хочу жениться на тебе, потому что люблю тебя. Сколько еще раз я должен это доказывать?
Мора отступила, ошеломленная признанием.
— Ты меня любишь?
— Стал бы я подставляться под пулю ради кого-то еще. — По его губам скользнула тень улыбки. Гнев постепенно стихал. — Эш спрашивал меня о том, люблю ли я тебя, выбрал бы я тебя, не будучи связан долгом перед детьми. И я отвечаю «да». Теперь остается узнать твое мнение. Мора. А ты бы меня выбрала?
Мора стояла в алькове церкви Святого Мартина в Полях, разглаживая складки бледно-зеленого подвенечного платья. Вот-вот она станет женой Риордана Баррета, графа Чатема. Она выходит замуж за человека, которого любит и который любит ее. Это был долгий путь, ее мечты о семье и собственном доме воплотились в жизнь, даже невзирая на то, что она отказалась от них ради свободы.
Ей пришлось пожертвовать семьей, ибо дорога в дом дяди, где она познала страх, неуверенность и даже предательство, отныне для нее закрыта. Но она обрела собственную семью с Риорданом, Сесилией и Уильямом. Сейчас все трое ждали ее у алтаря.
Дядя Гэмиш стоял рядом с ней, готовый вести к новой жизни. Гостей в церкви было не много, но Мора не обращала на это внимания. В обществе еще не утихли слухи по поводу скандальной женитьбы Риордана на гувернантке, хотя они и выждали положенное время, прежде чем объявить о свадьбе. Сейчас она видела только красивого мужчину, ожидающего в конце прохода между рядами, и стоящих подле него детей. Теперь Уильям и Сесилия стали называть его папой Ри, и Море очень это нравилось. Ее же они по-прежнему звали Шестая, и это нравилось тоже. Они очень счастливо заживут вместе, и их будущее ничем не будет омрачено.
